Я исчезаю так же бесшумно, как и появилась, и через минуту уже сижу в своей комнате, поедаю шоколадные конфеты, смотрю телевизор. Беззаботно, с глупой улыбкой на лице. Вернее, так я только выгляжу. На самом же деле мой мозг не прекращает бурную деятельность даже во сне. Я всё время представляю, как бы отреагировал на ту или иную ситуацию Самир, и стараюсь действовать, как действовал бы он. Холодно, трезво, отметая любые мешающие эмоции. И лишь ночью, когда тяжёлые раздумья не дают уснуть, я тихо плачу в подушку, изливаю свою боль, чтобы утром снова нацепить фальшивую маску дурочки.
Дверь в мою комнату открыта специально, я жду, пока мимо будет проходить Тагир. Услышав его шаги, поднимаюсь с постели и, встав спиной к выходу, расправляю невидимые складки на шелковом халатике. Да, это отвратительно, и Самир меня за подобное убил бы, но на войне все средства хороши.
Шаги стихают. Да, я попала прямо в яблочко. Несмотря на мой внушительный живот, синяки под глазами и уставший вид, я всё ещё красива. Для такого как Тагир — даже слишком.
— Добрый вечер, — он бесцеремонно входит в мою комнату, и я дёргаюсь. Мы не часто говорим и практически не пересекаемся, так что испуг мне изображать не приходится, я, и правда, напугана таким резким вторжением в моё личное пространство.
— Здравствуйте, Тагир…
— Просто Тагир.
О, как! Сразу быка за рога? Я даже на мгновение засомневалась, правильно ли поступаю. Он очень опасный мужчина.
— Мм… Тагир, — хлопаю ресницами, улыбаюсь. Ну чисто дура.
Он спохватывается, опустив взгляд на мой живот.
— Я услышал какой-то шум. Подумал, что нужна помощь.
О, да. Охотно верю. Он с удовольствием меня придушил бы, чтобы поскорее захапать наследство, да хозяйка не велела, выпороть обещала. Я, кстати, до сих пор так и не поняла, что заставляет такого жуткого зверя как Тагир прогибаться под не особо умную Алиму.
— Ой, простите! Это я двигала кресло…
Перетекает взглядом на то самое кресло, выгибает бровь.
— Зачем?
— Да просто так… Чтобы удобнее телевизор смотреть.
До чего же бессмысленный разговор. Ну кто так с девушками заигрывает?
— Аа… — задумывается. — В твоём положении опасно. В следующий раз зови кого-нибудь из охраны. Или меня.
Уже лучше, Казанова. Но всё равно не то.
— Спасибо вам большое, — премило улыбаюсь, чувствуя, как сводит скулы.
— Ладно. Спокойной ночи, — так и не осознав, зачем пришёл, он отворачивается к двери.
— Спокойной ночи, Тагир, — лопочу ему вслед и тут же добавляю: — Надеюсь, я не доставляю вам хлопот? Алима очень добра ко мне, и мне так жаль наблюдать, как сильно она страдает… И вы тоже, — если бы мои слова можно было сравнить с физическим ударом, то это была бы сильная подача прямо в коленную чашечку.
Тагир застывает в дверном проёме, мужские плечи напрягаются.
— Нет, вы не подумайте, я ни в коем случае не лезу в ваши отношения, но прошу вас, не обижайтесь на Алиму. Она просто раздавлена горем и потому не уделяет семье внимания. Ох, что я говорю… Я не то хотела сказать… На самом деле она очень любит вас. Но ей нужно время, чтобы отойти от потери брата, — Тагир резко поворачивается, щурит тёмные глаза. — Да и как такого как вы не любить. Вы же настоящий мужчина. Дайте ей время, и всё наладится. У нас всех.
Он плотно поджимает губы, отрывисто кивает и быстро уходит. Я же не сдерживаю торжествующую улыбку. Всё идёт по плану.
***
— Доброе утро! — бодро приветствую Тагира, а тот отрывает угрюмый взгляд от газеты, плавно перетекает им на меня. Он за столом один, и я этому рада. Не придётся играть ещё и для Алимы. Да и с её супругом нам теперь лучше почаще видеться наедине.
— Доброе, — отвечает, снова впериваясь в газету.
Я сажусь за стол, улыбаюсь домработнице, которая ставит передо мной тарелку с яичницей.
— А Алима…
— Её нет! — отвечает поспешно и немного раздражённо. — Уехала к отцу, — добавляет уже более спокойно и отпивает кофе из белой чашки.
— А…
— Детей тоже с собой забрала.
— Что ж, ясно. Приятного аппетита вам, Тагир, — говорю мягко, немного обиженно. Он опускает газету, сканирует меня своим колючим взглядом.
Я намазываю хрустящий тост джемом, откусываю. Специально пачкаю губы и слизываю остатки клубники языком. На Тагира не смотрю, но знаю, что он следит за каждым моим движением. Я не сильна в соблазнении, однако, кое-что умею. Несколько раз испытывала женский дар привлекать внимание на Самире. И он реагировал. Смею предположить, что всё-таки владею мастерством кружить головы. Оно пока не отточено, но это даже хорошо. Мужчины любят невинность.
— Тебе тоже, — отвечает не сразу, спустя какое-то время. А голос осипший, хрипловатый. Я слышу и его дыхание. Оно участилось. И это хороший знак. Правда, мне немного страшно. Что, если не справлюсь? Не смогу довести начатое до конца? Или что-то пойдёт не так? Я сейчас ведь рискую не только своей жизнью, но и жизнью моего малыша.
Однако ради малыша всё это я и затеяла. Не хочу его потерять, не хочу скитаться с ним и прятаться. Мой сын — Сабуров! Его отец был сильным человеком, и он будет таким же. И я должна быть несокрушимой. Хоть и хочется иногда заплакать и спрятаться от всего мира где-нибудь подальше. Но такую роскошь я себе позволить не могу. Потому и пру напролом. Боюсь, рыдаю по ночам в подушку, но просыпаюсь утром и иду дальше.
Ловлю на себе заинтересованный взгляд Тагира, внутренне вся сжимаюсь, а внешне остаюсь спокойной. Заправляю за ухо локон, тянусь за соком.
А Тагир вдруг вскакивает, откашливается.
— Хорошего дня тебе, Анастасия, — и поспешно уходит, будто бежит. Быстро же его скосило.
— И вам, Тагир! — бросаю ему вдогонку и отнюдь не эротично заталкиваю в рот внушительный кусок. Попался!
***
«Привет, красавица. Как дела?»
Тепло улыбаюсь входящему сообщению, быстро набиваю ответ:
«С чего ты взял, что я красавица?»
«Уверен в этом. А это не так?»
«Нет. Я кривая, косая и вообще похожа на лягушку», — дурачусь. Иногда я вспоминаю, как рано пришлось повзрослеть, и начинаю скучать по беззаботной жизни.
«Это неправда. Но ты можешь попытаться меня убедить. Пришли своё фото».
А вот это приём нечестный. Нельзя так. Мы с Анонимом живём в параллельном мире, так и должно остаться. Никаких отношений, никакого реала.
«Извини».
«Ну же. Давай. Я хочу тебя увидеть. А я буду твоим должником. Выполню любое желание принцессы».
Принцесса… Меня уже давно не называли так нежно и ласково. Пожалуй, один Самир и называл.
