Он подлетел к ней и заключил в объятия.
– Привет, родная! – Он на секунду отстранил ее от себя и удивлённо отметил: – Ты почему так легко одета? Простудишься.
Яна улыбнулась и прижалась к нему, вдыхая знакомый запах и аромат влажных роз.
– Если замёрзну, то на этот счёт у меня есть кофта в сумке. И спортивные туфли для экскурсий по городу. Я ведь еду в Северную столицу.
Мартин осмотрелся.
– Где тут наш вагон? А-а, вот… – и он потянул ее за руку к открытой двери вагона, около которого стояла проводница.
Проверив проездные документы и паспорта, проводница вежливо улыбнулась им и попросила зайти в вагон. Через пять минут состав дёрнулся, и поезд плавно двинулся к Санкт-Петербургу, набирая ход.
Мартин сел рядом с Яной, обнял ее и покрыл жаркими поцелуями. Их губы встретились.
В этот момент дверь купе отъехала и на пороге появилась проводница. Мартин и Яна оторвались друг от друга и недовольно посмотрели на женщину, нарушившую их уединение. Та поняла, что вошла не вовремя, но сказала:
– Извините. Чай, кофе?
Мартин отрицательно качнул головой, и проводница закрыла дверь. Она и не такое видела. Поцелуем её было не удивить. Шли часы, но Яна и Мартин не отрывались друг от друга.
Поезд мчался через ночную мглу, тусклые фонари редких станций на короткие мгновения освещали тёмное купе, но Мартин и Яна не замечали ничего вокруг – они любили друг друга, и эта ночь приносила им блаженство.
– Я тебя обожаю… – шептала Яна.
– И я тебя… – отвечал Мартин, и их губы вновь и вновь искали друг друга.
Они заснули, крепко обнявшись, под стук колёс, а поезд неумолимо уносил их через маленькие полустанки к Северной Пальмире, уже давно поджидающей двух влюблённых.
– Доброе утро, любимая! Скоро Питер! – поцеловал Яну в тёплый затылок Мартин.
Она сладко потянулась.
– С тобой спать было тепло и удобно.
– Не знаю, как расценивать. Как комплимент? Но он весьма сомнителен. Спали мы совсем чуть-чуть, всю ночь бог знает чем занимались, – засмеялся Мартин.
Яна повернулась к нему и невольно вскрикнула, почувствовав боль в ключице.
– Извини. Извини! Господи, забыл, что с тобой надо обращаться как с хрустальной вазой, бесценным сосудом! Но я бы не отказался…
– Через сорок минут прибываем! – постучали к ним в дверь.
– Успеем сгонять в вагон-ресторан позавтракать? – спросил Мартин. – Я голодный, как волк. Ведь мы не ужинали.
– А давай! – согласилась Яна.
В вагоне «СВ» имелась раковина с водой. Они быстро умылись, оделись, Яна надела спортивные туфли, прихватили свои вещи и пошли в вагон-ресторан. Им пришлось пройти насквозь три вагона. Мартин открывал двери, помогал Яне перейти через тамбур, и они следовали к своей цели. Но дверь в вагон-ресторан оказалась заперта. Через стекло они увидели, что в помещении идёт уборка. Мартин постучал. Девушка с веником проигнорировала этот сигнал. Мартин постучал более настойчиво. Девушка выпрямилась, подошла к двери, открыла ее и недовольно спросила:
– Ну? Чего надо? Ресторан закрыт! Прибываем скоро!
На шум выскочила из подсобки тётка неопределённого возраста с крашеными белыми завитушками и небрежным макияжем.
– Лиза! – с ходу заорала она на девушку. – Что рот раскрыла? Давай, подметай быстрее! – И повернувшись к Мартину, пошла на него внушительной грудью, приговаривая: – Гражданин, ресторан закрыт. Что зря барабаните? Не хулиганьте, а то охрану вызову! – Она поправила на голове нечто кружевное, напоминающее солдатскую пилотку.
Мартин мягко улыбнулся и проникновенно, со значением, посмотрел злобной фурии в глаза.
– Извините меня, пожалуйста, – сказал он. – Я помешал вам… Скажите, а как ваши имя-отчество?
Женщина растерялась.
– Лидия Николаевна, – ответила она почти спокойно.
– Дорогая Лидия Николаевна, – продолжал очаровывать даму Мартин. – Вы здесь начальница?
– Да, я. А в чём дело?
– Мне надо переговорить с вами, уважаемая Лидия Николаевна. Так сказать, с глазу на глаз.
Заведущая отступила, пропуская Мартина в ресторан. Яна осталась в тамбуре, как будто не имела к Мартину никакого отношения.
Мартин что-то стал говорить заведующей на ухо, та сначала качала головой, потом заулыбалась.
– Хорошо, – сказала дама и оценивающим взглядом окинула Яну. – Проходите. Сейчас всё будет, – и она скрылась в подсобке.
Мартин махнул Яне, она прошла в ресторанный отсек и молча села за крайний столик у барной стойки. Мартин сел рядом с ней.
– Сейчас нас накормят, – сказал он.
– Лиза, закрой дверь и больше никому не открывай! – крикнула дама в кружевной пилотке.
– Даже начальнику поезда? – уточнила девушка с веником.
– Даже ему… Что Иванычу тут делать? Всё! Закрыто! Все ушли на фронт! Ты закончила уборку? Я тебя не задерживаю! Гости дорогие, вам удобно, – повернулась она к посетителям. – Сейчас-сейчас, одну минуточку, я вас обслужу. – Несмотря на свою довольно габаритную фигуру, дама двигалась очень ловко и даже, в некотором роде, изящно. Чувствовалась многолетняя практика работы в движущемся составе. Лидия Николаевна суетилась так, словно к ней приехали горячо любимые родственники, которых она давно не видела. Она принесла чистую скатерть и ловко застелила стол.
– Новая… Использованные скатёрки уже увязали в тюки. Приготовили в химчистку, – пояснила Лидия Николаевна.
Таким же волшебным образом появились салфетки, столовые приборы и даже маленькая вазочка с искусственными цветами.
– Что желаете?
– Несите, милая Лидия Николаевна, всё самое лучшее, что у вас есть, я вам полностью доверяю. И самое дорогое шампанское! – заказал Мартин.
– Вот это мужчина! – притворно ахнула заведующая вагоном-рестораном и посмотрела на Яну. – Даже меню не попросил! Вот это кавалер! Вам сильно повезло, дамочка!
– Я знаю, – согласилась Яна.
Через минуту на столе появились сырная тарелка: дор-блю – голубой сыр из Германии, рокфор – сыр из овечьего молока и камамбер – из коровьего. Хозяйка ресторана поставила на стол сырокопчёную колбасу, нежнейший бекон, бутерброды с красной икрой, украшенные листиком петрушки, палтуса холодного копчения. Она подала две тарелки с еще скворчащей яичницей из трёх яиц, мягкий хлеб, сладкие булочки с корицей и бутылку «Абрау-Дюрсо». Видимо, это было у них самое дорогое шампанское.
– Я сразу предупреждаю, – несколько смущённо проникновенно прошептала Лидия Николаевна. – Каждая бутылочка у нас стоит две тысячи рублей.
«А в магазине триста», – отметила мысленно Цветкова, но промолчала.
