Меня бросает в жар и холод одновременно, а сердце болезненно сжимается. Виски охватывает пульсацией, и шум в ушах не даёт сосредоточиться на единственно важной мысли.
«Кто ты?!»
«Я твой друг, Настя».
— Нет… — шепчу, глядя на телефон, отбрасываю его на кровать. — Ты не друг. Вовсе не друг.
Одеваюсь впопыхах. Впрыгиваю в первый попавшийся комбинезон и медленно подхожу к кровати. Будто заметив меня, телефон вдруг взрывается трелью, а на экране появляется надпись «Скрытый номер».
Прикладываю динамик к уху, хрипло отвечаю.
— Здравствуй, Настя, — всхлип застревает где-то в горле, потому что я слышу голос Самира. Закрыв рот рукой, мычу что-то неразборчивое, мотаю головой. — Поговори со мной. Пожалуйста. Девочка…
— Кем бы ты ни был… Больше не звони мне. Никогда. И не пиши.
— Настя…
— Не смей, слышишь?! — срываюсь на крик, а в горле начинает саднить от боли. — Не смей! Не смей притворяться Самиром! Я не знаю, кто ты и знать не хочу! — трусливо нажимаю на кнопку отбоя и отключаю мобильный. Вытаскиваю из него сим-карту, ломаю её на две равные половинки. — Враньё! Ложь!
***
С домработницей сталкиваемся в столовой. Она накрывает на стол, а я, встретившись с ней взглядом, опускаю глаза.
— Доброе утро. Сегодня только вы дома завтракаете.
А вот это хорошо. Не хотелось бы сейчас видеть никого из жуткой семейки Алимы. Меня всё ещё колотит и зверски тошнит. В голове звучит его голос, а там, за грудной клеткой так больно, что не хватает воздуха.
Я знаю, что со мной играют, пытаются свести с ума. Знаю, что они не остановятся ни перед чем. Для этих извергов нет ничего святого. И я должна быть сильной. Должна собраться с духом и идти дальше. Ради моего сына должна собраться, ради Самира!
— Спасибо, — сажусь за стол. Почему-то кажется, что от домработницы пахнет парфюмом Тагира, и я пытаюсь отвлечься на это.
— Хотите чего-нибудь другого?
— Нет, спасибо. Омлет меня полностью устраивает.
Облегчённо выдыхаю, когда она удаляется. Какой бы ни была Алима, измена — гадко. Эта женщина легла в чужую постель, с чужим мужчиной. Спала с ним, трогала его… А потом будет этими же руками подавать еду Алиме и её детям. Отвратительно. И хоть я простила Самира за его измены, но ту раздирающую боль помню до сих пор. Никто подобного не заслуживает.
А Самир… Мой Самир. Я слышала его голос так отчётливо, будто это, и правда, был он. Вот только я видела его тело. Видела своими глазами, как его убили. Меня путают, играют, сводят с ума. Но они глубоко заблуждаются, если думают, что смогут меня сломить. Я — Анастасия Сабурова. Мой муж передал мне не только свои материальные богатства. Он передал мне свою силу и непоколебимость. Никто не сможет меня победить. Никогда.
***
У торгового центра меня встречает мужчина в чёрном костюме, и я невольно ежусь от его ястребиного взгляда. На улице адская жара, а он в костюме, ну не странно?
— Здравствуйте, Анастасия, — кивает мне мужчина, приоткрывая дверь иномарки. — Захар Дмитриевич вас ожидает.
— Здравствуйте. А почему Захар Дмитриевич не приехал сюда? — но охранник молчит, а я вспоминаю слова Лазарева: «Вы должны мне доверять. Если не готовы, тогда найдите другого спасителя». И тут же голос Захара в моей голове заглушает Самир: «Настя…»
Тру виски, пытаясь избавиться от наваждения. Нельзя. Нельзя поддаваться и расклеиваться. Только не сейчас.
— Поехали, — сажусь в машину, дверь захлопывается.
Лазарев встречает меня в своём особняке. Почтительно открывает дверь, подаёт руку.
— Проходите, Анастасия. Я рад принимать вас у себя в гостях, — сегодня он более вежливый, и я неуверенно улыбаюсь. Привычка не доверять всем вокруг, кажется, уже пустила во мне корни. Как второй характер выработался. — Вы выглядите напуганной. В этом мой телохранитель виновен?
— Нет. Сегодня случилось нечто… В общем, один человек позвонил мне и представился Самиром, — голос срывается, но я упрямо глотаю рвующуюся наружу истерику. — Я слышала голос мужа так отчётливо, будто это, в самом деле, он.
Захар кладёт мне на плечо свою теплую руку, сжимает.
— Анастасия, вам лгут. Пытаются выбить вас из колеи. Раз уж вы ввязались в эту игру, должны быть готовой ко всему. Они будут бить по самому больному. Ваш муж, ваш ребёнок. Всё, что дорого вам, станет мишенью. Не хотите этого? Тогда продайте бизнес и уезжайте. Вас оставят в покое только в этом случае.
Сажусь в предложенное кресло, с благодарной улыбкой принимаю стакан с водой.
— Нет, Захар Дмитриевич. Я не оставлю дело Самира.
Он присаживается напротив, складывает руки на подлокотники кресла.
— Но тогда вы должны понимать, что будет нелегко. Ваш супруг… У его бизнеса две стороны. С одной — чистая, абсолютно прозрачная корпорация. Никаких долгов перед налоговой, благотворительность, обустройство города. Но вторая сторона… Там очень много подводных камней. Там криминал. Только криминал не уровня Тагира. Там всё настолько серьёзно, что не каждый мужчина потянет. Понимаете меня?
Я понимала. Да. Я знала, кем был Самир. И что может произойти со мной, если всё же проиграю. Но я также знала, что случится со мной и сыном, если сдамся. Поправив пиджак, прижала руки к животу, снова сердце окатило болью. Я не имею права пасовать.
— Мой муж был непростым человеком. Я догадывалась о том, что всё гораздо… серьёзнее, чем кажется со стороны. Евгений Павлович скоро приедет?
— Да… Я хотел предупредить вас, что он немного опоздает, — нотариус с усмешкой развёл руками. — Но у вас был выключен телефон.
— Ах, да… После того звонка я сломала сим-карту.
— Это не проблема. Я оформлю для вас новый номер. Расскажите мне о том звонке. Что говорил тот человек, представившийся Самиром?
Закрыв глаза, горько усмехнулась. Я его другом считала. А он оказался одним из них. Я столько рассказывала о себе, делилась своей болью… А он оказался врагом.
— Я общалась с этим человеком. Мы переписывались с ним… На сайте знакомств, — тут заметила, как поползла вверх бровь Лазарева. — Вы не подумайте, мы просто общались. Это сложно объяснить.
— Я понимаю. Продолжайте. Как давно вы с ним переписывались?
— Ещё с тех пор, как был жив Самир.
— Вы знаете его имя? Что этот человек рассказывал о себе?
А я вдруг поняла, что ничего о нём не знаю. Трепалась о себе всегда я. И он говорил только обо мне. Ох…
— Его ник — Аноним. Больше я ничего не знаю. Он не называл своего имени, и фото нет.
Лазарев вздохнул, покачал головой. Потянулся к столу и, налив мне ещё воды, наполнил свой бокал коньяком.
