– Вам плохо?
Николай прошептал:
– У нее вместо лица бабочка, – и сознание потерял.
Я в могилу заглянул. Зрелище было не для слабонервных. Похоронили жертву не так давно. Короче, у нее на лице на самом деле получилась вроде как бабочка, так разложение пошло. Меня самого оторопь взяла. Но я был постарше, уже видел и не такие трупы. А для того, кто первый раз на подобное взглянул, конечно, это мощный шок.
– Вы с Колей поддерживали связь? – поинтересовалась Дюдюня.
Кирилл Андреевич прищурился.
– Нет, мне незачем, и он не горел желанием общаться с тем, кто знал правду о его родителях. Один раз, случайно, мы в магазине столкнулись. Меня после того дела признали своим, стали натаскивать. Я успешно служил, пока в нашей стране капитализм не настал. Тогда ушел, открыл детективное агентство. Ну, да чем мне еще заниматься? Но это уже другая история. Не спрашиваю, почему вы вдруг подняли старое дело, но если интересуетесь именно Николаем, то будьте начеку.
– Почему? – спросила я.
Кирилл Андреевич хмыкнул.
– По малоопытности я совершил то, что человек со стажем никогда не сделает: примерил на себя ситуацию Коли. Это я, Кирюша, сын маньяка, это меня отец заставлял приводить женщин… Ну и стал жалеть подростка. Константин Петрович все видел, пытался меня вразумить, говорил:
– Кирюха, мы с тобой не «на земле» пашем, не в районном отделении милиции сидим. К нам сюда бабу, которая пьяного мужа сковородкой убила, не приведут. У нас другой уровень. Мы умные, хитрые, но и те, кто напротив нас в допросной сидит, такие же. Не верь преступникам. Никогда не верь. Большинство наших «клиентов» актеры, да такие талантливые, что лучше всего МХАТа!
Мой непосредственный начальник полагал, что Коля на самом деле сознательно помогал отцу. Константин Петрович говорил:
– В пять лет мальчик может подумать, что «привести тетю в подъезд» – это всего лишь веселая игра. И в семь-восемь-девять лет он еще может пребывать в этой уверенности. Но нашему герою-то было намного больше, семнадцать стукнуло. Выглядит он, правда, на тринадцать-четырнадцать, но это внешний вид. Вот я уверен: все парень понимал, прикидывается сейчас невинным лебедем.
Я возразил:
– Николай сдал отца. Он недавно сообразил, что происходит, и явился к нам.
Константин улыбнулся.
– Кирюха, да, ты прав! Он понял: восемнадцать ему пробьет, когда папашу вычислят, парню как взрослому придется отвечать. Детство закончилось, наступила другая ответственность. Вот и притопал к нам. Вопросы есть. По какой причине он к нам припер? В отделение милиции не пошел? А? Молчишь? Отвечу. У ребятишек, которые серьезными делами редко занимаются, опыта нет с маньяками работать. И возможности их здорово ограничены. Сделать совершеннолетнего моложе, найти ему приемную семью, полностью вывести Николая из дела – такое простым парням слабо. А для нас это рутина. Он сюда прибежал, зная: у нас неограниченные возможности. Надо только убедительно роль сыграть, и ты в дамках. Второй вопрос. Сколько людей из нашего здания выходит, а? Но Николай подошел именно к тебе. Почему? Ясно как божий день. Он стоял в проходной. Вахтеры проверяют удостоверения на входе и выходе. Если человек достает «корочки», открывает их, не выпуская из рук, а ему козырнут, то ясно: идет сотрудник. Посетители отдают разовый пропуск. Людей твоего возраста в отделах почти нет, тебя бы никогда не взяли, да мать попросила. Небось Николай стоял, выжидал, увидел тебя и скумекал: вот подходящий человек. Зеленый совсем, ни ума, ни опыта. И разыграл спектакль. Кто постарше, может его раскусить, он это понимал. Не дурак Коленька, ох не дурак!
Наш гость усмехнулся.
– Я разозлился и воскликнул: «Раз вы все так хорошо знаете, идите в большой кабинет, все там и доложите».
Константин Петрович помрачнел.
– Уже посетил. Мне конкретно велели: не умничай, делай, что приказано. Николаю повезло. Он родился в один день с сыном шефа. Босс с парнем говорил, Коля ему понравился. Но я Шмакову не верю.
Кирилл Андреевич обвел нас взглядом.
– У Константина Петровича чуйка была отменная. Спустя года три-четыре, точно не скажу, но несколько лет прошло, я в магазине нос к носу столкнулся с Николаем. Нет бы мимо пройти, а я от неожиданности сказал:
– Привет, Коля.
Он остановился.
– Мы знакомы?
Я засмеялся.
– Хорошая шутка. Не узнал?
Парень спокойно ответил:
– Вы меня с кем-то спутали. Простите, я тороплюсь.
А в глазах у него прямо черти пляшут. Потом он развернулся и неторопливо ушел. Кабы не те дьяволята во взгляде, я мог бы подумать: и впрямь обознался. Но нет! Это был точно он.
На следующий день я рассказал Константину Петровичу о встрече. Тот брови домиком сделал.
– Не узнал, говоришь?
Я киваю:
– Он сказал так. Но мне показалось, что врет.
Начальник заулыбался.
– Что ты! Коля честный, наивный, до совершеннолетия не понимал, чем отец занимался. Он вообще не актер, притворяться не способен. Ты же сам меня в этом уверял. Или сейчас переменил свое мнение?
Глава сорок первая
Когда Кирилл Андреевич ушел, Дюдюня подвела итог:
– Теперь понятно, почему делом садиста не милиция занималась. Николай Петрович-то не такой уж пушистый на самом деле. И, право, странно, что он папашу сдал лишь после того, как стал почти совершеннолетним. Я, как и начальник Кирилла, не верю, что взрослый парень не понимал, чем занимается.
– Перед нами стояла задача доказать Веронике Олеговне, что и муж, и сын погибли по каким-то объяснимым причинам. Гибель их никак не связана с энергетическим вампиром, в которого безоглядно верит ее подруга целительница. Теперь мы знаем: Марта, понятия не имея о том, как отец боится бабочек, решила сделать ему сюрприз на день рождения, – пробормотала я.
– Взрослый мужик, бизнесмен, который смог подняться в непростые времена, в ужасе от какой-то порхающей шоколадницы, – фыркнула Дюдюня. – Мне бы такая мысль и в голову не пришла.
– Верно, – согласился Никита Павлович, – насекомых в основном боятся женщины.
– А у меня опять вопрос появился, – сказал Димон, – возник он в тот момент, когда я читал отчет эксперта. Он нашел двух представительниц чешуекрылых. Куда подевались остальные? В коробке их, наверное, штук десять-пятнадцать было.
– Улетели в окно, – предположил Михаил.
Димон посмотрел в ноутбук.
– Осмотр спальни. Где это… а, вот! Окно закрыто, ручка повернута в позицию «заперто», стоит москитная сеть. Я сложил странное исчезновение порхающих с шифром к сейфу, с чистотой внутри него… Короче! У всех членов семьи Каменевых, кроме Вероники, есть Инстаграм. Имелся он и у Николая Петровича, но его вел кто-то из пиар-отдела. Это официальный аккаунт с рекламой семинаров, выступлений Каменева, там же фотки с мероприятий, ничего личного. Илья в основном общается с теми, кто активно занимается фитнесом, он фанат зала. Спортивное питание, витамины, упражнения. Его жена Рита болтает с подругами о шмотках. Лиза, ее муж и покойный Максим – все они общаются со своей тусовкой. Количество публикаций у каждого разное, подписчиков больше всего у Николая Петровича и понятно почему. Илья, Рита и Лиза имеют в друзьях по пятьдесят человек, у Максима тридцать. У него всего двадцать снимков. На аватарке – какая-то книга. Большинство подписчиков – разные фирмы, которым необходимо сбыть товар. «Элитный чай из Подмосковья», «Крутые сумки». И покойный сын Вероники редко в Инстаграм заходил. Ну и без попрошаек не обошлось – «Пришли рубль на мою мечту». У всех, кроме Марты, один профиль. А вот у приемной дочери их два. Зачем ей столько? Как правило, несколько аккаунтов заводят те, кто любит гадить в чужих профилях. У себя «дома» он милый, пишет всем только приятные слова. А со второго профиля льет грязь. Никто ведь понятия не имеет, что у тебя их несколько. Эта информация скрыта от подписчиков. Но я-то не простой пользователь. Вошел на все страницы Марты. Одна открыта для всех. Там она общается с приятелями, коллегами, ничего особенного. Обычный женский треп. А вот профиль «@kuki-muki» закрыт. Мне его открыть не составило труда. Публикаций штук сорок. Сплошные цветы. Соответственно, нет фото на аватарке, там клумба. Подписок более ста. Всякие фирмы – косметика, одежда, иностранные знаменитости. Вроде все обычно. Но почему бы не подписаться на них в открытом профиле? Не хотела, чтобы приятели знали, что она фанатка актеров, любительница шмоток? Ну… возможно, хотя странно. Скорей всего аккаунт открыт для общения с человеком, знакомство с которым не хотят афишировать. И я влез в директ тайного Инстаграма Марты, обнаружил там интересную переписку. Вывожу ее на плазму. Любуйтесь. Беседа состоялась после дня рождения Николая Петровича.
