— Все прекрасно, спасибо. Наш подопечный чувствует себя гораздо лучше, шишка на затылке сходит, голова почти не кружится, все лекарства, что вы оставили, принимались регулярно.
Дима улыбнулся, все еще продолжая смотреть на девушку, Артем насторожился, встал и медленно вышел из кухни.
“Он что, с ней заигрывает?”
Артем задумался, наблюдая за Аней и своим другом, его накрывали непонятные эмоции, он не хотел, чтобы Грач стоял рядом с этой девушкой, чтоб разговаривал и даже прикасался, как он сделал это сейчас, убрав прядь упавших волос с ее лица.
Глава 15
Они уехали слишком быстро, Аня даже не успела толком ничего понять, как Артем дернул Дмитрия в комнату, доктор что-то говорил, она не стал прислушиваться, ушла на кухню. Ужин готовить уже расхотелось, да и не для кого. Когда они вышли, Артем был собран, поверх футболки накинута рубашка, именно та, в которой она нашла его в лесу, которую постирала и высушила.
Аня плотнее сжала губы, на секунду задержала взгляд на глазах Артем, черных, внимательных, мазнула по широкой груди. Но тут же улыбнулась Дмитрию, который так же внимательно ее рассматривал, словно пытался в ее поведении понять что-то для себя.
— Вы уже уезжаете?
— Как выяснилось, да. Я заехал проведать друга, а он, видишь, засобирался.
— Да, конечно, он чувствует себя хорошо, да и выглядит сейчас лучше, чем когда я его нашла полуживого в лесу.
“Даже не смотрит на меня, будто нет, и не было меня вовсе. Грачу даже улыбается, а сам-то друг хорош, хвост распушил, павлин хренов”.
— Ну, что ж, счастливого пути. Берегите себя, Артем, не ходите больше в лес по ночам, а то мало ли, в следующий раз вас могут и не найти.
В голосе был некий сарказм и издевка, Аня сама понимала, что несет чушь, но не могла остановиться, на душе было мерзко. Это потом она подумает, проанализирует, сделает выводы, в очередной раз вспомнит мать и ее слова. А сейчас просто было больно, хотя ведь не девочка, все понимает. Аня старалась держать непроницаемое лицом, проводила мужчин до калитки, уже стемнело, и было прохладно. Она обхватила руками себя за плечи, пытаясь согреться и хоть как-то унять внутреннюю нарастающую дрожь.
Слишком отчетливо чувствовала взгляд Артема, но она намеренно на него не смотрела. Пусть уходит, уезжает, Ане так не хотелось видеть его глаза и лицо. Что на нем будет: сожаление, ирония или снова та противная ухмылка, за которую он получил от нее пощечину?
Дмитрий ее все о чем- то спрашивал, она что-то отвечала. Артем стоял рядом, она видела, как он с силой сжимает в руке свой портмоне.
“Посмотри на меня, посмотри. Ну же, Анечка, я не враг и не подонок, как ты думаешь. Черт! А чувствую себя именно так. Как какая-то сволочь, воспользовался, попользовался и сваливаю. Сука”.
— Аня, вы будете не против, если я вам позвоню?
— Нет, что вы, Дмитрий, конечно, не против. Всегда приятно поговорить с хорошим человеком.
— Спасибо, было очень приятно с вами познакомиться. Артем тоже говорит вам спасибо. Да, Молотов?
“Это что вот сейчас такое только что было? Грач, а ты не прихерел ли?”
Дима хлопает его по плечу, а Артему хочется вывернуть ему эту руку, сломать пальцы, чтоб он даже телефон этой девушки набрать не смог, и не смел. Но он всего лишь кивает головой, продолжая буравить девушку взглядом, от чего она уже начинает нервничать, и хочется поскорее, чтоб они уехали, и спало это напряжение.
Грач садится за руль, Аня делает несколько шагов назад, к калитке, почти уже разворачивается, но тут ее тянут за руку. Пальцы Артема обжигают кожу, она ее вырывает, но это выходит слишком быстро и нервно.
