Мужчина сел и с места в карьер начал:
– Коля понятия не имел о хобби родителей. С ним работали мои спецы, они ложь на триста метров под землей унюхают. Не врал пацан. Он в полном шоке, потому что пришлось ему сообщить, по какой причине родителей взяли. Сейчас его поместили в больницу под наблюдение врачей. У Коли нервный срыв. Да и понятно почему. У вас сейчас тоже веко дергается, лицо побледнело. Услышали о том, чем Рудольф и Игорь Шмаковы занимались, и нервничаете.
– Я бы тоже задергался, – добавил Леонид Аркадьевич.
– Коля подросток, – продолжал Константин Петрович, – он молодец, выслушал меня молча, не разрыдался. Но понятно, что такая новость – удар по психике. Какова дальнейшая судьба мальчика? Ему четырнадцать, поэтому он попадет в детдом, окажется в атмосфере злости, ненависти. Его будут бить, насиловать, и в душе подростка проснется зверь. Тот самый, что поглотил Рудольфа, а потом Игоря. По опыту общения с преступниками я знаю, что бороться с этим голодным зверем невозможно. Коля пойдет по пути отца и деда. Пожалуйста, возьмите его в свою семью. Благодаря вашему милосердию Николай станет обычным человеком. Нравится вам это или нет, но вы родные люди. В вас одна кровь. Вам, Петру, повезло, Игорю нет, но вы могли родиться у Рудольфа. И тогда вы бы сейчас сидели в одиночной камере, зная, что впереди вас ждет расстрел. Мальчику четырнадцать, в семнадцать он закончит школу, поступит в институт и, став совершеннолетним, уйдет во взрослую жизнь. Вас может испугать мысль о прописке Коли в своей квартире. Но это не понадобится. Мы оформили дом в Кокошкине, тот, что принадлежал Игорю, на его сына. А в московской квартире он прописан, жилье у него конфисковать нельзя, мы его оплачиваем. Нам жаль подростка, он оказался в такой ситуации, в которой и взрослый сломается. Подумайте, Петр Андреевич! Всего несколько лет вам за парнем нужно приглядеть, потом он сам сможет жить. Да Николай и сейчас бы справился, он умный, серьезный, но несовершеннолетний, значит, не имеет права жить без опекуна.
– И ты согласился, – ахнула мама.
– Да, – коротко ответил отец, – понимаю, каков твой следующий вопрос, поэтому сразу на него отвечу. Почему я сразу не сообщил тебе правду? Побоялся, что ты не захочешь пустить в семью подростка с такой историей. Не знал, как говорить с тобой на эту тему. Неприятно объяснять, что среди моих близких родственников есть генетические уроды, такие как Рудольф и Игорь.
– По какой причине ты согласился? – пролепетала мама.
– Никак не мог выбросить из головы фразу адвоката: «Вам повезло, а ему нет», – признался папа, – он прав. Я мог родиться у Рудольфа, а тот воспитал бы из меня чудовище. Извини, любимая, я вообще не хотел тебе рассказывать правду, но…
– Но? Что? – испугалась Инесса. – Говори скорей, пока я в обморок не рухнула.
– Нам надо отселить Алену, – пробормотал отец, – в квартиру, которую ей бабушка завещала.
– Господи, почему? – изумилась мама.
– Причин несколько, – медленно произнес отец, – девочке уже за двадцать. Если она продолжит жить с нами, то как ей устроить свою личную жизнь? Вечеринку затеять? С парнем наедине поужинать? А вторая… Милая, ты только не пугайся.
– Когда я слышу такие слова, мигом начинаю дрожать от ужаса! – воскликнула мама. – Говори скорей.
– Я узнал одну новость, – медленно произнес отец.
– Ну?
– Николаю не четырнадцать лет.
– Господи! А сколько?
– Семнадцать! Но он школьник. Значит, когда парню по паспорту будет восемнадцать, на самом деле намного больше. Мало ли… Алена красивая девочка, в домашней обстановке часто ходит в халате. Ну… понимаешь?
Алена прервала рассказ и в упор посмотрела на меня:
– Слово, которое произнесла Инесса Леопольдовна, когда узнала про истинный возраст приемного мальчика, никогда нельзя употреблять приличной женщине, ей его и знать не надо. Меня потрясло, что моя интеллигентная скромная мама знает подобную лексику.
Я решила защитить мать Алены:
– Она узнала от Петра Андреевича шокирующую информацию. Тут любая потеряет самообладание. Но по какой причине Николая «омолодили»?
Хозяйка открыла крышку чайника и посмотрела внутрь.
– Этот же вопрос мама задала отцу.
Меня охватило любопытство.
– Он ей ответил?
Алена опять закуталась в шаль.
– Бедный Петр Андреевич! Разговор ему дался очень тяжело, но деться было некуда. Если начал говорить, то уж выкладывай все.
Глава двадцать девятая
– Ну, не зря мы заподозрили, что Коля был старше своих лет, – отметил Иван.
– Что же паренек такого сделал? – удивилась Рина, которая только что поставила на стол блюдо с запеканкой.
– Почему «сделал»? – спросила я.
Ирина Леонидовна села.
– Подростку пришлось прикидываться моложе. Обычного тинейджера никогда не уговоришь на такое приключение, они все хотят казаться старше. Ходить в школу лишние годы? Да вы что! Если юноша предпринял этот шаг, он определенно совершил нечто ужасное, боялся за свою жизнь. Возможно, он подумал: «Лучше уж в школе сидеть, чем на зоне».
– Ты права, – согласилась я. – Есть показания сотрудницы магазина, что Патронову, техсотрудницу КГБ, увел из торговой точки то ли паренек лет одиннадцати-двенадцати, то ли девочка того же возраста. Вдруг это Коля? Отец Николая воспользовался опытом своего родителя Рудольфа, тот сделал Игоря соучастником преступлений. Что, если с самого раннего возраста Николай исполнял одну роль? Допустим, он подходил на улице к женщине, на которую указывал Игорь, и лепетал:
– Тетя, помогите! Мама лежит, не просыпается. Мне страшно.
Конечно, жертва спешила вместе с ребенком в подъезд, на который тот указывал. Едва тетя оказывалась в парадном, мальчик убегал к Кире Николаевне. Мать брала сына и уезжала домой. Думаю, лет до двенадцати Коля не понимал, что происходило дальше с «тетей». Небось все казалось мальчику игрой, в которой принимают участие родители. Потом он стал осознавать, что происходит нечто плохое, и сказал отцу:
– Мне не хочется никого вести в дом.
– Жаль, – ответил Игорь, – в тюрьме очень неуютно.
– Где? – испугался Коля.
– За решеткой, – уточнил добрый папенька, – ты туда точно попадешь, если не станешь делать, что я велю. Уж я постараюсь, чтобы неблагодарного сына навечно заперли в камере без окон.
Старший Шмаков со вкусом описал каземат, где окажется его сын. Коля испугался и продолжал помогать родителям-садистам. Сейчас я просто фантазирую, но ведь это могло происходить в реальности.
Рина прищурилась и взглянула на меня:
– А почему тогда парня не арестовали?
– Ты, наверное, знаешь, по какой причине серийные убийцы иногда получают льготы? – ответил вместо меня Иван. – Если их не приговорили к высшей мере, отправили на зону, то лишняя посылка с продуктами их очень радует. Всем разрешена одна передача в месяц, а тебе две. И почему жестоким преступникам дают такое послабление? А?
