— Давай, поезжай к Насте, пусть прогуляется. А я сам к этим женщинам наведаюсь, — нужно отвлечься. Хоть чем-нибудь заняться, чтобы не оставаться наедине с мыслями. — Карам? — позвал помощника, когда тот уже вылез из машины. — Заедь в питомник, щенка с собой прихвати. Отвези его Насте.
Самир, конечно, не простил её, как и она его. Между ними такая пропасть, что одним добрым делом её не преодолеть. Если вообще возможно всё это дерьмо преодолеть.
Но видеть её каждую ночь на том подоконнике, смотрящую куда-то в темноту, оказалось невыносимым для него. Её мучения не приносят ему ни облегчения, ни удовольствия. Наоборот, чем глубже она погружается в себя, тем паршивее ему.
Всё, что случилось с ними, изначально его вина, он не отрицал. Он не должен был соглашаться на сделку с её отцом, жениться на ней. Даже знать её не должен был. Самир всегда шёл по чётко продуманному плану и никогда не сворачивал с намеченного пути. Но всё пошло проебом, когда в его жизни появилась Настя. Всё наперекосяк. Весь мир его перевернула. А он теперь как по минному полю шагает. И идет не в ту сторону.
Приехав по первому адресу, осмотрелся вокруг и снова сверился с записью Карама. Видимо, ошибся. Решив разобраться с одной из женщин попозже, поехал к другой. Ею оказалась мать-одиночка с розовощёким сыном на руках.
Открыв дверь, вопросительно взглянула на Самира, а тот уставился на ребёнка. Интересно, его сын такой же? Пухлый и симпатичный? Белокожий, как Настя, или смуглый, как отец? Какой он, его сын, которого ни разу не держали на руках родные родители? В груди уже знакомо заныло, защемило.
А что, если этот ребёнок и есть его потерянный сын? Маловероятно, конечно, но вдруг?..
— Простите, вам кого? — девушка чуть прикрыла дверь, оставляя небольшой зазор. Испугалась, наверное.
— Я ищу Татьяну Нефёдову. Это вы?
Девушка нахмурилась, сильнее вцепилась в ручку двери, явно жалея, что не спросила, кто пришёл.
— Вы из банка, что ли? Я же просила отсрочку. У меня сейчас нет денег… — окинул взглядом её одежду, прихожую тесной квартиры. Нет, у неё точно нет таких денег, чтобы купить ребёнка. — Материнский капитал вот только оформила, подождите хоть немного, — говорила негромко, видимо, чтобы не испугать розовощёкого, но Самир заметил, как задрожали ее руки. Скорее всего, достали коллекторы. Нашли, кого пугать.
— Я не из банка, Татьяна. И никаких плохих намерений у меня нет. Просто ответьте мне на один вопрос, — достав фотографию, показал девушке. — Вы видели её? Она рожала с вами в одной клинике.
Татьяна медленно кивнула. Неуверенно так, будто сомневалась, говорить или нет. Осмотрела его с головы до ног и попятилась.
— Нет, я не знаю её. Знаете, мне нужно малыша покормить, я пойду, — дёрнулась, пытаясь захлопнуть дверь, но Самир схватился за неё и замер, стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать.
— Ты знаешь. Расскажи мне, и я уйду. Обещаю.
— Вы что ненормальный? Я же сказала, что не знаю! Отпустите дверь! — Татьяна повысила голос. Всё-таки испугал.
— Я не могу отпустить эту дверь, Таня, — проговорил тихо. — Потому что, возможно, за ней находится одна-единственная нить, которая приведёт меня к моему исчезнувшему сыну. Скажи мне, что ты знаешь — а ты знаешь, я вижу — и я уйду. Даю тебе слово мужчины.
Девушка прищурилась, словно не веря ему. Он и сам не поверил бы, если бы всё это дерьмо случилось не с ним.
— Ладно, — не выдержав борьбы взглядами, первой отвела глаза. — Я видела эту девушку. Пару раз пообщались, попили чаю.