— Артем, не надо. Я все понимаю, взрослые люди. Встретились, поигрались, разбежались, так бывает, я знаю. Езжай. Всего тебе хорошего.
“Аня, не смотри на меня так. Я ведь не подонок какой-то”.
— Тебя ждут.
Девушка разворачивается, быстро уходит, Артем смотрит ей в след. Ловит себя на том, что испытывает странное состояние, словно обидел, сделал больно, хотя ведь не было ничего такого, он не обижал ее. Или…все-таки обидел?
Такого не было, даже когда Лера признавалась ему в любви, глотала слезы, заламывала руки, кричала, что любит его, а он — бесчувственное животное. Кричала, что у него вместо сердца железный молот, что он подонок и скотина, ничего и никого не замечающий, кроме себя. Он тогда долго ее успокаивал, даже посмеялся первое мгновенье, не воспринимая всерьез признания этой девчонки. Да, она милая, хорошая, забавная, он-то и замутил с ней только потому, что она такая настойчивая, хоть и мелкая для него. Просто сдался, позволил быть рядом, хотя ни о каких отношениях изначально не думал. Тем более, Лерка — сестренка его друга, он знал ее с сопливых лет, а она, оказалось, любит его уже давно. Даже тогда, не ответив на признание Лерки ничем, ему не было так стремно на душе, как сейчас, после слов и поведения Ани.
Хотя, он виноват, очень виноват перед Леркой, за всю жизнь не рассчитается с ней, не расплатится ничем. Артем зарекся вспоминать и думать, постоянно отвлекал себя гонками, спарингами, только бы не ворошить прошлое.
“Черт, просто блядский ебаный случай. Так лучше, да, Аня права, умная девочка, мы взрослые люди. Пора разгребать свое дерьмо, засветится в городе везде, где можно, чтоб оградить ее снова от нежданных гостей”
Аня дошла до веранды, услышала звук отъезжающего автомобиля, выключила фонарь над калиткой, села на крыльцо и закурила. Именно сегодня никотин обжигал горло, она давилась дымом, но курила. Все так и надо, все так и должно быть, а чего ты ждала, женщина? Что он останется или скажет, ну не скажет, а даст понять, что ты стала для него той единственной, которую он так долго искал? Господи, что за бред лезет в голову? Был всего лишь секс, инстинкты, всплеск гормонов, эмоции, больше ничего.
И с чего она решила, что такой мужик может запасть на нее, у него, наверняка, от девок отбоя нет, сами в дорогие трусы лезу. Ой, да какое ей дело? Никакого. Ей не должно быть никакого до этого дела. Через три дня приедет Вадим, а завтра она сама поедет домой, выйдет на работу, она отвлекает, не дает мыслям сеять сомнение.
Аня любила свою профессию, но ее мать, как всегда, воротила нос, мол, ее дочь, девочка воспитанная из интеллигентной семьи, и какая-то там парикмахерша, нонсенс, позор. Она устала ее поправлять, что она не парикмахер, а стилист, и что она любит свою работу, но, в конце концов, устала ей что-то доказывать.
Когда Аня влюбилась в семнадцать лет, ее просто накрыло это чувство, поглотило, она сама не ожидала таких чувств и эмоций, но вышло, что вышло, ей даже сейчас не хочется об этом вспоминать. Молодая, глупая, влюбленная, таких, как она, миллионы были и будут в свои шестнадцать-семнадцать влюбляться первый раз, чисто и открыто. Потом уже были слезы, непонимание, отчаяние, обида. Он старше всего на два года, красивый, дерзкий. Кто же знал, что он просто играет? Первый поцелуй, первый секс, только с ним, два месяца эйфории, а потом удар под дых. Она рыдала, задыхалась и захлебывалась слезами, сердце словно ковыряли тупым ножом, так было невыносимо больно.
