– Нет никаких причин, – промычала я.
Он двинул тележку дальше по проходу.
– Так и думал. Не превращай свой список в поиски невесты для деда. Пользуйся им исключительно как возможностью для личностного роста.
– Не понимаю, что мешает мне совмещать и то и другое.
Дедушка дал мне подзатыльник красным перцем, а потом отправил его в тележку.
– Давай не будем нарушать наш и без того шаткий устрой жизни.
– Шаткий? Да у нас в доме все идеально сбалансировано.
– Конечно.
– Нет. – Я фыркнула в раздражении. – Я не об этом. Я пытаюсь сказать, что мы все очень милые люди, и еще один очень милый человек нам не помешал бы.
Дедушка остановил тележку рядом с ящиком яблок и повернулся ко мне.
– Теперь, когда тебе наконец-то исполнилось тринадцать, пришло время для серьезного разговора.
Я понимала, что дедушка бросается эйджистскими шуточками в ответ на мои, поэтому решила пропускать их мимо ушей.
– Ты хочешь серьезно поговорить прямо посреди гастрономического отдела?
– На примете есть местечко получше?
– Не знаю. Давай хотя бы выберем отдел поуютнее. Вот, бытовая химия. Там всегда пусто. Никто не ходит в продуктовый за чистящими средствами.
Дедушка безропотно пошел за мной. Он только сгибал и разгибал свой список покупок. Тогда я и поняла, что он не шутит. Ему правда хотелось серьезно поговорить со мной посередине продуктовой секции. Я осмотрелась и заметила только парочку человек, роющихся в ящике с овощами, но все равно следующую фразу сказала шепотом:
– В чем дело?
– Твоя мама должна была идти сегодня в магазин. Сегодня ее очередь.
Вот что. Я уже ожидала услышать что-нибудь о свиданиях, но речь шла о маме.
– Знаю.
– Она уже не первую неделю сидит дома и выходит только на прогулку в парк.
– Да. Думаю, ей нужно найти друга или даже парочку. Раньше это помогало. – В последнее время мне казалось, что с мамой все хорошо, и я перестала об этом думать. Но теперь она определенно двигалась не в том направлении. Ей чего-то не хватало.
Дедушка поджал губы и сказал:
– Ей нужно встретиться с профессионалом.
– Что?
– Если она не выйдет из дома, приведем его к нам. Я уже несколько лет пытаюсь внушить эту идею твоему отцу, но он не замечает никаких проблем. Ты же знаешь своего отца – тот еще альфа-самец.
– Мой отец не такой, – встала я на его защиту.
Дедушка покачал головой и сказал:
– Твой отец – прекрасный человек. Он всегда мне нравился. Но он не хочет признавать, что маме нужна помощь.
– Неужели это такое уж большое дело – ее домоседство. Дома она ведь очень милая и счастливая. – У всех свои странности. Только то, что ее странности отличались от странностей других людей, не значило, что вот-вот провалимся в пропасть.
– Думаю, ей нужно над этим поработать.
– Но если отец не…
– Скажешь, ей не нужно над этим поработать?
У меня перед глазами промелькнул образ мамы в театре, а живот стянуло от беспокойства. Может быть, глубоко внутри я была согласна с дедушкой и даже хотела этого для мамы. Но сейчас я постаралась усмирить воображение.
– Иногда думаю, что нужно. Но большую часть времени я просто счастлива, что она моя мама.
– Может быть, расскажешь папе, как мало она бывает на улице?
– Не хочу его волновать. Он и так мучится виной за постоянные разъезды. Он скоро будет с нами. Может, просто подождем и посмотрим, как это скажется на маме? – Ей действительно становилось разительно лучше, когда папа возвращался. Словно он нажимал какую-то кнопку перезагрузки.
– Как я и сказал, шаткое равновесие, – сказал дедушка едва слышно и снова двинулся вперед, в этот раз он направлял тележку в сторону молочных продуктов.
– Не злись на меня, дедуль.
Он ответил мне улыбкой.
– Я никогда не злюсь на тебя, солнышко. Я сам поговорю с твоим папой. А ты просто будь их дочкой.
– Дедуль, тебе просто нужно расслабиться. Все наладится. – Иначе ведь и быть не может. У мамы все наладится. У всех нас наладится.
– Тебя пригласили на повторное прослушивание в ту постановку?
Я покачала головой.
– Не-а. Мы оказались ужасными актерами. В общем-то, все там, даже маленькие дети, утерли нам с Купером нос.
– Наверное, ты преувеличиваешь, но я рад, что ты видишь свои слабости.
– Да, и их у меня немало.
– Он, например? – спросил дедушка.
Мы проходили по ряду с супами и консервированными овощами, и вот там-то, в конце прохода, дедушка заметил парня, на которого сейчас и указывал. Сначала вопрос сбил меня с толку, я подумала, речь все еще о слабостях.
– Может быть, он расскажет тебе свою историю, – предположил дедушка.
– Я думала, мой список – это не повод найти пару, а повод вырасти как личность.
– Я думал, один из пунктов списка – влюбиться.
Я так резко вдохнула воздух, что подавилась слюной.
– Ш-ш-ш, – прошипела я между приступами кашля. Он сказал это так громко. Парень оглянулся – скорее всего, из-за моего надрывного кашля, а не из-за дедушкиного громкого заявления, но нельзя было сказать наверняка. Мы прошли несколько шагов вперед, и я узнала этого молодого человека. Меня захлестнула волна облегчения.
– Эбби, это ты! – сказал Эллиот. – Привет. То я не вижу тебя целый месяц, а потом мы встречаемся дважды за две недели.
– Ага, бывает же такое.
Эллиот посмотрел на дедушку, и я вспомнила, что нужно представить их друг другу:
– Ой, дедушка, это Эллиот Гарсия; Эллиот, это дедушка.
– Дейв, – представился дедушка, протягивая руку.
– Точно, всегда забываю, что у тебя есть имя, – сказала я.
– У моей внучки всегда есть сарказм в рукаве.
Я улыбнулась.
– Не притворяйся таким правильным. Я подхватила его от тебя.
Эллиот посмеялся.
– Приятно познакомиться.
– Не слишком ли жарко сейчас для супа? – спросила я, кивнув на полку с банками.
– Мамы сейчас нет в городе, а папа готовит, как… – он задумался на секунду, а затем закончил предложение, – как кто-то, кто не умеет готовить. Я пытался подобрать правда крутое сравнение, но ничего не придумал.
– Обезьяна в фартуке? – предложила я.
– Злобный дикобраз? – выдвинул свой вариант дедушка.
