Я вышла из машины и нажала на кнопку домофона.
– Танечка, – прошептала Вероника, – я вижу вас. Сейчас выйду.
Я удивилась и, когда хозяйка выглянула из калитки, осведомилась:
– Мы не вовремя? Но когда я просила разрешения приехать, вы не возражали.
– Нет, нет, – зашептала Вероника, нервно оглядываясь, – не говорите… Ой, а это кто?
– Ада Марковна, – представила я спутницу, – она специалист… э…
– По определению в зданиях энергетически злых сущностей, – спокойно уточнила Дюдюня. – Надо проверить место, где завершили свой жизненный пусть Николай и Максим.
– Все сейчас дома, – продолжала Ника, – когда вы спрашивали о возможности визита, только я в особняке находилась. А сейчас дети слетелись! Илюша и Рита на эвакуаторе притащились, у них машина сломалась, новая совсем. Марта на заправке поскользнулась, упала, колготки разорвала, юбку испачкала, тоже назад поспешила. Лизе на полдороге позвонил педагог, с которым она занимается. Температура у Якова Ароновича подскочила, похоже, он грипп подцепил. Как нарочно у всех планы нарушились. А я не хочу, чтобы все…
Вероника потупилась.
– Ясно, – сказала я, – мы представимся командой, которая изучает помещение на предмет вредных излучений. Есть при себе кое-какие странные аппараты. Они гудят, мигают, выглядят просто как бластеры. Возьмем их, наденем халаты…
– Отлично, – обрадовалась Ника, – спасибо.
Я открыла багажник.
– Откуда у тебя такая фигня? – изумилась Дюдюня.
– Сейчас ты видишь реквизит к спектаклю «Охотники за привидениями», – хихикнула я. – У Димона сынишка ходит в сад. Там необыкновенно креативный персонал, постоянно что-то придумывает. Они замутили игру, попросили Коробкова помочь им с инвентарем. Завтра у них в помещении появится призрак, может, даже несколько. Надо их поймать. Мы недавно помогли главному режиссеру одного театра. Я у него попросила напрокат оборудование. Он не отказал. Вчера вечером я забрала все, сегодня должна была отдать Диме, да забыла. Зато сейчас пригодилось. А несколько халатов у меня всегда есть в наличии, они часть служебного обмундирования.
Я вынула пакет с одноразовой одеждой.
– Держи.
– Спасибо, – поблагодарила Дюдюня, – у самой много чего в джипе имеется, но мы на твоем погнали.
– Не рулить же кавалькадой, – улыбнулась я. – Ну, вперед на борьбу с привидениями.
– Наверное, летом у вас красивый сад, – сказала Дюдюня, когда мы шли по дорожкам.
– Да, – обрадовалась Вероника, – есть Семен, он делает черновую работу: траву стрижет, грязь убирает. А я выращиваю цветы.
– А-а-а, – заорали из открытого окна, – а-а-а-а!
Потом раздались звуки, которые кто-то извлекал из пианино.
– Это Лизочка распевается, – пояснила хозяйка и открыла дверь, – прошу вас.
– Думала, кого-то хлебной пилой кромсают, – шепнула мне на ухо Дюдюня, войдя в круглый холл, – ну и пение!
– Мамуль! – крикнул звонкий женский голос. – Куда ты запсила салфетки?
– Запсила, – засмеялась я, – забавное слово.
Вероника протянула нам упаковки одноразовых тапочек.
– У нас когда-то жил лабрадор. Пес постоянно утаскивал наши вещи, прятал их в самых невероятных местах. И у нас в семье появилось слово «запсить». Убрать, как пес, спрятать так далеко, что и сам не найдешь.
В холл вышла высокая, стройная, очень красивая брюнетка с ярко-голубыми глазами.
– Мамуль!.. – начала она. – Ой! А это кто?
– Бригада спасателей, – представила нас Вероника, позабыв, что к ней явились ловцы энергетических злодеев.
– Марта, – представилась красавица. – К нам приехали Чип и Дейл! Штуки, которые вы держите, настоящие?
Я решила продолжить спектакль.
– Вроде да. Спасибо за сравнение, Чип и Дейл милые создания. Но мы скорей уж охотники за привидениями. Если всерьез, то скоропостижная кончина вашего брата Максима, а до этого смерть Николая Петровича внушают тревогу.
С лица Марты сползла улыбка.
– Думаете, их убили?
– Сначала погиб ваш отец, – вступила в беседу Дюдюня, – потом Максим. Два вполне здоровых мужика ушли друг за другом в одном помещении.
– У Макса была аневризма, а у папы случился сосудистый спазм, – перебила ее Марта. – Ужасно их потерять. Я неделю в себя приходила. Всегда считала отца здоровым, и вдруг такое! Остановка сердца!
– Некоторые постройки, что возводили в советское время, «фонят», – другим голосом заговорила Дюдюня. – Тогда применяли материалы, не зная об их вредности. Например, асбестовые плиты. Они считались прекрасным антипожарным средством, их устанавливали в пятидесятые-шестидесятые годы почти во всех новых зданиях. Спустя время выяснилось, что асбест вызывает рак. Сейчас он запрещен.
– Ой! – попятилась Марта. – Думаете, у нас…
Я присоединилась к беседе:
– Николай Петрович жил в старом флигеле, – мы просто изучим радиационную и прочую обстановку.
– Если там все светится, нам придется уезжать? – занервничала Марта.
– Лучше поговорим после того, как мы детально обследуем помещение, – остановила ее Дюдюня, – сейчас беседа не имеет смысла. Нас проводит Вероника Олеговна. Вам лучше не ходить.
– Но я хочу! – заявила Марта.
Дюдюня окинула брюнетку взглядом.
– Мы не имеем права препятствовать вашему желанию. Но обязаны предупредить: аппаратура издает сильное излучение. Оно может спровоцировать алопецию, ожирение, проблемы с кожей лица.
– Что? – заморгала Марта.
– Вы облысеете, потолстеете, покроетесь прыщами, – уточнила я.
– Сами вы нормально выглядите, – фыркнула девица.
– Конечно, – расплылась в улыбке Дюдюня, – сегодня первый день на службе. Сменили тех, кто в больницу угодил.
– Пойдемте скорей, – засуетилась Вероника.
Мы двинулись по коридору.
– Как много фотографий на стене, – восхитилась я и остановилась.
– Да, – улыбнулась Ника, – Коля не разрешал их вешать, говорил – они очень личные. Это уж я после его кончины оформила стену нашего семейного счастья.
– Очень здорово, – похвалила я. – О-о-о! Здесь ваши школьные снимки, свадьба! Прекрасная идея.
– Спасибо, – смутилась Вероника, – это я сама придумала. Снимки времен детства из семейного архива пропали. Уже после смерти отца Марта мне сюрприз преподнесла, она нашла наших бывших одноклассников и сделала копии снимков, которые всем нам в конце каждого года раздавали. Она очень заботливая девочка.
Глава пятнадцатая
– Сколько здесь комнат? – осведомилась Дюдюня, когда мы очутились в небольшой прихожей.
