— Знаю, синьорина, но судьба влечет меня в дальние края, и я не могу ей противиться.
— И ничто не может вас здесь удержать?.. — спросила она дрожащим голосом.
— Ничто, синьорина, — ответил он со вздохом. — Никакая привязанность?..
— Нет.
— И никакая дружба? — спросила она в тревоге. Корсар собирался было снова сказать «нет», но сдержался и, предложив девушке стул, сказал:
— Садитесь, синьорина, иначе все остынет, а мне было бы жаль лишиться возможности оценить ваше умение.
Они сели друг против друга, а обе метиски стали подавать на стол. Корсар сделался необыкновенно любезен и охотно вел беседу за трапезой, блистая остроумием и красноречием. Он рассказывал об обычаях и быте флибустьеров и буканиров, об их необыкновенных подвигах и чудесных приключениях, живописно рисовал картины боев и кораблекрушений, приводил в ужас рассказами о людоедах, но ни словом не обмолвился о предстоящем походе, о котором договаривался с Олоннэ и Баском.
Молодая фламандка весело внимала ему и не сводила с него глаз, восхищаясь его находчивостью, красноречием и обходительностью. Но какая-то мысль, казалось, не давала ей покоя, ибо, отвечая корсару, она невольно задумывалась о чем-то.
Сумерки спустились на землю, и луна уже два часа как стояла над лесом, когда корсар наконец встал, вспомнив, что Олоннэ и Баск ждут его и что до рассвета ему предстоит пополнить экипаж «Молниеносного».
— Как быстро летит с вами время, синьорина, — сказал он. — Каким волшебством заставляете вы забывать о неотложных делах?..
— Наверное, вам необходим отдых после бесчисленных походов, кабальеро, — заметила она.
— А может, все дело в вас, синьорина! Беседа с вами так приятна!
— В таком случае, кабальеро, я тоже могу сказать, что в вашем обществе я провела несколько счастливых часов… и как знать, сможем ли мы еще побыть вместе в этом чудесном уголке, вдали от людей и моря, — добавила она с горечью.
— Иных война губит, но к некоторым судьба бывает милостива!
— Война ли только!.. А чего стоит «море! Всегда ли ваш „Молниеносный“ будет побеждать капризы Великого залива?
— Когда корабль веду я, ему не страшны никакие бури.
— Значит, вы скоро снова отправитесь в море?
— Завтра на рассвете, синьорина.
— Едва ступив на берег, вы снова куда-то стремитесь. Можно подумать, что земля вызывает в вас отвращение.
— Я люблю море, к тому же, оставаясь здесь, я никогда не настигну своего заклятого врага.
— Вы все время только о нем и думаете!..
— Да. Все время. И так будет всегда.
— И вы будете искать поединка с ним?
— Разумеется.
— В каких же краях?.. — спросила девушка с тревогой, не ускользнувшей от корсара.
— Не могу сказать, синьорина. Это не моя тайна. Мне не следует забывать о том, что не так давно вы гостили у испанцев в Веракрус и что у вас много знакомых в Маракайбо.
Молодая фламандка с печалью взглянула на корсара.
— Вы не доверяете мне? — спросила она.
— О нет, синьорина! Могу ли я подозревать вас! Но я должен подчиниться законам, принятым у флибустьеров.
— Было бы очень жаль, если бы Черный корсар усомнился во мне. Я вас знаю как человека умного и прямолинейного.
— Спасибо за лестное мнение, синьорина.
Надев шляпу, он взял в руки плащ, во, казалось, никак не решался уйти. Стоя возле девушки, он не сводил с нее испытующего взгляда.
— Вам надо спросить меня о чем-то, кабальеро? — сказала девушка.
— Да, синьорина.
— И это так серьезно, что вы не решаетесь?
— Пожалуй, что это так.
— Слушаю вас, кабальеро.
— Я хотел бы знать, покинете ли вы остров до моего возвращения?
— Но если покину, то что же из этого? — ответила вопросом на вопрос девушка.
— Было бы жаль, синьорина, если бы мне не пришлось увидеть вас снова.
— Отчего же, кабальеро? — спросила она, покраснев.
— Мне трудно назвать причину, но я знаю, что был бы очень рад провести с вами еще такой же вечер, который вознаградил бы меня за муки, которые я перенес в своих скитаниях.
— Хорошо, кабальеро, если вам жаль расстаться со мною, то признаюсь, что и я не желала бы навсегда расстаться с Черным корсаром, — сказала фламандка, потупив очи.
— Значит, вы меня дождетесь?.. — спросил радостно корсар.
— Больше того.
— Слушаю вас, синьорина.
— Я попросилась бы к вам в гости, на борт вашего «Молниеносного».
Корсара охватила радость, но он тут же спохватился.
— Нет… это невозможно, — сказал он твердо.
— Я буду вам мешать?
— Нет, но флибустьерам запрещено брать в плавание женщин. Правда, «Молниеносный» принадлежит мне и я волен делать на нем все, что хочу, но все же…
— Продолжайте, — сказала она печально.
— Не знаю почему, синьорина, но мне становится не по себе, когда я вижу вас на судне. Что это: предчувствие каких-то грядущих бед, а может быть, гибели?.. Когда вы попросились ко мне на корабль, сердце мое за-билось от радости, но сразу же я ощутил чувство тревоги.
— Правда? — вскричала в страхе девушка. — Неужели этот поход окажется для вас роковым?..
— Кто может заглянуть в будущее?.. Синьорина^ позвольте мне уйти. Что-то гнетет меня, хотя я и не понимаю, что это. Прощайте, и если мне вместе с моим кораблем суждено утонуть в пучинах Великого залива или погибнуть от пули или вражеской шпаги, не забывайте Черного корсара.
С этими словами он поспешно вышел и, не оборачиваясь, пересек сад, вышел из дома и углубился в лес, направляясь к жилищу Олоннэ.
Глава XVIII. НЕНАВИСТЬ ЧЕРНОГО КОРСАРА
Утром следующего дня, как только взошло солнце и начался прилив, вся Тортуга была разбужена грохотом барабанов, звуками труб, пальбой буканирских пистолетов и оглушительными криками флибустьеров, грузившихся на корабли. Это отправлялась в путь эскадра под командованием Олоннэ, Черного корсара и Микеле Баска.
Она состояла из восьми больших и малых кораблей, вооруженных восьмьюдесятью шестью пушками, из которых шестнадцать находились на шхуне Олоннэ и двенадцать на «Молниеносном». Всего в поход отправилось шестьсот пятьдесят флибустьеров и буканиров.
Как самый быстроходный корабль, «Молниеносный» возглавлял эскадру, выполняя одновременно роль разведчика.
На флагштоке грот-мачты развевался черный штандарт флагмана с золотой бахромой, на бизань-мачте — большая красная лента — символ боевых кораблей. Остальные суда в два ряда следовали за «Молниеносным», но так, чтобы не мешать друг другу и не пересекать пути следом идущим.
