— Я не привык повторять одно и то же, — отрезал он, словно ножом.
Морган хлопнул в ладоши, и в дверях появились Кармо и Ван Штиллер, которые, должно быть, далеко и не уходили.
— Отведите этого человека на палубу, — сказал Морган.
— Что вы хотите со мной сделать, сеньор? — взмолился испуганно дон Рафаэль. — Я маленький беззащитный человек.
— Скоро узнаете.
Оба флибустьера подхватили плантатора под руки и повели его на палубу. Морган шел следом за ними.
Увидев капитана, стоявшие на вахте корсары прибежали с фонарями.
— Спустите петлю с бизань-мачты, — шепнул им Морган.
Один из моряков быстро поднялся по линю к парусам.
— Будете говорить? — спросил Морган, обращаясь к пленнику, приставленному к бизань-мачте.
Дон Рафаэль ничего не ответил. В нем проснулась гордость испанца, и он не чувствовал себя в силах пойти на предательство. Но вдруг у него подкосились ноги, и он издал ужасающий крик. Сверху тихо спустился канат, и Кармо по знаку Моргана накинул петлю на шею плантатора и стал потихоньку ее затягивать.
— Тяни! — крикнул Морган.
— Нет... нет... я скажу все! — завопил плантатор, схватившись руками за шею.
— Как видите, я умею убеждать людей, — сказал корсар.
— В городе шестьсот солдат, — поспешно проговорил дон Рафаэль.
— Правда ли, что форт на мысу считается неприступным?
— Говорят, да.
Морган пожал плечами.
— В Портобелло тоже считали, что живут за каменной стеной, и все же мы их одолели. Вы уверены, что дочь Черного корсара в городе?
— Наверняка.
— Этой ночью вы вернетесь в Маракайбо и передадите письмо губернатору. Помните, я сумею вас отыскать и воздать по заслугам, если вы не исполните мое приказание. Подать лампу.
Вырвав страничку из записной книжки, Морган вынул карандаш из кармана и, прислонившись к стене, написал несколько строк.
— Запомните хорошенько, что тут написано, — сказал он, обращаясь к дону Рафаэлю. — Если потеряете записку, повторите губернатору все слово в слово. "Господину губернатору Маракайбо. Даю вам двадцать четыре часа на освобождение и выдачу мне дочери сеньора Вентимилья и герцогини Ван Гульд, отец которой был в свое время губернатором Маракайбо и испанским подданным.
В случае неповиновения я сравняю ваш город с землей, а если понадобится, то и город Гибралтар.
Вспомните, на что были способны восемнадцать лет назад флибустьеры, которых вели в бой Черный корсар, Пьетро Олоннэ и Микеле Баск.
Морган,
адмирал эскадры с Тортуги".
Кармо, — распорядился затем он энергично, — вели опустить на воду шлюпку с восемью гребцами и поднять на ней белый флаг. Они отвезут этого сеньора в Маракайбо.
— Мне с Ван Штиллером сопровождать?
— Вам надо отдохнуть, оставайтесь на борту. Ступайте, сеньор, и помните, что ваша жизнь висит на волоске. От вас самого зависит теперь ее спасение.
С этими словами Морган вернулся к себе в каюту, а бедняга плантатор перешел в шлюпку, которую уже спустили на воду.
Глава V
Взятие Маракайбо
По прошествии двадцати четырех часов на пиратские корабли, все еще стоявшие на якоре, не поступило никаких известий, но что хуже всего — не вернулась и шлюпка, хотя море по-прежнему оставалось спокойным и дул попутный ветер.
Глубокое волнение охватило пятьсот корсаров, составлявших пиратский флот. Все боялись, что испанцы в Маракайбо не посчитались с белым флагом, поднятым на шлюпке, как это не раз случалось в прошлом.
Даже Морган, обычно всегда спокойный, стал обнаруживать признаки явного раздражения — он все время хмурил лоб и нетерпеливо расхаживал по палубе.
Кармо и Ван Штиллер были прямо-таки вне себя.
— Их схватили и повесили, — повторял первый. — Никакого уважения к нашим парламентерам. А ведь мы воюющая сторона, поскольку Испания ведет войну с Францией и Англией.
— Капитан за них покарает, дружище Кармо, — успокаивал гамбуржец.
Прошло еще двенадцать часов в бесполезном и нетерпеливом ожидании. Морган с согласия Пьера Пикардца, своего помощника по командованию эскадрой, собирался уже отдать приказ о снятии с якоря, но тут в лучах заходящего солнца появилось утлое каноэ с каким-то человеком, тщетно старавшимся направить свою лодку в узкую бухту.
Навстречу ему была выслана шлюпка с двенадцатью матросами, и через двадцать минут усталый гребец предстал перед Морганом на адмиральском корабле.
Узнав в нем одного из восьми флибустьеров, которым было поручено препроводить плантатора в Маракайбо, моряки не смогли сдержать возгласов удивления и ярости.
— Где твои товарищи? — спросил Морган после того как несчастный, едва державшийся на ногах, опрокинул кружку рома.
— Повешены, капитан, — ответил флибустьер. — Висят на семи виселицах, воздвигнутых на Пласа Майор на том самом месте, где восемнадцать лет назад висел брат сеньора Вентимилья.
В глазах адмирала сверкнула молния.
— Повешены! — вскричал он ужасным голосом.
— По приказу губернатора.
— Невзирая на белый флаг?
— Его тут же растоптали, едва мы сошли на берег как парламентеры.
— И вы не сопротивлялись?
— Сначала нам предложили сдать оружие, пообещав уважать нас как посланцев мира.
— Сволочи!.. А тебя почему отпустили?
— Отвезти ответ губернатора.
— Он с тобой?
— Вот, — сказал флибустьер, вынимая из-за пояса послание.
Выхватив его из рук, Морган впился в него глазами. В записке было всего две строчки.
"Жду в Маракайбо флибустьеров с Тортуги, чтобы повесить их всех до единого.
Губернатор Маракайбо".
Морган в гневе разорвал послание, а затем, обратившись к флибустьеру, спросил:
— А о дочери Черного корсара он ничего не сказал?
— Да, пускай забирает, если сможет.
— И заберем, — отрезал Морган.
Затем громовым голосом, донесшимся до моряков с остальных кораблей, воскликнул:
— Поднять якоря и паруса. Завтра к вечеру Маракайбо будет в наших руках.
— В Маракайбо!.. В Маракайбо!.. — донесся в ответ мощный гул голосов.
Через полчаса все восемь кораблей вышли из бухты и направились к заливу Маракайбо.
Корабль Моргана «Молниеносный», названный так в честь прославленного корабля Черного корсара, шел во главе эскадры.
