– И как, помогло? – поинтересовалась я.
– Да, да, да, – обрадовалась Рина. – Когда мы вынеслись из подъезда, во дворе никого с проломленной головой не было. Правда, и стекломойщик исчез. Кто-то его унес. Ну, хватит болтать, займемся делом. Роки, милый, дорогой, котеночек, иди к маме.
Французский бульдог попятился, развернулся и кинулся к выходу из столовой, но Иван Никифорович проявил резвость молодой обезьяны и успел схватить беглеца.
– Роки, почему ты замыслил побег? – изумилась Ирина Леонидовна. – Я так ласково с тобой говорила, а ты решил дать деру? Объясни свое поведение.
– Знаешь, мама, – произнес сын, – всякий раз, когда ты нежно просила меня маленького: «Котеночек, иди сюда, я тебе непременно потом мороженое дам», мне хотелось спрятаться куда подальше!
– Да по какой причине? – изумилась Рина.
– Я давно понял: ты обещаешь эскимо лишь после того, как проделаешь со мной нечто неприятное: отведешь к дантисту или на прививку или еще что-то нехорошее сотворишь.
Ирина Леонидовна решила не продолжать беседу.
– Танюша, надевай на бульдожку конструкцию.
Я быстро выполнила указание, Роки замер.
– И как замечательная вещь работает? – полюбопытствовала Бровкина.
Я нажала на кнопку.
– Смотрите!
Никелированная палочка повернулась и нацелилась «вантузом» на филейную часть Роки.
– Хвост мешает, – заметила Рина, схватила хвост и подняла.
– Ой, он нацелен прямо куда надо! – восхитилась Надежда Васильевна. – Идет правильно, как корабль в гавань.
– Гениально! – пришла в восторг Ирина Леонидовна. – Он уже на попе.
Иван Никифорович посмотрел на пса.
– Бедняга Роки, по-моему, онемел, надеюсь, ему не больно. Присоска-то прямо вцепилась собаке в шерсть.
– Она мягкая, резиновая, – уточнила я, – вызывает только приятные ощущения.
– Если мне на задние ворота приделают нечто мягкое, резиновое, то лично я ничего приятного не испытаю, – пробормотала Бровкина. – Ой, ручка вращается!
– Это она свечку вкручивает, – объяснила я, – вот и перестала. Сейчас отъедет, вернется в исходное положение, и можно освобождать Роки.
– Здорово! – опять восхитилась Рина. – Надо позвонить Андрюше и сказать, что он гениален, как Эдисон.
– Нет-нет, – возразила я, – Кучерову надо сообщить, что великий Томас ему и в подметки не годится.
– Удобная штука, – оценила изобретение Андрея Надежда Васильевна. – Никто из нас не вспотел, не сошел с ума, кухня чистая. Запихиватель свечек все сам сделал.
– Танюша, он должен отъехать от зада Роки? – спросил вдруг Иван Никифорович.
– Конечно, – ответила я.
– Когда? – уточнил муж. – Через сколько минут сеанс завершится?
– Не знаю, – растерялась я. – Ну… может, минут через пять?
– Давайте подождем, – предложила Рина.
Мы все уставились на бульдожку. Роки изображал из себя каменное изваяние, он глядел на нас и не издавал ни звука.
– Пять минут истекли, – провозгласил Иван. – Танюша, может, надо нажать на кнопку?
– Андрюша несколько раз повторил: «Все автоматизировано, сработает само. Твое дело лишь включить агрегат и не вмешиваться в процесс», – ответила я.
Когда истекли десять минут, Рина занервничала:
– Может, он сломался?
– Или ждет, пока свечка растает, – выдвинула свою версию Надежда Васильевна. – Если сразу оторвется, Роки пукнет и свечка вылетит.
Я взяла телефон и позвонила Кучерову.
– Абонент временно недоступен, – ответил равнодушный женский голос.
Рина присела, начала тыкать пальцем в кнопки и вскоре сделала вывод:
– Его заклинило. Надо освободить Роки.
– Как? – спросила Бровкина.
– Снять пояс, – мигом нашла решение Ирина Леонидовна. – Положим его на пол, «вантуз» сам и отвалится.
– Застежка ремня срабатывает от кнопки на нем, – напомнила я.
Иван Никифорович попытался разъединить два конца ремня, которые прятались в пряжке, но не смог справиться с задачей. И тут зазвонил мой телефон.
– Андрюша! – заликовала я, включая громкую связь.
– Ты меня искала? – осведомился Кучеров.
– Да, – подтвердила я. – Как ты догадался?
– Видел, как ты вывесилась из окна и кричала: «Кучеров, где ты?» – спокойно ответил приятель.
Я оторопела.
– Я никогда так себя не веду.
– Тань, если человек оказывается вне доступа, то, когда он снова в сети, приходит сообщение: номер телефона, с которого ему звонили, но не смогли поговорить, – засмеялся Андрей. – Надеюсь, Сергеева, мобильником ты уже научилась пользоваться.
– Ты на самом деле около нас? – перебила я приятеля.
– Представь себе, да! Гибну в пробке метров за двести до поворота к дому Ивана, – вздохнул Кучеров.
– Немедленно дуй к нам, – заголосила я.
– Зачем? – спросил Андрей. – Или я забыл про чей-то день рождения?
– Нет, – успокоила я его, – у нас эта штука сломалась.
– Какая, поясни, – потребовал Андрюша.
– Лучше загляни, – не уступала я.
– Уже сворачиваю в ваш переулок, – сообщил Андрей. – Просто скажи, что гавкнулось? Стиралка? Посудомойка? Пылесос? Телевизор? Хочу знать, какие инструменты тащить. Топор хорош для колки дров, но для починки часов он не годится.
– Колун иногда и часам необходим, – подал голос мой муж, – если ходики не работают, их можно разрубить и таким образом получить моральное удовлетворение.
– Добрый вечер, – обрадовался Андрей. – Иван Никифорович, скажи, что у вас не пашет?
– Твой свечкозапихиватель не желает отстегиваться, – выпалила я.
– Сие невозможно! – отрезал Андрей.
– Тем не менее это случилось, – снова подключился к беседе Иван.
– Я уже в вашем дворе, – заявил Кучеров.
Глава тридцать первая
– Очень странно, – процедил Андрей, глядя на оцепеневшего Роки.
Потом Кучеров погладил бульдожку по голове.
– Не дрожи, парень. Дядя тебя сейчас спасет. Тэкс! Что у нас тут? Ага. Сработала активация отключения функции выключения.
Мне с трудом удалось сдержать смех. «Активация отключения функции включения». Нечеловеческое выражение.
– Странно, странно, – бубнил Кучеров, орудуя отверткой, – мои изобретения всегда гениальны. И что не так? Хм! Присоска не отделяется от собачьей задницы! Вообще загадка!
