– Что тебе не нужно ехать с ними, а можно провести лето со мной? – предположила я.
– Если бы.
– Ты же знаешь, что звучишь как капризная девочка, когда жалуешься, что проведешь девять недель в Европе?
– С родителями. Моими родителями. Это совсем не похоже на путешествие с друзьями, рюкзаками за плечами и ночевками в хостелах. Мы поедем смотреть на могилы наших предков и просто на места, где, по их мнению, брат моего прапрадедушки однажды помочился.
– Подожди-ка, твои предки жили в Европе?
– Некоторые из них. Ты же не думаешь, что в Европе нет темнокожих? Да ладно, Эбби.
– Да нет, не думаю… Ты права, я сглупила. В любом случае, что решили твои родители?
– Это будет отдых от техники.
– Что ты имеешь в виду? – Я присела на полотенце и сняла шлепки. – Без гугл-карт?
– Без телефонов.
Мои глаза едва не выпали от удивления.
– Они ведь не отберут у тебя телефон?
– Они называют это детоксом.
– Я называю это пытками.
– Согласна! – Она упала рядом со мной. – Не разрешаю тебе веселиться этим летом, раз я не смогу послушать об этом.
– Не о чем беспокоиться, за твое отсутствие ничего не изменится, – заверила я подругу. Ничего. Не. Изменится.
– Надеюсь.
Я погрузила пальцы ног в песок и теперь наблюдала за тем, как Купер идет к нам с попкорном в одной руке и бутылкой воды в другой. Его волосы сегодня были слегка волнистыми, и последние лучи закатного солнца отражались от них, создавая подобие ореола. Улыбка делала его голубые глаза еще ярче, и, когда наши взгляды встретились, я не смогла удержаться и широко улыбнулась в ответ.
– Как там фургончик для свиданий? – спросила я.
– Свиданий? И ты еще говоришь, что Рейчел звучит как восьмидесятилетняя?
– Ой-ой-ой, ну и ладно.
Он присел справа, на желто-белое полосатое полотенце, и передал мне бутылку с водой.
– Что это за гадость? Я жажду кофеин.
– Только вчера ты сказала мне, что покончила с газировками. Ты, между прочим, звучала очень решительно. А затем ты добавила: «Проследи за мной, Купер».
– Что? – послышался вопрос Рейчел откуда-то слева. – Ты же прошлым вечером выпила сорок четыре унции
[1] «Маунтин Дью»
[2] у меня в гостях.
– Ш-ш-ш. – Для большей убедительности я приложила палец к ее губам. – Не будем об этом.
Купер хихикнул, а Рейчел освободилась от моей руки.
– Кто я, по-твоему? Чудо-женщина? Господи. – Я открутила крышечку бутылки и сделала пару глотков.
– Ее зовут Айрис, – сказал Купер, сопроводив слова кивком в направлении вагончика с едой и девушки, которая купила ему билет.
– Только не это, – ужаснулась Рейчел.
Я помычала с наигранным сочувствием:
– Поцелуй смерти – имя, которое нельзя сократить. Знала бы она, что, называя свое имя, подводит черту под вашими отношениями.
– Оно совершенно не сокращается. Ай. Мне что, называть ее Ай? – спросил Купер.
– Или ты мог бы переступить через свою лень и просто называть ее полным именем.
– Дело не в моей лени. Дело в планах на отношения. Я хочу, чтобы у меня была возможность называть свою девушку сокращенной формой имени.
– Не знаю, кажется ли тебе, что это сексуально, – вспылила я, – но это не так.
Он набрал горсть попкорна и пожал плечами.
– Но тем не менее.
Я подумала минуту и сказала:
– Как тебе Рис?
Я не была уверена, что хочу помочь ему с этой новой девушкой, хотя это и давало мне ощущение независимости от прошлых симпатий. Симпатий, о которых не знал никто, кроме меня… и моей мамы… и, возможно, Купера, хотя я не сомневалась, что убедительно представила свое признание шуткой тем летом.
– Рис звучит мило, – признала Рейчел, набирая у Купера горсть попкорна.
– Хм, – начал он, – а ведь это и правда подходит. Хорошо, что я взял ее номер.
– Это мне она должна была купить билет на фильм. Я только что ее выручила.
Я наблюдала за тем, как солнце задержалось на кромке океана, прежде чем полностью кануть за горизонт.
– А вы двое что скажете? Какие у вас планы на отношения?
– Моя ближайшая цель – итальянский парень с длинными кудрявыми волосами, сочным акцентом и исключительным талантом к поцелуям: я не буду понимать ни слова из того, что он говорит, но это уже не будет иметь значения.
Я рассмеялась.
– Это случится до или после того, как родители найдут отхожее место твоего прапрадяди?
– Уж точно до… а потом после. А у тебя, Эбби? – спросила Рейчел. – Какие у тебя планы на отношения?
Я перевернулась на живот и начала рисовать указательным пальцем на песке.
– Без сомнения, художник. Кто-то, кто умеет рисовать, или пишет красками, или что-нибудь подобное.
– Но что, если он будет превосходить в этом тебя? Зачем тебе человек с таким же набором навыков? – спросила Рейчел.
– В самом деле, – согласился Купер, – ты начнешь соревноваться.
– То, что ты превращаешь все в соревнование, не значит, что все так делают, Куп.
– Вот видишь! У меня идеальное имя. Оно великолепно сокращается.
– Не знаю, великолепно или нет, но звучит действительно мило, – признала я.
– На самом деле, это напомнило мне кое о чем, – начала Рейчел. – Один парень спрашивал меня на днях о твоей работе. Он вспомнил, что видел ее в классе искусств перед каникулами и не смог выбросить из головы.
– Кто тебя спрашивал?
– Я его не знаю. Он остановил меня в «Старбаксе». Думаю, он знает, что мы друзья.
– Круто! – сказал Купер.
Я закусила губу и улыбнулась. Хотелось закричать: «Смотри, Купер, у меня тоже что-то происходит. Я не просто красотка, над которой можно посмеяться. Я художница».
– Вернемся к целям на отношения, – сказала Рейчел. – Парень-ценитель-твоего-искусства так же хорош, как и парень-художник? Потому что в случае положительного ответа, тебе непременно нужно сходить куда-нибудь с тем таинственным незнакомцем.
– Да! Так и следует сделать, – последовала реплика Купера.
– Ценитель искусства с небольшим отрывом занимает второе место. К счастью, ты узнала о нем так много, Рейчел.
