– После этого ты уже не будешь прежней.
– Ладно, значит, я запишу «разбитое сердце», это уже выполнено.
– Ты подбираешь выполненные задания? – спросила мама.
– Нет. – Но я все равно добавила этот пункт и поставила аккуратную галочку напротив него, а рядом дорисовала смайлик.
Мама не смогла сдержать легкий смешок.
– Может быть, «увидеть, как жизнь приходит в этот мир»?
– Хм… Теперь ты меня пугаешь. Предлагаешь мне походить по больницам? И, кстати, фу.
– Это можно интерпретировать по-разному, и я точно не советую тебе ходить по пятам за какой-нибудь беременной женщиной.
– Хорошо, пусть будет. Хотя я пока могу представить только самую очевидную интерпретацию.
– Тогда как насчет «увидеть, как жизнь покидает этот мир»?
– Вот и закончили за упокой. Почему люди всегда сводят разговоры к смерти?
– Смерть меняет человека, внучка.
– Я не хочу этого видеть. Даже если на кону глубина моего искусства.
– И я тебя понимаю.
К тому же мне казалось, будто этот пункт я тоже могу отметить галочкой. Конечно, я не застала смерть бабушки, но чувства других часто отзывались во мне болью. Этот пункт стал заключительным, но я не стала отмечать его как выполненный. Возможно, найдется другая трактовка. Надеюсь, я ее найду. В противном случае, возможно, меня нельзя назвать художником. А если я не художник, то кто?
Семь
На следующий день я снова перечитала список. Хотелось верить, что такое полотно из достоинств превратит меня в некоторое подобие монстра Франкенштейна. Не жуткого, но тоже скроенного из лоскутков, чтобы я стала воплощением лучших качеств моих близких. Впереди меня ждали одиннадцать заданий. Точнее, фактически, десять, если опустить вычеркнутое. Как достичь глубины за десять шагов… или меньше? Я надеялась на «меньше».
Теперь я понимала, почему на зимнюю программу художественного института нельзя попасть без истории продаж. Организаторы знают, как сложно выставить свои работы в галерее, и это требование существенно сокращает круг претендентов.
Я выудила кнопку из контейнера на столе и подыскала свободное место на стене. Список удачно приютился между цитатой о любви и фотографией почти лысенького одуванчика – на нем осталось одно-единственное семечко, все остальные ветром уносило вдаль. На моей стене можно было найти что угодно: рисунки, цитаты, стихотворения, пейзажи. Мои музы, нашептывающие сюжеты для рисунков. Они попадались мне в журналах или в интернете – какие-то отправлялись в скрапбук, другие находили свой приют на стенах. Я попыталась охватить глазами все, что там было, и от внезапного осознания выронила смешок. Все, что окружило меня, оказалось на стене неслучайно. Все это наполняло меня эмоциями. Как иронично, что мои работы не могли пробудить чувства в других.
Я сделала снимок списка и по привычке уже собиралась отправить его в групповой чат с Рейчел, Джастином и Купером, но остановилась, когда вспомнила, что Рейчел его не увидит, а Джастину-филантропу сейчас просто не до моих погружений в глубину. Вместо этого я переслала фотографию самой себе, а потом села перед компьютером, чтобы набрать письмо папе.
Привет, папуль!
В приложении ты найдешь список дел, которые из меня сегодняшней сделают меня великодушную. К твоему приезду все уже будет выполнено, поэтому не удивляйся, если увидишь перед собой незнакомку. Хотя я просто восстанавливаю справедливость, потому что обычно это к тебе приходится привыкать снова и снова. Теперь будем квиты. И еще, я придумала, какой сувенир хочу получить. Привези мне камушек в форме сердца. В поисках его тебе придется хорошенько порыскать по пустыне, но только так я поверю, что ты обо мне не забываешь. А еще он будет символизировать то, что мое сердце выросло на три размера. Так ведь было у Гринча? Постоянно забываю. Помнишь, раньше мы всегда смотрели его на Рождество и ты говорил, что едва не назвал меня Синди Лу Ху? Я до сих пор бесконечно благодарна, что ты этого все-таки не сделал (хотя теперь я и знаю, что эта история – выдумка).
С любовью, твоя дочь, довольная своим именем.
Я дотянулась до пузырька с песком, который папа привез мне из последней поездки. Он всегда привозил мне что-нибудь. Иногда я заказывала что-нибудь сама, иногда получала то, что напомнило ему обо мне: бусины с рисунком или художественное стекло.
Наклоняя пузырек в разные стороны, я наблюдала за движением песка по стенкам.
Внезапно раздался стук в дверь, а за ним и голос Купера:
– Ну что, художница Эбби, готова показаться миру?
Я поставила бутылочку на место, нажала «Отправить» в окне с сообщением и закрыла ноутбук.
– Художница или Эбби?
– Не вижу разницы.
– Ну, если ты спрашиваешь о художнице, то нет, она не готова, а вот Эбби – вполне, значит, все-таки есть разница.
Его театральный вздох был слышен даже из-за двери.
– Ладно, Эбби, ты одета?
– Да.
Он открыл дверь и почти с прохода бросился на постель, потом перевернулся с живота на бок и поздоровался:
– Привет.
Он заметил мой список на стене и прищурился.
– Что это?
– Мое руководство: «Десять шагов на пути к глубине».
– Всего десять шагов? Наверное, мне тоже стоит попробовать.
– Определенно стоит. У нас как раз есть лето для этого.
Он сполз с кровати и подошел ко мне, все еще держа список в поле зрения. От Купера приятно пахло. Ванилью и апельсинами. Его обычный запах. Иногда к этим ароматам примешивались нотки пота или смягчителя для белья, а иногда – зубной пасты и геля для умывания или вишневого «ЧапСтика» и солнцезащитного крема. Или шоколада. Или… стоп, сказала я себе. Ни к чему хорошему это не приведет.
– Предупреждаю сразу, я не лучшая компания, если ты собираешься на чьи-нибудь роды, – предупредил он.
Точно, список. Я постаралась снова сосредоточиться на нем.
– Я сказала то же самое. Но мама уверена, что этот пункт можно понять по-другому.
– Мне все кажется предельно однозначным.
– Понимаю. Ну, не важно. Не обязательно выполнять все задания. Если мое предчувствие не врет, глубина появится после пяти.
Он посмеялся.
– Отлично, потому что я бы предпочел никого не убивать.
Я улыбнулась в ответ.
– Не думаю, что дедушка предлагал мне пойти на убийство.
– Твой номер шесть беру на себя.
– Да? – я глянула на список, чтобы вспомнить, что же там такое в номере шесть. Столкнуться со своим страхом. Конечно, это. Я должна была догадаться.
