– Я не знаю, я же была с тобой. Яна, наверное, спит еще, – ответила Ася.
– Значит, она спросит, где ночевала ты… – неосторожно бросил Лебедев.
Мария Алексеевна покачала головой. Да, Ася попала в унизительное положение. Мало того, что мужик переспал с ней, так он, подлец, еще и стыдится этого. Марии Алексеевне было Асю искренне жалко.
– Я пойду ее разбужу. Скажу, что плохо себя чувствовала ночью. Давление поднялось, переволновалась. Вот и вызвала Асю к себе, – сказала бледному Виталию Николаевичу Мария Алексеевна и вышла из кухни.
Но через несколько минут она вернулась.
– Яны в комнате нет, – с тревогой сказала она. – Постель застелена, она дома не ночевала. В ду´ше ее тоже нет…
Ася ахнула.
– Янка на ночь глядя решила прогуляться. Ушла одна, отказалась от моей компании.
– Вряд ли Яна могла спокойно уснуть, раз увидела Мартина, – философски заметил Виталий Николаевич, снимая с себя долю вины. Ведь и Яна была в эту ночь не одна, а со своим любимым.
– Точно! Наверняка они были вместе.
– Бедный! Как я его по голове звезданула… – добавила Мария Алексеевна.
– Вот она и пошла его… лечить, – согласилась Ася.
– Наверное, помирились. Им сейчас хорошо, а мы переживаем, – сказал Виталий Николаевич, сел за стол и полил оладьи сметаной.
– Предупредить-то могла, что не вернётся, – согласилась с ним Ася.
– И каким же образом? – удивился Лебедев, с аппетитом поглощая тёплые оладьи. – Да их страсть накрыла с головой и уже не до предупреждений было!
Стукнула дверь на крыльце и на пороге появился Григорий. Вид его был ужасен. Присутствующие невольно вздрогнули и замолчали. В гробовой тишине Григорий промаршировал к буфету, распахнул дверцу и твёрдой рукой взял початую бутылку водки, которую Мария Алексеевна приберегала для компрессов. Откуда он узнал, что бутылка там находится, невозможно было догадаться. Не иначе как у Григория открылся третий глаз. Он, не спрашивая разрешения, опрокинул содержимое бутылки в свои недра и икнул.
Присутствующие молча смотрели на него, чувствуя, что случилась беда.
– Кто говорил о потери головы от страсти? – прохрипел Григорий, вытирая ладонью мокрый рот. – Там ваша влюблённая парочка лежит… Обезглавленная…
– К-какая па-парочка? Где? – еле произнёс Лебедев, обмирая от ужаса.
– Да у него острый психоз! Белая горячка! – отозвалась Мария Алексеевна и прижала руку к сердцу.
– В сарае мужчина и женщина. Без головы, – пояснил Григорий и орлиным взором обвёл пустую полку буфета на предмет еще одной винной тары. – Сколько живу, ничего более ужасного не видел. Есть что выпить?
– Господи… – выдохнула Ася и осела на пол. Ноги ей отказали. – Яночка!..
– Это точно Яна и Мартин?! – вскочил на ноги Виталий Николаевич.
– Да… На сеновале! – опустился на стул Григорий и закрыл руками опухшее лицо.
В диком ужасе все трое бросились в сарай. Двери на скрипучих петлях были распахнуты. Остро пахло сеном и чем-то очень неприятным. В полумраке Виталий Николаевич сделал несколько шагов и огляделся. Мария Алексеевна и Ася жались в дверях.
– Ты видишь их? – чуть слышно спросила Ася. – Где они?
– Не подходите! Стойте, где стоите! – глухо ответил Лебедев.
– Нет! – завопила вдруг Мария Алексеевна. – Этого не может быть! – И она рванула в темноту сарая.
– Держи ее! – закричал Асе Виталий Николаевич. – Вам не нужно этого видеть!
Ася, задыхаясь от слёз, повисла на Марии Алексеевне. Она ничего не понимала, только одна мысль билась в голове медным колоколом: Яна умерла… Яна умерла…
– Мартин! Деточка! – рыдала в голос Мария Алексеевна.
Лебедев подошёл к трупам и осмотрел их.
– Успокойтесь! Слышите меня? – строго приказал он. – Это не они! Это не Яна и не Мартин! Яну я узнал бы даже по мизинцу на руке!
– Как? Что ты сказал? – не поняла Мария Алексеевна, с трудом переводя дыхание.
– Это не они. Мужчина и женщина лет пятидесяти – шестидесяти, – пояснил Виталий. – Трудно сказать, кто это.
– Наверное, это мои пропавшие соседи Зинаида Сергеевна и ее муж Виктор, – предположила Мария Алексеевна.
– Где же Яна? – вскинулась Ася.
Лебедев посмотрел на неё.
– Не знаю. Но впервые в жизни буду рад, если она проводит время с другим мужчиной.
Ася вдруг стала белая, как мел, и рухнула на пол. Лебедев еле успел подхватить ее.
– Асенька, что с тобой? – заметался он. – Тебе плохо? Скорее на воздух! Звоните Мартину! Звоните в полицию! Звоните в «Скорую»!
Мария Алексеевна схватилась за телефон.
Глава 8
Мартин владел ночным клубом под названием «Роджер». К этому заведению Мартин и направился как-то вечером. На улице было прохладно, шёл майский дождь, что для Питера, конечно же, норма. Мартин успел здо́рово промокнуть, так как добирался в клуб без машины. Войдя в кабинет, он стянул хлопковый джемпер цвета морской волны и большим махровым полотенцем вытер кудрявые волосы. Именно в таком виде его и застала секретарша Анечка. Она внесла поднос, на котором стояла чашка с горячим кофе. Увидев начальника в полуобнажённом виде, она смутилась:
– Извините.
– Ничего, проходи. Не тушуйся. Промок до нитки. Надо было на машине ехать, но я ее сдал в сервис, думал – дождя не будет, но не угадал.
Мартин натянул на мощный торс черную футболку и улыбнулся смущённой светловолосой скромнице с трогательными серо-голубыми глазами. Анечке было двадцать два года, она носила очки в тонкой золотой оправе, окончила с красным дипломом факультет менеджмента в одном престижном московском вузе, прекрасно знала английский язык и была по уши влюблена в своего красавца шефа. На работу ее просила принять старая подруга Стефании Сергеевны, и та порекомендовала умную девушку сыну. Анна оказалась человеком трепетным и впечатлительным, ночная жизнь клуба ее шокировала. Чтобы выполнить просьбу матери, Мартин взял Анну к себе в секретарши и не пожалел. Девушка показала очень впечатляющие деловые качества и стала незаменима на рабочем месте. Мартин был с ней сдержан и корректен, он старался не давать Анечке повода для трепетных любовных объяснений.
Мартин взял со стола папку с накладными, протянул ее Анечке и сказал:
– Пожалуйста, просмотри эти документы, завизируй у юриста и отнеси в бухгалтерию.
Аня взяла папку и шагнула к двери, но вдруг остановилась. Полуобнаженный Мартин её, видимо, сильно впечатлил. Она обернулась, и Мартин по ее лицу понял, что любовного объяснения не избежать. Анна, покрываясь красными пятнами от волнения, сказала:
