Тускло освещенный коридор повернул налево, обнажив целый клубок червеобразных труб, каких-то кабелей, извивающихся по стенам. «Вот сейчас точно будет тупик, – тоскливо подумал он, – придется возвращаться обратно, и она поймет, что я чужой».
Впереди засветилась зеленая табличка с надписью «Выход». «Ну и зачем он? Сейчас вот выйду на улицу, и что дальше? Только будет хорошо видно на свету, что халат грязный». Рядом с зеленой табличкой обнаружились ступеньки, ведущие наверх. Вроде бы дверь в подсобку находилась в здании неврологического корпуса, значит, лестница тоже должна вывести в правильное место. Только как понять, какой здесь этаж? Подсобка – это ведь, кажется, подвал, можно и ошибиться с нумерацией.
Так. Идем, начиная с третьей площадки, выглядываем в коридор, смотрим вывески. Правда, с их любовью к секретности можно ждать подсказок всю жизнь…
«Отделение неврологии» – тускло блеснула желтоватая табличка с черными буквами. Денис остановился на минуту, пытаясь войти в образ студента-медика. Ну, наверное, как-то так: ссутулившись от гнета наук, но очень уверенно, топ-топ-топ… ибо топография больницы практиканту должна быть известна. Ну, пошел, невролог! Жалко, у халата нет капюшончика, тогда бы вообще никаких проблем. Но нет, капюшон не предусмотрен. Давай, Вербицкий, перевоплощайся, вариантов у тебя все равно нет. А вот и она, медсестра с крысиным хвостиком, которая обещала вызвать охрану. Сейчас неплохо было бы подойти к ней и потребовать какой-нибудь отчетности по анализам. Блин, если бы еще знать их терминологию, там ведь черт ногу сломит. Писать фирменным врачебным почерком как раз можно попробовать, чувство стиля-то есть.
Строгая медсестра даже не подняла головы. Видимо, ее боковое зрение отметило знакомый цвет халата и решило не подавать в мозг тревожные сигналы.
Решительно-сутуло Денис дотопал до нужной двери и проскользнул в палату. За это время туда успели подложить еще одного пацана лет двенадцати, но там состояние, видно, и вправду было тяжелое. Он лежал с совершенно отсутствующим видом. А Сенька, увидев знакомое лицо, весь просиял:
– Ты пришел, Динька! Я знал, что ты не обманешь!
– Собирайся и пошли скорее. – Журналист лихорадочно прикидывал, что говорить медсестре, если возникнут вопросы.
– Я сейчас. – Сенька вскочил, зашарил под кроватью. – Ой, куда-то сандалики потерялись!
– Ну, куда они могли потеряться? Давай скорей!
– Я ищу… – Сенькин голос из-под кровати прозвучал растерянно. – Но их правда нигде нет…
Журналист встал на колени, засунул голову под кровать. И впрямь пусто. Может, обувь взяли на дезинфекцию? Или на анализ? Все же ребенок из Зоны прибыл. Но делать-то что? Только сейчас Денис заметил, что одежда на Сеньке другая, не футболка с шортами, а какая-то легкая полосатая кофточка с длинными штанишками, похожими на больничную пижаму.
«Ну, нет так нет. Ты же не родишь вот прямо сейчас все эти шортики и сандалики? А для дежурной мымры как раз лучше, если он в больничной одежде. Можно убедительно соврать, что пациента переводят в другое отделение. Точно! В травматологию. Все-таки нашли травмы. Но без обуви, конечно, будет выглядеть совсем подозрительно».
– Кто-то взял мои сандалики… Интересно, почему?
– Сенька, времени нет. Дядя Костя ждет внизу на мотоцикле. Давай иди уже босиком.
– Так ведь все сразу поймут, что ты меня крадешь, – прошептал мальчик, косясь на своего неподвижного соседа.
– Ну, может, не поймут, – пробурчал Вербицкий, – попробуем. Если что – молча беги за мной.
– Ага, – кивнул Сенька. – А если они меня догонят, что будем делать?
– Авось не догонят. Пошли.
Они торопливо вышли в коридор. Кстати, а зачем идти мимо мымры? С другой стороны коридора тоже должна быть лестница.
– Давай туда, – одними губами шепнул Денис. Сенька тут же повернул. Видимо, несмотря на летнюю жару, каменная плитка на полу была некомфортна для босых ног. Мальчик переступал как-то неуверенно. Стеклянная дверь, ведущая на противоположную лестницу, не открывалась. Вербицкий еще раз подергал ее для верности. Значит, придется идти мимо мымры. Главное – идти быстро, но несуетливо. Уверенность, полная уверенность.
На этот раз медсестра обратила на них внимание, но знакомый халат продолжал усыплять ее бдительность.
– На процедуры идете? – поинтересовалась она, не отрываясь от телефона.
– Угу. – Так, голос, кажется, удалось изменить. Хотя вряд ли она запоминает голоса.
– Так это не туда. Кабинет на нашем этаже. Вот, в обратную сторону и за угол.
– Да нет, сказали в травматологию. – Главное, пофигизма не забыть добавить. Иначе неубедительный выйдет практикант.
– Да-а? – Вот тут-то она сразу закончила общаться с телефоном, даже в сторону его отложила. – Кто это сказал?
– Астафьев. – Какое счастье, что Геннадий с крайним пафосом произнес тогда фамилию невролога. Не запомнить такое было невозможно.
– Павел Александрович? А что конкретно он сказал?
– Ну, как бы там же все равно остается подозрение на черепно-мозговую, травматолог еще раз хочет осмотреть… – Интересно, так говорят студенты-медики? Наверняка какой-нибудь сленг же у них…
– Странно… Направление давайте.
Денис незаметно дернул Сеньку, и они наперегонки помчались к лестнице, не обращая внимания на крики медсестры. Вот и поворот за угол. Сеньке не надо было ничего объяснять. Он ринулся вниз со всей скоростью, на какую был способен, Вербицкий не отставал. Они вылетели во дворик. Костя со свойственной ему неторопливостью уже выкатывал мотоцикл из кустов точно навстречу беглецам. Вовремя! Едва Денис успел запрыгнуть в седло и как-то пристроить впереди себя Сеньку, как в дверях корпуса уже показалась медсестра, за ней выбежал тот самый невролог по фамилии Астафьев.
«Теперь уж точно от полиции не отвертишься, а я ведь и адрес отделения, куда мне велели прийти, не записал. Только бы этот советский супербайк не начал опять показывать свой характер…»
Медработники уже подбегали. Денис со всей силы ударил ногой по хромированной педали пускового механизма, положил пальцы на рукоятку сцепления и выкрутил газ. Агрегат яростно взревел. Надо было переключить скорость и ехать к воротам, но вместо этого журналист, поражаясь сам себе, бросил рычащий байк прямо на медсестру. Она чудом успела отскочить, завизжала от испуга.
«Что это я творю? Как что? Все правильно, нам ведь не нужна погоня…»
Он все-таки переключил скорость и выехал на асфальтовую дорожку, ведущую к воротам больницы, они были открыты. Но из-за угла последнего корпуса, стоящего уже перед самыми воротами, вдруг вылетел наперерез черный джип, за стеклом мелькнула знакомая физиономия господина Айзеля.
Следом показалась другая машина, военно-патрульная. Оттуда начали выскакивать люди с автоматами. Человек десять.
