– Не могу понять, авиагоризонт – это тот, который левее? – Взгляд Геннадия рыскал по многочисленным циферблатам приборной панели. – В этой вашей модификации все не так, как положено.
– Который внизу.
Тут звук мотора изменился. Дениса с силой вжало в кресло. Неужели все-таки попали в винт. Падаем?
– Куда, блин, так разгоняться! – заорал пилот. – У тебя тангаж отрицательный, не видишь?
Айзель молча возился с рычагом и педалями. Высота менялась, причем не сразу было понятно, в какую сторону, вертолет словно метался по воздуху. Потом все выровнялось.
– Миш, – послышался вполне будничный голос Геннадия, – что здесь по орудиям?
– Почти стандарт. Тридцатимиллиметровый ствол на основной турели и гранатомет на сорок миллиметров в носовой.
– Вот гранатомет, наверное, и будем использовать. Что скажешь?
– Скажу, что вы не только оборзели, блин, но еще и охренели.
– Это прекрасно. Невозможное делают только сумасшедшие.
Пилот только застонал от боли.
Вертолет завис сравнительно высоко. Снова стало видно водохранилище. Айзель выглядел вполне уверенно, только кусал губы время от времени.
– Давай сейчас не будем препираться, времени и правда совсем нет, – сказал он, помолчав. – И прежде всего тебе, Миш, нужно как можно скорее попасть к врачам.
– Ну? – промычал Михаил.
– Поруководи, пожалуйста, Дэном. Ему придется побыть стрелком.
– Вы в своего ребенка стрелять из гранатомета собрались?
– Нет. – Директор говорил спокойным голосом, хотя, наверное, ему это давалось нелегко. – У меня появилась одна идея. Может быть, она глупая, но другой нет. Смотрите: сейчас мы боремся не с моими ребятами и не с Костей, а с этой аномалией, которая захватила Краснодар, верно? Ученые, которые ее изучают, не могут сказать чего-то определенного, но все сходятся в одном: эти так называемые яблони вовсе не деревья и уж точно не отдельные деревья. Они связаны в неделимую систему. Если мы нанесем сильный ущерб в какой-то одной части системы, вполне возможно, внимание всего этого мегаорганизма переключится на эту часть. И уже не будет такого контроля в том месте, где сейчас находится наша цель.
– Настоящая война, – вырвалось у Дениса.
– Конечно, – подтвердил Геннадий. – Ведь эта сущность изначально чужда всему земному, включая человека. Договориться с ней еще ни у кого не получилось.
– Главное, непонятно, что им надо-то. Говорят вот, что они хотят захватить Землю, а они не особо быстро и распространяются. Краснодар и то целиком не захватили, хотя…
– Я о другом думаю, – перебил Айзель, – почему именно яблоко? Какой-то прямо библейский запретный плод. Не поймешь – спасение или возмездие.
– Прекрасное время вы нашли для философии, – кривясь от боли, проворчал Михаил. – Двадцать восьмой «Ми», конечно, может так висеть очень долго, но мне хреново, если честно. И нахождение здесь выходит за рамки моего долга.
– Нет, не выходит. Ты здесь по приказу своего командования. Но мы сейчас быстро управимся. Давай говори, что делать Дэну.
– Что делать? Тут карта электронная есть. Загружайте, выберите точку и наводите. Не вручную же, в самом деле. Ну, что тормозишь? Никогда экрана не видел? Вон кнопка прямо перед тобой.
Денис нажал какую-то кнопку, экран не зажегся, зато неожиданно резко повернулось кресло, на котором он сидел. Он испуганно ткнул еще раз, и сиденье вернулось в прежнее положение.
– Геннадий Васильевич, вы говорили, что у вас обученные помощники, – мучительно скривившись, сказал пилот.
– Обученные, только другим вещам. Ты тоже на скрипке не играешь.
– Теперь уже и не буду.
– Подскажи, пожалуйста, Дэну, какая именно кнопка, здесь их много.
За это время Вербицкий сам нашел нужную кнопку, включил экран. После пары минут загрузки развернулась карта с ядовито-зелеными обозначениями дорог.
– И что теперь делать?
– Выбирай точку. Ты же у нас стрелок, наверное, знаешь, какие цели поражать собрался.
Айзель, не переставая манипулировать рычагом, повернулся к журналисту:
– Вы же там ходили. Ты помнишь, есть еще где-нибудь большая роща этих мутантов? В район вокруг вагончика мы не можем стрелять, сам понимаешь.
Денис задумался:
– Мы ведь не весь город обошли. Тимофей говорил про питомник «Дерево-Сад», туда мы планировали попасть, туда в итоге и пришли. Большая роща… Пожалуй, не помню. Вот недалеко от КПП сквер был, в котором растения выглядели так, будто их кипятком обварили. Тимофей объяснил, что это новая экспансия яблонь так проявляется.
– Ну, наверное, неплохо попробовать туда. – Геннадий задумался. – Если новая экспансия, стало быть, их внимание сейчас там, хотя бы заметят нашу деятельность. Но нам мало, чтобы заметили, нам нужно качественное смятение внести в их жизнь. Какой там адрес был у того сквера?
Вербицкий изо всех сил вникал в карту. Мелькали ни к чему не привязанные линии, совершенно незнакомые названия.
– А, вот Пашковский перекат? – обрадовался он. – Мы там шли. Но ведь получается, его начало за границей Зоны?
– Ну да, за границей, – устало подтвердил пилот, разглядывая свои руки. Бинты на них начали чернеть.
– Понимаете, этот сквер был недалеко от КПП, а вот где именно – я не знаю. Кажется, мы еще не вышли на Пашковкий перекат.
– Вы со стороны Казачьего рынка подходили? – поинтересовался Миша.
– Нет, – вмешался Айзель, – им дали проход через южный КПП.
– Ну, тогда ниже курсор сдвигайте, юг внизу у нас находится, для тех, кто географию забыл.
Денис почувствовал, что голова сейчас лопнет. Шум, какие-то одинаковые линии, квадратики. Хорошо, что город брошенный, в конце концов, промахнешься – тоже большой беды не будет. Айзель быстро разбил его надежды:
– Дэн, тебе придется обозначить цель максимально точно. Здесь проходит граница Зоны, если мы расхреначим из гранатомета трассу, по которой ходят машины, даже моих связей не хватит, чтобы…
– Ну так покажите мне тогда, где проходит Зона, – огрызнулся журналист, – на карте же она не обозначена!
– Еще бы она была обозначена, – пробурчал Миша, – понимать же надо ситуацию. Не наносят ее на карты, надеются, наверное, что рассосется. Вон там она проходит, видишь, где жилищный комплекс «Гарант», начерти под ним линию. Короче, все, что ниже «Гаранта», уже лучше не трогать.
– Ну а если мы все-таки попадем в этот сквер и ничего не произойдет, что тогда?
– Да ничего. Просто каждый выстрел из гранатомета в копеечку обходится, – объяснил пилот.
– Ничего, – успокоил Геннадий, – голову срубив, по волосам не плачут! Будем стрелять до последнего заряда.