— Расскажи мне, о чём вы говорили? Она рассказывала о себе?
Девушка задумалась.
— Мой парень бросил меня перед самыми родами, уже когда лежала в клинике. Просто позвонил и сказал, что не сможет быть отцом. Не готов, видите ли… Помню, я стояла у окна в коридоре и плакала. Думала, что будет дальше, как я с ребёнком одна останусь. Я жила за счёт парня и даже оплатить услуги медицинского центра была не в состоянии. Ко мне подошла девушка, протянула коробку с конфетами. Разговорились, пошли за чаем. Я ей поплакалась, а она — мне… Правда, не знаю, что там у неё произошло, она лишь сказала, что потеряла единственного родного человека.
В этот момент что-то острое и обжигающее вонзилось в сердце. Сжал кулаки, медленно выдохнул:
— Что ещё она рассказала?
— Да, в общем-то, ничего больше и не успела, пришёл какой-то мужчина, я подумала, что муж. С ней так ласково говорил, елейно, а на меня как зыркнул — земля из-под ног ушла. Нехороший человек. Вроде улыбается, цветы жене вручает, а сам смотрит на неё, как зверь какой, будто растерзать хочет. Мы потом с Настей ещё раз виделись, вместе пообедали. Она мне толстый конверт дала, сказала, чтобы открыла после родов. А там деньги были, представляете? И на клинику хватило, и на питание с памперсами. Я отблагодарить её хотела, но уже не нашла. Сказали, у неё ребёнок мёртвым родился, и она уехала домой. Вот и всё, собственно… Жалко, конечно, очень. Она то и дело живот гладила, да приговаривала, что назовёт сыночка в честь отца. — В висках запульсировало, сдавило голову, будто стальным обручем. — А что там с вашим ребёнком? Вы, если Настю в чём-то подозреваете, то очень зря. Она хороший человек, никому плохого не сделает. Я её, конечно, знаю всего ничего, но уверена, что зла в ней нет.
Устало помассировал пальцами переносицу, выдохнул.
— Спасибо, Татьяна. Всего доброго, — развернулся, чтобы уйти, но что-то остановило. Вернее, кто-то. Розовощёкий захныкал, а у меня все нутро перевернулось. — Подожди, — ринулся назад, достав из кармана портмоне. — Я забыл тебе передать кое-что от Насти, — протянул девушке карту. — Здесь достаточно денег, чтобы оплатить твой кредит и не знать нужды, пока не разберешься с проблемами. Пин-код на обратной стороне. Возьми.
— Но…
— Бери, — сунул карту девушке и, развернувшись, быстро пошёл вниз, сжав трость до хруста пальцев.
ГЛАВА 15
— Привет, — Света встречает его в красном пеньюаре, с распущенными волосами, струящимися по плечам, и лёгким вечерним макияжем. Она умеет быть красивой.
Его ждала? Ответ и так ясен. Кого же ещё? И Самир ловит себя на мысли, что был бы не против. Пусть бы встретила кого-нибудь. Он бы даже делал вид, что ничего не замечает. Всё-таки она молода, красива.
Но тут же всплывает одно жирное «НО». Его ребёнка не будет растить чужой мужик. Исключено.
— Привет, — на неё не смотрит, делая вид, что не заметил всего этого. Он мог бы, в принципе, догадаться, что так будет, когда объявил о Настиной лжегибели.
— Дочка где?
— Она спит уже… Но если хочешь, можешь пройти к ней, — в её голосе отчётливо слышится разочарование и, возможно даже, обида. И он её, конечно, хорошо понимает. Теперь, когда его отвергает Настя, более чем понятно, что чувствует Света. Только он с собой ничего поделать не может. Ни одна женщина не легла в его постель после покушения. И он уверен: больше не ляжет. Никто, кроме Насти. А последней, как известно, лучше яду выпить, чем дышать с ним одним воздухом. Об остальном даже речи не идёт.
