— А зачем понадобились остальные украшения?
— Для того, чтобы царице было что носить в загробном мире! — покачал головой Реза. — И духи принесли, и платья… Будто не понимаешь! Статуя так же спокойно заменяет погибшее тело, как и покалеченную мумию, а остальное должно быть соблюдено: росписи, утварь и личные вещи умершего должны уйти с ним. Фараон не думал, что те так долго не понадобятся Нен-Нуфер. Ну и драгоценности нужны были для второй части обряда. Платье мне пришлось шить из современного льна, но украшения ты надела именно те, которые носила Нен-Нуфер — те, что продал мой дед.
— Их невозможно было вернуть…
Мистер Атертон, ну проколитесь вы уже где-нибудь! Ну как можно так складно врать!
— Для обреченного нет невозможного, — Реза протянул Сусанне ломтик лукума, и та поспешила взять его пальцами, чтобы ее не заставили брать лакомство губами.
— Я давно позабыл про твое создание, списав все на юношеский бред. Я продолжал делать украшения только лишь для того, чтобы содержать семью. Постепенно обо мне распространились слухи среди местных скупщиков и воров, и бедуины начали приносить золото. Поначалу я не думал расспрашивать их про деда, но два года назад фараон вернулся и напомнил про украшения для второй части ритуала, и тогда же я отправился в гробницу, чтобы перепеленать мумию ребенка, ведь я должен был привести тебя к нему — ради этого весь обряд и затевался. Но фараон не сумел уйти от ребенка и заставлял меня возвращаться туда чуть ли не ежедневно. Я не понимал, отчего бы ему не рассказать сыну про мать в своем загробном мире, почему надо обязательно держать на руках мумию… Но кто меня спрашивал! Я служил лишь безвольным телом. Тогда я и начал расспрашивать брата Сельмы о старых скупщиков древностей, которые могли навести меня на след проданных украшений. И вот удача, он познакомил меня с сыном того самого араба, которому дед продал украшения. У него даже остались серьги, которые он лично побоялся сбыть. Я отвалил ему приличную сумму и забрал их, когда фараон подтвердил подлинность украшений. Тогда я попросил фараона описать остальные украшения и стал просматривать каталоги мировых музеев, в душе не веря в удачу. Да и не все еще оцифровано, а перерыть запасники даже в Каире нереально. Я чувствовал себя загнанной лошадью, ведь сроки поджимали, а на руках у меня был уже ненужный амулет и серьги. Мне пришлось изрядно попутешествовать — правда, заодно, я пристроил много собственных украшений. Не поверишь, но я нашел все драгоценности, зарисовал их и, вернувшись в мастерскую, сделал копии, чтобы вернувшись в музеи, подменить ими оригиналы.
— И тебя не поймали ни разу?
Мистер Атертон, это уже попахивает ироническим детективом! Я такое не читаю! Ну-ну, хватит улыбаться, мне все же не десять лет!
— Меня не могли поймать. Со мной была корона фараона. Настоящая. С магической коброй, умеющей внушать людям все, что пойдет на благо Кемета. За твою сестру мне, конечно, надо бы извиниться, но я не насылал болезнь. Змея сделала это сама, я даже не увидел вас тогда в «Теремке» за день до вылета. Я не врал тебе, что был до ужаса шокирован сходством. Я не ждал появления настоящей девушки. Я верил в мистический образ… Ну или в то, что я просто сумасшедший вор, решившись попробовать на крепость лучшие музеи мира. Колье я забрал в Эрмитаже, как ты уже догадалась. Это оказалось самое легкое предприятие, потому что брал я его из запасников.
Но Сусанна уже не думала о колье. Она думала о «Теремке». Как такое возможно?! И змея, которая снилась сестре, она-то не могла ее выдумать! Мистер Атертон! Это не может быть правдой, не может… Но, Суслик, твои родственники всегда гадали, почему ты ни на кого не похожа… И твои родители не собирались тебя заводить, им хватало одной дочери… Мистер Атертон…
— Сусанна, теперь ты мне веришь? — он крепко держал ее запястья. — Веришь? Пусть это и за гранью разумного. Но египетское наследие настолько не изучено, что никто не посмеет утверждать, что их заклинания пустой набор мертвых слов. Лучше бы европейцы не трогали пески, лучше бы… Но эта гробница должна была быть вскрыта ради проклятого заклинания, но… Но ведь ты успела полюбить Нен-Нуфер и фараона, ну хоть немного? — Сусанна даже кивнуть не могла от охватившего ее ужаса. — Мы помогли им, и я молю всех их богов, чтобы они оставили нам тела и души. Встретив тебя, я впервые понял, что хочу жить. Понимаешь? — Сусанна все еще не в состоянии была пошевелиться. — Я не хочу отпускать тебя. Я действительно могу стать тебе хорошим мужем, понимаешь? Я прошу так немного. Дай нам шанс узнать друг друга, если этот шанс нам даруют древние. Не молчи, прошу тебя! Ты не представляешь, как тяжело далось мне это признание.
Но Сусанна продолжала молчать, но не вырывала руки с кольцом, которую Реза сжал с такой силой, что хотелось кричать. К счастью, он сам отпустил ее, как она думала, чтобы расстегнуть ворот рубахи, но нет… Реза ухватился за шею. Нет, только не это! Пальцы сами нашли пуговицы, хотя Сусанна и понимала, что раздевать его бесполезно.
— Реза, нет!
Она скользнула под него, когда он осел на диван. До пола ему не провалиться, но стол достаточно жесткий, и можно разбить лоб… Какой лоб, дура! Он сейчас задохнется без лекарства! Смотри на цвет лица! Да не вижу я ничего, он лицом уткнулся мне в плечо.
— Реза! Реза, дыши!
Сусанна, прекрати говорить с ним по-русски! Я не знаю другого языка сейчас, я не знаю…
— Реза!
Она рванула вниз рубашку и теперь гладила ему спину, понимая, что действия ее глупы. А когда он совсем обмяк, она закричала непонятно на каком языке:
— Ты не смеешь от меня уходить!
Она окончательно запуталась в спущенных рукавах его рубахи, пытаясь подтянуть его к дивану, и когда ей все же удалось это сделать, то, не выпутывая рук, она рухнула ему на грудь, пытаясь поймать ухом сердцебиение. Сердце билось медленно и ровно.
— Реза, — позвала она тихо. — Реза.
В ответ его руки сомкнулись за ее спиной.
— Тогда ты тоже не уходи, — прошептал он, касаясь губами ее уха. — Потому что я не в силах тебя удержать.
Его объятье распалось, но Сусанна поймала его руку раньше, чем он ударился о стол.
— Ты смог справиться, видишь? — она сжала его пальцы, и почувствовала ладонью кольцо. — Смог и без этого дурацкого укола.
— Вместо него была ты. Без тебя я не стану бороться.
— Прекрати!
Она хотела отстраниться, ведь ее больше ничего не держала у его груди, но вдруг поняла, что не хочет уходить.
— Я ничего не делаю. Это ты лежишь на мне.
Сусанна дернулась, но вторая рука успела остановить ее.
— Не уходи, я сейчас безопаснее скарабея. Я только хочу, засыпая, чувствовать тебя. Я безумно устал от одиночества ночей. Останься подле меня, а рассвет, рассвет посмотрим завтра.
— Я останусь, спи.
Она отстранилась ровно настолько, чтобы увидеть его лицо. Реза не улыбнулся, он просто закрыл глаза и мгновенно провалился в сон. Сусанна высвободила руку и дотянулась до оставшегося на столе лукума. Безумно хотелось есть!