Ироническая улыбка пробежала по губам герцога. Он готов был встать уже в оборонительную позицию, как вдруг спросил, опустив шпагу:
— А если я убью вас, ваши люди набросятся на меня?
— Они уже получили приказ не вмешиваться в наши дела. Я дворянин, сеньор.
— Тогда берегитесь: я первый клинок во Фландрии.
— А я — лучший в Пьемонте, герцог.
— Ну что же, получайте!..
И с ловкостью, которой никто бы не мог предполагать в уже немолодом человеке, герцог внезапно бросился на Корсара, надеясь застигнуть его врасплох. Но сеньор ди Вентимилья молниеносным движением поднял левую руку, обмотанную плащом, и шпага герцога запуталась в его складках.
— Не так поспешно, герцог, — сквозь зубы пробормотал он.
— Я отомщу тебе за мою дочь! — закричал старик.
— А я за братьев, которых ты убил! — крикнул Корсар. — Моко, убери стол!..
Негр тут же повиновался, и между двумя противниками осталось пространство, достаточное, чтобы действовать свободно.
— Вот тебе, предатель! — закричал Корсар, делая выпад шпагой.
— А это тебе! — ответил герцог, отражая удар.
Глава 18. УДАРЫ ШПАГОЙ И РУЖЕЙНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ
И эти два непримиримых врага, у которых ненависть одного не уступала ярости другого, бросились в схватку, очертя голову, решив не отступать, пока шпаги их не напьются крови врага.
Но после первых же выпадов Корсар стал действовать осторожнее. Он понял, что имеет дело с мастерским клинком, не уступающим его собственному, и постарался успокоить свои нервы, действуя сдержанно и осмотрительно. Несмотря на свой немолодой уже возраст, герцог парировал его удары блестяще, делая и сам стремительные выпады, как только представлялся удобный случай.
Все замерли, наблюдая за этой схваткой: флибустьеры, прислонившись к двери и с ножами в руках, а маркиза, опираясь на стул с бледным, но спокойным лицом. И только Яра казалась сильно взволнованной. Забившись в угол комнаты, она следила за каждым движением Корсара и вздрагивала всякий раз, когда он парировал удар или делал шаг назад.
Ди Вентимилья и герцог продолжали схватку с прежним ожесточением. Два клинка в их умелых руках звенели и вспыхивали в ярком свете свечей. Звон стали был единственным звуком, который нарушал тишину, царившую здесь.
Корсар теснил своего противника все сильнее, пытаясь вынудить его отступить. Он не давал герцогу ни минуты передышки, стремясь измотать его и нанести смертельный удар. Шпага в его крепкой руке ни на секунду не оставалась спокойной. Она зловеще вибрировала, то мгновенно парируя удары противника, то делая выпады, направленные ему в грудь.
Герцог начинал терять спокойствие и уставать. Капли холодного пота выступили у него на лбу, дыхание становилось прерывистым. Теснимый в угол под градом ударов, он вдруг покачнулся и сделал шаг назад.
— Ах! — вырвалось у маркизы де Бермейо. Словно пробужденный этим возгласом маркизы, который звучал как сожаление, герцог молниеносной атакой попытался отвоевать потерянную позицию, но вместо этого получил удар шпагой, которая разорвала его камзол в направлении сердца.
— Дьявол! — в ярости вскричал он.
— Не достал, — ответил ему Корсар.
— Тогда я достану! — Герцог сделал выпад.
— Тогда получай! — Корсар парировал удар и тут же перешел в атаку. Герцог отступил еще на два шага и теперь стоял почти прижатый к стене.
— Еще немного, и капитан пригвоздит его, как таракана, — пробормотал, не отрывая глаз от его шпаги, Кармо.
Однако герцог, сделав ложный выпад, сумел обмануть противника и отступить в угол. Хотел ли он этим уйти от удара или преследовал какую-то иную цель?
Видя, что тот отступил в темный угол, Кармо нахмурился и почувствовал беспокойство.
«Что замышляет эта старая лиса? — спросил он себя. — Этот маневр его мне что-то не нравится. Смотри-ка в оба, Кармо».
Занятый борьбой со своим противником, Корсар не обратил никакого внимания на его подозрительный маневр. Но если бы он обернулся, то увидел бы странную улыбку, появившуюся на губах прекрасной маркизы.
Герцог защищался с энергией, походившей на отчаяние. Он больше не нападал, а только парировал сыпавшиеся на него удары Корсара. Опираясь на стену левой рукой, он медленно отступал, все время ощупывая ее за спиной, точно искал какую-то точку опоры.
— Ага! — воскликнул вдруг сеньор ди Вентимилья, делая шаг вперед. — Наконец-то я держу тебя в руках.
Герцог находился в этот момент в самом углу комнаты, прижатый к стене. Кармо, который не терял его из виду, подозревая что-то нехорошее, видел, как тот пробежал левой рукой вдоль кромки ковра, словно ища за ней что-то.
— Посмотрите, капитан! — закричал пират. Едва он произнес эти слова, как за спиной герцога развернулась часть стены.
— Мерзавец! — заорал Корсар, делая стремительный выпад. Но было уже слишком поздно. Герцог отпрянул назад и скрылся, а потайная дверь тут же с шумом захлопнулась за ним.
Страшный вопль, вопль раненого зверя, вырвался из груди Корсара…
— Сбежал! Опять сбежал!..
Кармо, Ван Штиллер и Моко кинулись к стене.
— Моко! — закричал Корсар. — Проломи эту дверь! Негр бросился на стену, как разъяренный бык. Удар его мощного тела заставил содрогнуться всю комнату, но дверь, закрытая каким-то таинственным механизмом, не поддалась его яростным ударам.
— Поищем пружину, капитан! — крикнул Кармо. Он пробежал пальцами вдоль ковра и тут же почувствовал небольшой выступ. Изо всех сил он хватил по нему своим мощным кулаком. Послышался скрежет, словно действовала какая-то пружина, но дверь не поддалась.
— Тысяча чертей!.. — заорал флибустьер. — Дверь наглухо заперта.
— Давай, Моко! — крикнул Ван Штиллер. — Попробуем еще раз.
Втроем они кинулись на стены со страшным напором. Но тщетные усилия!.. Дверь не открылась и от этого мощного толчка.
— Она железная, капитан, — сказал Ван Штиллер.
— Топор!.. Ищите топор! — прорычал вне себя Корсар.
— Слишком поздно, капитан, — сказал Кармо, выхватывая пистолет.
В саду послышался знакомый женский голос, звавший слуг.
— Пираты там, в доме! Перебейте их, как бешеных собак!.. Не щадите никого!..
— Гром и молния! — закричал Кармо. — Маркиза! Флибустьеры обернулись, быстрым взглядом окинув комнату.
Маркиза де Бермейо, воспользовавшись суматохой, выбежала и разбудила прислугу.
— Капитан, — сказал Кармо. — Думаю, надо оставить в покое герцога и подумать о собственной шкуре.
Он еще не закончил эту фразу, когда за окном раздался выстрел, от которого вдребезги разлетелось стекло. Пуля, пущенная снаружи, просвистела над головой Корсара.
