— Что? — бормочу, блуждая взглядом где-то в районе его бороды.
— Это всё?
— Да, всё.
— И ты больше ничего не хочешь мне сказать?
— А должна что-то сказать? — набравшись смелости, всё-таки смотрю ему в глаза.
— То, что было вчера…
— Ничего не меняет для нас, я знаю, — перебиваю его и обхожу стороной. Ни к чему эти объяснения.
— Хорошего дня, Настя! — доносится до меня его голос, звучащий так, будто он мне всех мук ада желает.
— И тебе удачи! — отвечаю резко и захлопываю за собой дверь.
***
Мама смотрит на нас с дочкой с нежной улыбкой, по щеке стекает прозрачная слеза.
— Я так рада, что вы вернулись… Ты не представляешь, что я пережила тогда. Я так за вас испугалась. И до сих пор не понимаю, что тогда произошло. Ведь Денис выглядел таким влюблённым — и тут на тебе, маньяк.
— Мам, — вздыхаю, пропуская по телу дрожь. Одно упоминание адовой клетки, из которой я чудом спаслась, приводит в ужас. — Всё уже. Забудь. Он больше не появится в нашей жизни. Самир нас защитит.
При упоминании имени Сабурова мама недовольно поджимает губы.
— И что теперь будет, дочь? Ты снова с этим мужчиной? Будто ничего и не было? Вы ведь ещё до его исчезновения расстались, помнишь? Ты вся в слезах ко мне пришла. Беременную бросил… А теперь вдруг совесть взыграла? О дочери вспомнил?
— Не начинай, — обрываю её. — О дочери он и не забывал с тех пор, как узнал о ней. А я… В прошлом осталась, мам, — голос предательски дрожит, и мне не удаётся скрыть истинные эмоции. — Мы вчера поговорили об этом… Коротко. Он расставил все точки над «i» и объяснил мне, что я лишь мать его ребёнка. Не более. Так что, можешь, не переживать. У нас больше ничего не будет.
Она вздыхает, видимо, чувствуя мою боль, а я прячу слёзы, склонившись и целуя лобик Лизы.
— Может, оно и к лучшему, а, Свет? — начинает осторожно мама. — Ну что за будущее с таким мужчиной? Каждый день перестрелки, взрывы… А ты не одна теперь. Дочка вон какая хорошенькая. Отец, конечно, всегда хорошо. Но мама — лучше. Ты должна сейчас жить ради этой крохи. А мужчина… Знаешь, однажды ты встретишь своего человека.
«Нет уж. Достаточно мне мужчин», — подумала с грустью и вздрогнула от дверного звонка, который ни разу до этого не слышала. Самир всегда негромко стучит, чтобы не разбудить Лизу, а больше к нам никто и не приходит.
— Кто это? — нахмурилась мама, принимая из моих рук уснувшую Лизу.
— Сейчас посмотрю, возьми её.
Вышла в коридор, на цыпочках добежала до двери и включила видеокамеру домофона. Я всё ещё видела в ночных кошмарах Елисеева и то, как он душит меня, сжав горло своими холодными пальцами. На мгновение растерялась, увидев на дисплее Карама, а потом набрала комбинацию из нескольких цифр, открывая входную дверь.
— Здравствуй, Света, — Карам совсем не изменился, всё такой же серьёзный.
— Привет… Рада тебя видеть.
Он коротко улыбнулся, протянул мне несколько бумажных пакетов.
— Здесь одежда для ребёнка, Самир Камалович передал. Он сказал, что не сможет сегодня заехать.
Да уж… После моего вчерашнего «подката» — неудивительно.
— Хорошо, спасибо. Зайдёшь? Мы с мамой чай пьём… Давно не виделись, поболтали бы.
Карама я знала много лет, наверное, ещё с тех пор, как познакомилась с Самиром. Он всегда был молчалив и угрюм, и какое-то время я даже побаивалась его, но вскоре мы нашли общий язык и даже подружились. Насколько это, конечно, возможно с человеком, вроде Карама. Он не имел друзей и проводил свободное время в абсолютном одиночестве, вдали от всех. Иногда мы пересекались с ним в гостинице, обменивались несколькими фразами и парой улыбок. А потом всё случилось, как случилось…
— Если только ненадолго, — ответил после непродолжительной паузы и всё-таки шагнул внутрь.
ГЛАВА 16
— Простите, к Самиру Камаловичу нельзя сейчас! — из приёмной доносится испуганный голос секретаря, и тут же резкий ответ отца:
— Пошла вон! Я к сыну пришёл!
Настежь распахивается дверь, и он появляется на пороге.
— Здравствуй, сын! Уделишь мне минуту своего драгоценного времени?
— А если скажу, что не уделю? Ты ведь всё равно не уйдёшь?
В ответ Камал с грохотом захлопывает дверь и, пройдя к столу, упирается кулаками в глянцевую поверхность.
— Твоя сестра пропала! Вместе с детьми!
Самир даже бровью не повёл, лишь отставив чашку с кофе в сторону, сцепил руки в замок.
— А я здесь при чём?
— Ты что, сынок, оглох? Ты слышишь, что я тебе говорю? Сестра пропала! Вместе с моими внуками! Возможно, их кто-то похитил! Сейчас не время для ваших личных обид!
Ну, ясно. Камал в своём репертуаре. Вспомнил о сыне, когда понадобилась помощь.
— А может, она от тебя сбежала? Помню, как-то наведывалась ко мне с жалобами. Говорила, что ты её достал, — Самир обычно проявлял уважение к отцу, но сейчас пробрало. Он уже несколько месяцев не спит, сбился с ног, пытаясь отыскать своего сына. Он Настю потерял. Он сам себя загнал в угол.
— Тебе смешно?! Как ты можешь быть таким бессердечным, когда дело касается твоей семьи?! — вскипел старик.
— Во-первых, она не моя семья. Во-вторых, у неё есть муж. Вот пусть он её и ищет. Мне плевать, что будет с твоей дочерью. Не исключено, что это очередная её игра, чтобы привлечь твоё внимание. В общем, как я уже сказал, мне плевать.
— Сынок… — отец тяжело вздохнул, опустился на стул. — Я знаю, что ты не ладишь ни с Алимой, ни с её мужем, но…
— Нет, отец, не так. Чтобы не ладить, нужно кем-то быть друг другу. А эти алчные шакалы — не больше, чем просто пыль под моими ногами. Пусть скажут спасибо, что я позволяю им ползать по этой земле, после всего, что они сделали с моей женой. Уясни, наконец. Я не помощник им. Я могу только стать их бедой. И похищением, будь уверен, не ограничусь.
Камал устало провёл рукой по лицу. По его виду можно было бы предположить, что, и правда, сильно переживает. Если бы Самир не знал его, как свои пять пальцев. Этот человек не может любить. Не умеет. В принципе, тут они с Самиром похожи.
— Сын… Я понимаю тебя, но сейчас речь идёт не о них, а о моих внуках. Самый маленький ещё грудной. Совсем беспомощный. Помоги не им, помоги моему внуку.
— Насколько я знаю, у Алимы уже большие дети, нет?
— Так она же родила недавно. Ещё даже года нет… я тогда по тебе горевал, даже не поздравил её толком. А потом как взглянул на него, все перед глазами поплыло. Он точь-в-точь вылитый ты в детстве. Даже странно… Вы ведь не по крови родственники, а оно вон как… Этот малыш мне отдушиной стал. Я же думал, что потерял сына, — в глазах старика заблестели слёзы. — Самир, сынок, ребёнок же ни в чём не виноват. Он всего лишь ребёнок.
