Квартира неплохая, спорить не буду, но я по-прежнему недоволен тем, что Хейли будет жить отдельно, да еще и без защиты. Да, предположения о Джезе все еще не уходят из моей головы. Я остаюсь в спальне, которая по совместительству является еще и гостиной, когда Хейли с мужчиной уходят в ванную.
В комнате располагается большая кровать с серо-белым покрывалом и такими же многочисленными подушками, над ней висит современная картина под стеклом. Большие тюлевые шторы ниспадают с высокого потолка, касаясь пола и пряча за собой простые и тонкие занавески. Они обрамляют выход на большой балкон, где размещаются кресло-качалка с одной стороны и яйцеобразное подвесное кресло с хрустальным столом с другой.
Обстановка не хуже, чем в доме братства, и цена, наверное, приемлемая, раз Хейли выбрала эти апартаменты. Но я все равно не хочу, чтобы она жила здесь. От одной мысли об этом у меня что-то переворачивается внутри, а по венам растекается неведомое раньше волнение. Я готов сделать все, что угодно, лишь бы удержать девушку в братстве. Но это неправильно. Хейли вольна жить так, как ей хочется.
– Блейн? – зовет меня из глубины квартиры Хейли.
– Я здесь! – кричу в ответ я, опираясь локтями на стальные перила с решеткой, сделанной словно из каменного кружева.
Она выходит и ахает. Вид потрясающий, врать не буду: чудесный парк, вдали плещется океан, а если посмотреть вниз, то можно узреть тонкую полоску дороги с маленькими деревцами по обе стороны и многочисленных людишек, которые отсюда кажутся муравьями. Высокий этаж и прекрасный пейзаж.
– Какая красота! – шепчет Хейли, становясь рядом со мной. Я слышу, как позади нас шумит хозяин, терпеливо ждущий последнего слова клиента. – Это просто великолепно! – восклицает она и, повернувшись к владельцу, говорит: – Я хочу эту квартиру!
– Это хорошие новости, мисс Фейз. Тогда вы въедете, как и договаривались, через две недели?
– Да! Прошу вас, мистер Ренто, больше не показывайте ее никому.
– Хорошо, – отвечает мужчина.
Когда мы выходим из здания, я чувствую, как на душе скребут кошки.
* * *
Весь вечер я провожу в тренажерном зале. Я бью грушу то руками, то ногами, пытаясь выместить на ней злость. Меня все раздражает. Привезя Хейли домой, я больше не мог сдерживаться. Мне хотелось рушить и крушить все на свете, и сейчас я пытаюсь представить, что делаю именно это. По лицу течет пот, который я вытираю рукой в перчатке. В зале практически безлюдно, и это мне на руку. Не хочу, чтобы кто-то заметил мое отчаяние.
Ударив по груше в последний раз, я, тяжело дыша, прислоняюсь к ней лбом. Сердце больно бьется о грудную клетку при каждом ударе. Мысли о переезде Хейли, о Джезе и о друзьях атакуют меня, истязают. Я не могу понять, чего хочу от Хейли, не знаю, чего ждать от брата, и не уверен в том, что смогу рассказать свою историю «братьям».
Голова гудит. Мне надо что-то сделать. Но что? Как остановить поток этих сводящих с ума раздумий. Чтобы освободиться от негатива, мне придется сказать правду Хейли, перестать бояться Джеза и объяснить все друзьям. Другого выхода нет.
Оттенок четырнадцатый
Хейли
Лана стоит у шкафчиков и разговаривает с двумя парнями. Она кокетливо улыбается им, даже не подозревая, что я наблюдаю за ней. Я смотрю на ее потрясающие волосы, прядь которых она соблазняюще накручивает на палец. Меня невероятно раздражают ее непринужденность и беззаботность. Хочется подойти, схватить Лану за ее светлую метелку и потребовать объяснений. Да, меня до сих пор злит то, что она натворила. Моя жизнь перевернулась с ног на голову из-за нее, а она смеет улыбаться и делать вид, что ничего не сделала.
