— Они шевелятся, капитан? — спросил он.
— Нет еще.
— Тогда мы пойдем на охоту.
— Идите, а я буду на страже.
— В случае опасности предупредите нас выстрелом.
— Хорошо.
— Пойдем, Ван Штиллер, — сказал Кармо. — Посмотрим, что есть на деревьях, и постараемся подстрелить какую-нибудь летающую или бегающую по земле дичь.
Взяв носилки, служившие им для переноски сучьев, оба флибустьера спустились вниз и вошли в лес.
Они отсутствовали до рассвета, однако вернулись нагруженные, как мулы, ибо в лесу наткнулись на участок, обработанный, вероятнее всего, каким-нибудь индейцем, и собрали все найденные там плоды. Они принесли кокосовые орехи, апельсины, пальмовые кочны, заменяющие хлеб, и огромную болотную черепаху, выловленную в небольшом озерке. При экономном расходовании с этими продуктами можно было жить по крайней мере четыре дня.
Кроме того, флибустьеры сделали одно важное открытие, которое могло помочь им ослабить врагов хотя бы на некоторое время.
— Ха-ха! — покатывался со смеху Кармо, находившийся, по-видимому, в отличном настроении. — Мой дорогой Ван Штиллер, губернатор и его моряки небось не один раз чертыхнутся, если им взбредет в голову заняться регулярной осадой холма. Слава богу, в этих краях людей часто мучает жажда, и не будут же бегать они на каравеллу и носить с собой бутылки с водой. Ха-ха! До чего же хитры индейцы! «Нику» в самом деле страшная штука.
— А ты уверен в этом? — спросил Ван Штиллер. — Я не очень-то в это верю.
— Гром и молния!.. Я это испытал на своей шкуре и если не сдох от боли, то только благодаря чуду.
— А испанцы непременно пойдут туда за водой?
— А разве есть другие водоемы в округе?
— Нет, Кармо.
— Значит, они будут вынуждены пить из того, которое мы с тобой нашли.
— Вот бы посмотреть, как действует твой «нику».
— Придет время, и ты увидишь, как целая толпа людей будет кататься от колик в животе,
— А когда мы сделаем это?
— Как только будем уверены, что наши враги пошли на штурм высоты.
В этот момент корсар, оставив вершину скалы, служившую ему наблюдательной вышкой, спустился в укрепленный лагерь и сказал:
— Шлюпки окружили остров.
— Готовятся нас осадить? — спросил Кармо.
— Разумеется!
— Но мы готовы, капитан, выдержать любую осаду. За этими камнями и колючей изгородью мы продержимся до прибытия Олоннэ и его флибустьеров.
— Да, если испанцы потеряют много времени. Я видел, что на берег высадилось более сорока человек.
— Ох! — сказал, поморщившись, Кармо. — Их слишком много, но я рассчитываю на «пику».
— Что это за «нику»? — спросил корсар.
— Пойдемте со мной, капитан… Прежде чем испанцы до нас доберутся, им потребуется три-четыре часа, а нам хватит одного.
— Что ты задумал?
— Увидите, мой капитан. Пойдемте, Ван Штиллер останется охранять нашу скалу.
Захватив аркебузы, они спустились с холма и углубились в заросли кедров, пальм, симаруб и хлопковых деревьев. Дорогу пришлось прокладывать сквозь сплошные переплетения лиан.
Спустившись метров на пятьсот и распугав по пути стаи попугаев и несколько пар обезьян, они вскоре добрались до водоема, который Кармо торжественно окрестил озером, хотя в действительности речь шла всего лишь о небольшом пруде окружностью шагов в триста.
Это был единственный водоем, по всей видимости весьма неглубокий и полный водорослей. Там были целые заросли мукумуку.
На берегу пруда Кармо обратил внимание корсара на скопление ветвистых растений с коричневатой корой, похожих на лианы. Их там было великое множество. Переплетаясь друг с другом, они напоминали клубки змей или заросли перца.
— Вот растения, от которых испанцам не поздоровится, — сказал флибустьер.
— Каким же образом? — осведомился с любопытством корсар.
— Увидите, капитан.
С этими словами моряк обнажил абордажную саблю и принялся обрубать ветвистые побеги, которые индейцы Гвианы и Венесуэлы называют «нику», а натуралисты — робинией. Набрав несколько охапок, он поместил их на скале, круто обрывающейся в пруд.
Когда число вязанок достигло тридцати — сорока, он вырезал две длинные толстые палки и, вручив одну из них капитану, попросил его:
— Расплющите ее, капитан.
— Но что ты намерен делать, в конце концов?
— Отравить воду в пруду, капитан.
— Этими лианами?
— Да, синьор.
— Ты с ума сошел, Кармо.
— Вовсе нет, капитан. «Нику» опьяняет рыбу и вызывает колики у людей.
— Опьяняет рыбу? Да ну тебя!.. Что за сказки ты мне рассказываешь, Кармо?..
— Значит, вам не известно, что делают карибы, когда хотят поймать рыбу?
— Берут сети.
— Нет, капитан. Они растворяют в воде сок этих растений, и через некоторое время обитатели вод всплывают наружу, бултыхаясь, словно пьяные. Тут-то их и берут голыми руками.
— Так ты говоришь, что у людей от них бывают колики?
— Да, капитан, и поскольку на этом холме нет других водоемов или источников, то испанцы, которые придут нас осаждать, будут вынуждены пить отсюда воду.
— Ты хитер, Кармо. Значит, мы подсыплем «перцу» в воду.
Вооружившись палками, они стали колотить ими изо всех сил, расплющивая срезанные растения, сок из которых в изобилии потек прямо в пруд.
Воды быстро окрасились в молочный цвет, а затем приобрели перламутровый оттенок, который, однако, вскоре исчез. По окончании этой операции вода стала такой же прозрачной, как и прежде, и никому в голову не пришло бы, что эта заманчивая влага таит в себе если не опасный, то, во всяком случае, малоприятный сюрприз.
Сбросив в пруд остатки растений, оба флибустьера собрались было уходить, как вдруг они увидели множество всплывших рыб.
Опьяненные «нику», бедняги отчаянно били хвостами, пытаясь выскочить из разонравившейся им воды, а некоторые направлялись к берегу, словно предпочитая медленную смерть на суше неприятному состоянию, вызванному соком этих удивительных растений.
Кармо, неустанно заботившийся о пополнении запасов провизии, ибо он не выносил голодовки, бросился на берег и ударами палки оглушил двух колючих райа, одну пи-райю и одного пемекру.
— Это то, что нам надо!.. — крикнул он, бросаясь к капитану, направившемуся в лес.
— И это тоже!.. — добавил чей-то голос.
В ту же минуту прогремел выстрел.
