Это было вымученное согласие, но оно поможет мне продолжать.
Я вернула швабру в ведро и поняла, что на экране телефона все еще горит окошко сообщений. Я отправила два ответа: первое было адресовано Эллиоту.
Я: «Давай встретимся там».
Поход на вечеринку уже сам по себе менял привычный ход событий. Мне не хотелось почувствовать себя, словно в ловушке.
Второе сообщение было для Купера.
Я: «Привет! Я не смогу отпраздновать субботние гонки вместе с тобой. Буду убеждать четырехлеток, что искусство круче снеков».
Я засунула телефон обратно и окунула швабру в мыльную воду. Сигнал о новом сообщении раздался раньше, чем я рассчитывала. К моему удивлению, новое письмо пришло от Купера.
Купер: «Ты даже меня не можешь убедить, что искусство круче снеков. Как ты справишься с таким испытанием?»
Я: «Мне придется тяжко. Особенно учитывая, что половина картин – это как раз изображения еды».
Он: «Но ты же все равно попадешь на гонки, правда?»
Я: «Непременно».
Он: «Спасибо».
Я: «Еще мне нужно поторопиться со списком и нарисовать последние две картины. Помоги придумать что-нибудь».
Он: «Я постараюсь».
Я: «Ты уже дочитал свою классику?»
Он: «Нет»
Я: «Я тоже», – отправила я в ответ.
Он: «Окей. Я бы тоже не хотел очутиться в машине с собой».
Мои брови удивленно взлетели на лоб, но потом я поняла, что читаю ответ Эллиота.
Я объяснилась:
Я: «Дело не в этом. Я, скорее, просто не хочу очутиться на вечеринке, не имея путей отступления».
Эллиот: «Мы сможем уйти в любой момент».
Мой телефон снова загудел, я даже не успела написать сообщение Эллиоту.
Купер: «Что вообще значит «эпоха скептицизма»?»
Я смутно припомнила эту строчку в начале «Повести о двух городах».
Я: «Ты начал сначала? Я же все тебе пересказала. Ты что, не доверяешь моему пересказу?»
Я переключилась обратно на переписку с Эллиотом.
Я: «Знаешь, я поеду с тобой. У тебя есть мой адрес?»
Все равно изначально я так и планировала.
Купер: «Нет, но, раз уж я собираюсь читать книгу, я не могу не прочитать самый известный абзац. Если делать дела, то делать, как следует».
Я: «Ага, жалко, что это правило не распространяется на проекты по химии. И на работы по английскому. И на мытье ванной».
Купер: «Ладно, дела, которые мне важны».
Я улыбнулась. Список был важен для него. Меня это осчастливило.
На экране высветилось следующее сообщение от Эллиота.
Эллиот: «Я уже знаю, где ты живешь. Но я не сталкер. Мой лучший друг живет на этой же улице, и когда-то давно я заметил тебя на подъездной дорожке».
Я: «Кто твой лучший друг?»
Куперу же я написала:
Я: «Это период недоверия. Или сомнений».
Купер: «Ты. Почему спрашиваешь?» – Купер ответил мне через секунду после того, как я отправила сообщение.
Я? Что это значит? Я период недоверия? В последнее время я действительно была в какой-то степени скептична по отношению к нему, но не подавала вида. Нужно было перечитать сообщения. Упс. Перепутала адресатов.
Элиот: «Нет, правда, он там живет. Бен Уильямс. Знаешь его?» – ответил Эллиот на мое скептичное послание.
Я: «Я отправила не то сообщение. Оно предназначалось кое-кому другому», – написала я обоим.
Эллиот ответил быстрее.
Эллиот: «Ага, теперь это приобрело больше смысла. Итак, увидимся во вторник? В восемь?»
Я: «Звучит отлично».
Через несколько минут пришел ответ от Купера.
Купер: «Кому оно предназначалась?»
Я: «Эллиоту»
Он: «Почему ты спрашивала у Эллиота, кто его лучший друг?»
Я: «Хотела узнать, открыта ли вакансия. Я вот ищу себе замену».
Он: «Смешная ты».
Я: «Еще бы. Пора бежать. Полы сами себя не помоют».
Он: «Ты моешь полы?! Ты прошла билетный круг ада??»
Я: «Да! Я так счастлива!»
Он: «Не знаю больше никого, кто был бы счастлив мыть полы».
Я: «Ш-ш-ш. Искусство».
Он: «Кстати, молодец, что написала Эллиоту».
Я: «Да-да».
После смены я поднялась по широкой лестнице со стеклянными перилами и медленно зашагала по коридорам, пытаясь понять, какие картины и экспонаты стоит показать детям в субботу. Мы постоянно проводили разные выставки, и только некоторые работы были представлены все время. Именно изобилие работ новых художников из раза в раз привлекало к нам покровителей. Но здесь была одна выставка, которая неизменно вызывала у детишек бурный восторг. Мистер Уоллес нанял мастера по бумаге, чтобы создать парящую, крутящуюся экспозицию, и теперь она занимала весь угол холла на втором этаже. Эта трехмерная фантасмагория, несомненно, была обязательным пунктом экскурсии.
Недавно нам дали взаймы кое-что из современного искусства, и только сейчас у меня получилось осмотреть картину. Яркие цвета и четкие линии – то, что нужно. Прошлым летом мы проводили мастер-класс по рисованию, и я обнаружила, что дети любят рисовать яркими цветами.
И тут меня озарило.
Я сбежала вниз по лестнице и отыскала мистера Уоллеса. Когда я остановилась перед ним, мне понадобилось время отдышаться.
– Мы могли вы выставить некоторые работы детей?
– Каких детей?
– Той группы дошкольников, которые придут на экскурсию. Могли бы вы связаться с их учительницей и попросить ее занести некоторые рисунки детей до субботы, чтобы я развесила их на втором этаже? Им должно понравиться.
– Ты придешь пораньше, чтобы заняться этим?
– Да.
– Дети, вероятно, оценят.
