Я почти не вижу технику, или она хорошо упрятана, но много книжных шкафов и цветов в горшках.
Есть ощущение, что эти двое никак не могут поделить пространство. Где-то женские уголки: клубки со спицами, роман с голыми людьми на обложке, зеркало на столике, косметичка валяется. Где-то мужские: гантеля о которую точно кто-нибудь расшибёт ногу, джойстики от приставки.
Это дом для семьи. Но мне не кажется, что эти двое возлюбленные. Скорее брат с сестрой.
— Ну вот мы и пришли, — точно для маленького и напуганного ребёнка поясняет каждое движение Ди.
Высаживает меня на кухне. Такой же бело-деревянной и просторной. Достаёт из холодильника бульон, курицу, овощи. И я набрасываюсь на сладковатый, слишком пустой и жидкий суп, так будто не ела неделю.
Хотя в сущности так и есть…
Лео
Просыпаюсь без будильника, и это уже хорошо, потому что организм обещал вырубить меня до завтрашнего вечера, но послушно поднимается уже через несколько часов. И толкает меня из постели беспокойство. Оно ж гонит прочь из спальни, как и мысль, что если останусь здесь, пропущу что-то важное.
В этом доме не бывает незнакомцев. Ни женщин, ни мужчин. Никогда!
Я не скрываюсь от закона, нет! Но жизнь подсказала, что прежде, чем идти на контакт, нужно убедиться в его необходимости!
Потому девчонка в этом доме — лишняя! Её тут быть не должно!
А вот Ди рада, будто ей подарили куклу, и я не могу скрывать, что сам сделал этот выбор полностью принимая все риски.
Мне нужно это. Спасённая душа. Одна. Вот эта конкретная…
Первым делом иду в полуподвал, куда свет проникает только из узких окошек, там обустроена “палата” для больной. Останавливаюсь в дверях и смотрю на койку, где лежит Фрида, с очередной капельницей.
Спит!
Кошусь на датчики…
— Ей стало плохо от еды, — упавшим голосом сообщает Ди.
Она сидит в кресле, которое я притащил для удобства. Пол свежевымыт, тихо журчит музыка и даже пахнет кофе. На столе целый кофейник и чашка для меня.
— У неё ломка. И истощение. Она что-то рассказала?
Подхожу к койке, чтобы ближе рассмотреть девчонку.
Она выглядит откровенно плохо. Хуже чем была.
Под глазами синяки, все раны воспалены, тело горит.
Рука Фриды лежит на животе… я касаюсь мякоти на ладони пальцем, будто хочу тронуть ежа, который вот-вот свернётся колючками наружу. Но рука девушки недвижима, будто парализована.
— Ничего, — вздыхает Ди, забираясь в кресло с ногами. — Она просто… молча поела. И, кстати, съела много, а потом это всё… много… очень долго выблёвывала. С небольшими остановками, около часа. Желчью, водой…
— Не разводи сопли, — бурчу, изучая показания монитора. — Не впервые видишь такое.
— Да, но так…
— Ей давали сильный наркотик. ЯД, — киваю, будто прочитал это по лбу Фриды.
— ЯД? — морщит носик Ди.
— Жесткая штука, и ещё хуже с него слезать.
— Метадон? — переиначивает помощница.
— Посмотрим, что будет завтра, — устало киваю. — Может я и ошибаюсь, но не думаю, — возражаю сам себе. — Так работают наркокортелевцы. Они любят это: ЯД и безвольных жертв, которые умрут за дозу. Сами не принимают, это только для вот таких… слабых.
— А свадебное платье?
— Она говорила о том, что её кто-то захотел взять в жёны. Или это была извращенная игра. Ну или… она и правда просто невеста из свадебного кортежа, которая обдолбалась коксом, а потом стала жертвой аварии. Придумала жуткую историю, — задумчиво плутаю в разных версиях. — Но я в это не верю. А ты что скажешь?
— Что это ужасно и отвратительно, — Ди опять морщится, будто впервые слышит о наркотиках, и никогда до сего дня не сталкивалась с жертвами зависимости. — И мне очень её жалко. Только, — Доротея виновато косится на девушку, на меня и тихо добавляет: — не будет ли у нас проблем?
— Будут, Ди… — не собираюсь лгать, — непременно.
— Откуда ты знаешь?
— Интуиция.
Сажусь в ногах койки, места там предостаточно, потому что девчонка едва-ли доросла до метра шестидесяти, и скрестив по-турецки ноги, смотрю на невинное личико.
Девочка привлекательна, почти прекрасна, вот только бы откормить, да румянца на щеках прибавить. На губах…
Таких любят снимать в сериалах в главной роли.
Если Ди — горячая латиноамериканская красотка, то эта — сущая невинность, небесное создание, которое попадает в передряги и смотрит на всех оленьими глазками.
— В тихом омуте — черти водятся, — будто прочитав мои мысли, шепчет Ди и уходит.
Она тоже видит, что Фрида слишком невинно выглядит для истерзанной девушки. Не верится, что эта Дева Мария вчера бесстыдно себя предлагала за дозу, глядя туманными глазами.
— Что же ты натворила?..
Глава 5
Фрида
Почему я до сих пор не умерла?
Этот вопрос мучает меня с тех пор как проснулась и попыталась открыть глаза. Тело болит, голова раскалывается и я не понимаю, как долго спала на этот раз, и вообще просыпалась ли раньше, потому что смутно помню, что происходит с моим телом в последнее время. Я словно нахожусь в непрекращающемся кошмаре. Мужчина… девушка… мои попытки сбежать, договориться…
Я не уверена, что это ВСЁ было на самом деле.
Но сейчас проснувшись, чувствую только, что не одна, и что рядом что-то тёплое и живое.
Мне страшно…
Но я через силу открываю глаза.
Мужчина!
Сидит у моих ног. Он кажется почти знакомым.
Тот самый. Американец.
Значит не сон!
Дёргаюсь прочь, а он выставляет руки в успокоительном жесте.
— Тш, тш, — он так уже говорил, и его голос мне кажется очень приятным и успокаивающим. — Это я, — мужчина осторожно встаёт с койки, на меня смотрит с настороженным вниманием: — Я — Лео…
ЛЕВ!
Это имя мне знакомо!
Знакомо настолько, что всё разом меняет. Словно обрушивает небосвод, и хоронит меня под чёрным покровом реальности от которой не сбежать.
Меня настигают жуткие тени и начинают терзать кожу, проникая в вены. Травят меня, травят, растворяя лёгкие до состояния киселя.
Ужас!
Да, сейчас я чувствую обнажённый, чистый ужас… настолько чистый, что единственным спасением опять кажется смерть!
— Фрида, — облик мужчины искажается. Теперь я вижу его демоном, который не пытается меня успокоить, а который надвигается с бутылкой какого-то пойла в руке.