Единственное, что меня удерживает от того, чтобы надрать ей зад, – это куча свидетелей. Я не хочу, чтобы меня отчислили из университета. Хватит истории с общежитием. В какой-то момент Лана поворачивает голову и встречается со мной взглядом. Улыбка сползает с ее лица. Она выпрямляется, что-то говорит парням и, поцеловав их в щеки, быстро исчезает за поворотом. Я ухмыляюсь и, закусив губу, качаю головой, отталкиваясь от стены. Какая же она трусиха. Боится ответить за свои поступки? Что ж, всю жизнь у нее бегать не получится.
Я направляюсь в кабинет, где будет проходить последняя лекция, и придумываю план, как выловить бывшую соседку. Мне надо с ней поговорить, но для этого я должна быть уверена, что смогу держать себя в руках. Главное, не избить мерзавку до полусмерти. Мне просто нужны ответы. Я жажду понять, зачем она все это натворила, зачем подставила меня. Я не могу успокоиться и простить ее. Мы начали сближаться в последнее время, а тут хоп – и меня обвинили во всех грехах.
Толкнув дверь, захожу в кабинет. Аудитория гудит, однокурсники громко обсуждают свои проблемы. Все разделились на компании и пары, делятся новостями, в то время как я медленно, опустив голову, поднимаюсь к своему ряду. Никому нет дела до меня, уверена, что половина присутствующих даже не знает о моем существовании. Я чувствую на себе взгляд и, повернув голову, натыкаюсь на Рамону и Зака. Они смотрят на меня с отвращением, и по моим венам растекается оглушающая ярость, впервые адресованная им. Подняв руку, я, сама того не осознавая, показываю бывшим приятелям средний палец. Подбородок Рамоны мило опускается, а я хмыкаю себе под нос. Никогда не думала, что решусь на такой поступок.
Плюхнувшись на свое место, достаю учебник и тетрадь, собираясь повторить пройденную тему. Я не обращаю внимания, когда об мою голову ударяется смятый кусок бумажки. Если бы он не упал прямо на мою книгу, я бы даже носом не повела. Взяв клочок в руки, я раскрываю его и натыкаюсь на знакомый почерк Зака. По телу пробегает неприятный холодок.
«Что ты себе позволяешь, маленькая шлюшка?»
Мой рот открывается и закрывается, я чуть не взрываюсь от нахлынувшего возмущения. Что они себе позволяют? Вот правильный вопрос. Мой жест не идет ни в какое сравнение с тем, что пишет Зак. Я сжимаю зубы, поднимаю голову и, смотря прямо в глаза бывшего лучшего друга, разрываю листок на мелкие кусочки. Даже отсюда замечаю, как дергается мышца на его щеке. Он зол, но и я тоже в ярости. И сильной. Пожалуй, мне впервые так сильно хочется пойти в тренажерный зал и поколотить грушу: ногами, руками, головой, чем только можно.
Когда в кабинет входит профессор, я отворачиваюсь и смотрю вперед, сжав руками край парты так сильно, что белеют костяшки. Я люблю учиться, но сейчас мне как никогда раньше хочется сбежать с лекции, скрыться в комнате Ника. Залезть под одеяло и покричать в подушку. Хочется выплеснуть свою злость хоть куда-нибудь. Я устала. Во мне вспыхивает ярость не только из-за Зака и Рамоны, но еще из-за того, что последние дни были просто сумасшедшими. Мне снятся кошмары, моя временная кровать постоянно мокра от пота. Я слышала, как громко ругается Блейн в своей спальне. Плохие сны снятся не только мне. У нас появился общий секрет, и мы его бережно храним. Эта тайна травмировала нас, теперь мы не можем нормально спать. Мы, уставшие, приходим поутру в университет, и вместе с тем еще и злые.
