— Мы пойдем ей навстречу.
— Я пойду готовиться, лейтенант.
— Поторопись: корабль, которого мы ждем, может прибыть с минуты на минуту.
— Часа через два-три я вернусь.
Пока гамбуржец выбирал людей, которые должны были сопровождать его в этой опасной поездке, солнце быстро зашло за вершину Пан де Матансас, и наступила ночь.
В тропиках и на экваторе сумерки длятся всего несколько минут. За ярким днем почти без промежутка следует густая темнота. Последний луч солнца еще не погас на вершине горы, а с востока уже надвигалась тьма.
Едва спустилась ночь, как гамбуржец покинул палубу корабля с восемью матросами — самыми храбрыми и самыми ловкими гребцами из всей команды. Быстрая шлюпка, узкая и легкая, была спущена на воду по правому борту «Молниеносного».
— Ты встретишь меня у мыса Хиканос, — сказал Морган, наклонившись над бортом. — Будь осторожен и берегись, чтобы тебя не схватили.
— Я не потревожу испанцев, — отвечал Ван Штиллер. Он уселся на корме за руль и дал гребцам знак отчаливать. «Молниеносный» тем временем снова развернулся и поплыл к мысу Хиканос, поскольку именно с этой стороны должна была появиться «Аламбра», если она еще не в порту.
А шлюпка под покровом темноты быстро пересекла залив и причалила к молу, никем не замеченная.
Первое, что увидели флибустьеры, был тяжелый трехмачтовый корабль, фрегат, если судить по форме, стоявший на якоре под стенами крепости. Паруса его были взяты на гитовы, словно он дожидался прилива или попутного ветра, чтобы выйти в море.
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер, заметив его. — Если бы «Молниеносный» вошел в порт, им было бы тесновато вдвоем. Что тут делает этот корабль?
— Слушай, гамбуржец, — обратился к нему матрос, сидевший рядом. — У меня есть подозрение.
— Какое, Мартин?
— Испанцы ожидают нас здесь!
— Присутствие корабля заставило тебя предположить это?
— Да, Ван Штиллер.
— Гм! Знаешь, что я тебе скажу, Мартин? Я думаю то же самое.
— В таком случае, кто-то должен был предупредить губернатора Гаваны, что Черный Корсар арестован, — сказал другой матрос.
— Конечно, — ответил Ван Штиллер.
— Но каким образом?
— Тут может быть только одно предположение.
— Какое?
— Что «Аламбра» причалила в Гаване.
— И что вместо нее губернатор послал сюда этот корабль?
— Да, — ответил гамбуржец.
— Тогда плохи наши дела, — сказал Мартин.
— Выясним сначала, верны ли наши подозрения. Вон какая-то рыбачья лодка приближается к берегу.
— Пойдем перехватим ее.
— Давай, — ответил Ван Штиллер решительно. — Но разговаривать только по-испански. Мы должны убедить их, что мы испанцы, приехавшие из Гаваны или Матансаса.
— Предоставим это тебе, — решил Мартин. — Ты говоришь по-испански, как настоящий кастилец.
Рыбачья лодка, которая должна была войти в порт после заката, маневрировала примерно в четырехстах метрах от них, чтобы пройти между кораблем и шлюпкой.
Это было маленькое суденышко, с косым латинским парусом; там могло поместиться не более полудюжины рыбаков.
Ван Штиллер двинулся наперез им и, подойдя поближе, потребовал остановиться. Видя, что в шлюпке полно вооруженных людей, рыбаки, не колеблясь, повиновались. Скорее всего, они приняли флибустьеров за матросов с того военного корабля.
— Что вы желаете, сеньор командир? — спросил рулевой маленького парусника, бросив конец, чтобы шлюпка могла пришвартоваться.
— Вы идете с моря? — Гамбуржец приглушил свой немецкий акцент.
— Да, командир.
— Вы встретили какое-нибудь судно?
— Нам показалось, что мы заметили парусник возле мыса Хиканос.
— Военный?
— По крайней мере нам он показался таким, — ответил рыбак.
— Сколько мачт?
— Две.
«Они видели „Молниеносный“, — отметил гамбуржец про себя. Потом громко добавил:
— Это, должно быть, не тот, какой мы ожидаем. Вы знаете «Аламбру»?
— Корвет?
— Да, — сказал Ван Штиллер.
— Она бывала здесь несколько раз.
— Она еще не прибыла?
— Никто ее не видел!
— А герцог Ван Гульд еще здесь?
— Он все еще на борту того фрегата, но… разве вы сами не с этого корабля?
— Нет, мы только что прибыли из Матансаса с приказаниями губернатора к герцогу.
— Вы найдете его на борту.
— Я думал, что фрегат уже отплывает.
— Он пополняет запасы провизии, чтобы направиться во Флориду, а потом, говорят, он ждет корабль, посланный губернатором Гаваны.
— «Аламбру»?
— Точно не знаю, сеньор, но похоже, что именно ее. Говорят, она везет какого-то знаменитого флибустьера.
— Гром и молния! — пробормотал Ван Штиллер. — Спасибо, ребята. Доброй ночи! Отправимся теперь на фрегат.
Он отдал швартовы и, в то время как маленький парусник снова пустился к берегу, шлюпка развернулась в сторону фрегата.
Но это был просто маневр, предназначенный, чтобы обмануть рыбаков. Понятно, что гамбуржец не имел никакого желания появляться вблизи этого испанского колосса.
Увидев, что рыбаки уже пришвартовались к молу, он снова развернулся и направился к мысу Хиканос, где его дожидался «Молниеносный».
— Гребите что есть мочи, — велел он своим матросам. — Дело вот-вот обернется для нас очень плохо.
— Ты был прав, гамбуржец, — сказал Мартин. — «Аламбра» заходила в Гавану.
— Да, и этот негодяй Ван Гульд уже знает, что Корсар захвачен в плен и его везут сюда. Если мы немедленно не нападем на «Аламбру», нашего капитана ждет печальная участь.
— «Молниеносный» проглотит этот корабль одним глотком.
— А если за нами кинется этот фрегат? Нужно взять на абордаж «Аламбру» в открытом море и как можно дальше отсюда, чтобы здесь не услышали канонаду.
— Морган такой человек, что не позволит завлечь себя в западню. Он стоит не меньше, чем наш капитан.
— Ну, хватит болтать! Налегайте на весла!.. Каждая минута сейчас дорога.
И шлюпка понеслась, как птица, слегка подпрыгивая на волнах, которые входили в залив, минуя рассеянные у входа в него островки. Узнав, что их капитану грозит серьезная опасность, матросы прилагали неимоверные усилия. Удары весел следовали один за другим, а мускулы у них на руках вздувались так, что, казалось, вот-вот лопнет кожа.
