И все же, когда фараон опустился в мраморную ванну, Сети успел первым поднять сосуд с водой и опрокинуть одним махом на голову царственного брата. Тот отряхивался и фыркал, как лошадь.
— Еще один, и я сумею держать глаза открытыми.
Сети исполнил просьбу и велел подниматься. Завернувшись в простыню, фараон вышел из ванны и принялся несуразно растирать тело, пока Сети не сорвал с него простыню и не вытер насухо в два счета, после чего фараон покорно растянулся на скамье. Сети ударил в ладоши. Тут же явились прислужники, и в шесть рук принялись натирать маслами мускулистое тело повелителя. Молоденькие служанки опустили на стол в царской опочивальне блюдо с финиками и фиалы с вином, и когда Сети подал им знак удалиться, фараон вскарабкался по ступенькам и рухнул в кресло. Царская рука тут же потянулась к фиалу.
— Ты обещал…
— Напомни мне это за ужином, — улыбнулся фараон, — а сейчас вели принести сенет. Я должен встряхнуть мозги перед встречей с чати.
После трех проигранных в угоду брату партий Сети кликнул прислужников, и те помогли фараону облачиться в длинную юбку из тонкого льна и огромный воротник на половину груди, прикрыли плечи платком и возложили на голову корону с коброй. Братья вновь, как и ночью, двинулись по длинному коридору в сторону тронного зала. Только нынче плечи их не касались друг друга. Поступь фараона была тяжелой, он смотрел вперед и с каждым шагом двигался все быстрее и быстрее. Мимо проносились колонны в виде стеблей папируса, под ногами плыла плитка со сценами охоты, которую он всегда любил рассматривать, но сейчас он старался не опускать глаз, чтобы не запнуться. Фараон прошел мимо склоненных стражников и быстрее обычного пересек тронный зал, чтобы отыскать в троне желанную опору. Перед началом приема посетителей предстояло выслушать сводку о сборе урожая. Фараон из последних сил сверял в уме услышанные цифры и, когда чати велел ввести первого просителя, несчастный правитель уже почти спал. Лицо фараона оставалось бесстрастно-спокойным, когда он изрек:
— Хентика, сегодня ты сам вершишь суд.
— Слушаюсь, Божественный, — жрец Маат склонил перед троном голову, и богиня божественного равновесия и порядка, изображенная на его груди, вздрогнула, но фараон безучастно поднял к потолку глаза и сложил руки на коленях.
Просители сменяли друг друга, но правитель двух земель их не видел — перед его взором летали голуби, нарисованные на голубом небесном фоне потолка. Ладья Амона слишком медленно двигалась на Запад, и до того момента, как небесная ладья Осириса серебряным полумесяцем появится на горизонте, отпустив его спать, оставалось слишком много часов.
— Божественный может отдохнуть, — от шепота чати фараон вздрогнул. — Нынче слишком много просителей.
Маат сжалилась над ним! И фараон чуть ли не бегом выбежал на террасу. Сети поспешил следом, чтобы принять корону.
— Я буду у пруда, если потребуюсь тебе. По пустякам или из-за обеда никто не смеет меня тревожить.
Сети кивнул, и фараон начал спускаться в сад, отмахиваясь по дороге от прислужников, чтобы те не вздумали идти за ним с опахалами. Добравшись до пруда, он думал сначала выловить голубой лотос, но решил, что сонливости ему нынче довольно и без дурмана. Он развалился в кресле, наслаждаясь тишиной и одиночеством, и даже расстроился, когда на соседнее кресло запрыгнула кошка.
— Прислужница Великой Бастет, я давно забыт Богиней… Быть может, в том ее милость, ибо даже это ожерелье не в силах вынести мои плечи… А мне так нужна сила, чтобы отвратить неизбежное от моей несчастной Асенат.
Кошка перепрыгнула ему на колени, и фараон прижал ее рукой, опустил тяжелые веки и мгновенно уснул. Только Бастет не желала дарить властителю Кемета покоя. Кошка слишком сильно оттолкнулась лапами от живота, и фараон проснулся:
— Вернись!
Пусть хотя бы Бастет не покидает его! Он протянул руку, но кошка стояла слишком далеко. Ничего, он догонит ее, если только сумеет выпрямиться. Кто это здесь? Кто посмел нарушить его приказ?
Глаза скользнули по тонким босым ногам, выше к платью, прикрывшему едва приметную грудь. Асенат! Он уже почти выкрикнул ее имя и раскрыл объятья для непослушной дочери такого же непослушного отца, скрывшего от него возвращение племянницы, но тут туманный взгляд приметил у кустов еще одну фигуру. Конечно, кто отпустит Асенат одну… О, нет, Великая Хатор, с одного фиала не может быть видений… Ты ведь не послала вновь свою жрицу во плоти….»
Сусанна отшвырнула листы. На третьем пропечаталась всего лишь одна строка. На пустом листе должно быть продолжение того, на чем они остановились в гробнице. Хорош же, мистер Атертон! Как он смог написать столько текста за те пару часов, которые она спала? Может, наркотик — энерджайзер для него. А для тебя, Суслик? Ведь мистер Атертон ждет твоего хода. Это же ролевая игра, ты еще не поняла? Аббас же обвинил брата в том, что тот играет с тобой. Но ведь текстовая игра не опасна. Так чего ты ждешь? Пиши ему ответ. На английском? Нет, я и так в переводчик в итоге залезла… Пиши, он ждет. Нет, он спит. Озвучу ответ на рассвете, когда он за ним придет. Спустимся к пруду и озвучим… Может, и прислужница Бастет вернется. Бойся прислужниц богини любви, кошки никогда не приходят одни, они приводят за собой хозяев… Ступай уже спать, глупый мозг! Хватит доводить меня!
Сусанна погасила свет и уткнулась в подушку. На соседней лежали листы, но утыкаться в них носом она не стала. Она ведь только-только из них вылезла!
5.2 "Утренний ритуал на крыше"
— Wake up, sleepy head. And don’t ask me for another five minutes this time ‘cause we have only five minutes left. Get up! (Просыпайся, соня! И не проси у меня даже пяти минут сна, потому что у нас только и осталось что пять минут. Вставай!)
И Реза сорвал одеяло, которое Сусанна изо всех сил пыталась удержать у носа. Она специально улеглась в шортах, хотя их длина не оставляла простора для фантазии. Времени на одевание, как она и предположила, ложась спать, ей не дали. Уж лучше так, чем нестись за ним совсем голой.
— Я прочитала о фараоне, — выдала она уже в коридоре, но Реза только рукой махнул. Свободной! Другой он с такой силой сжимал ее пальцы, что приходилось перепрыгивать ступеньки, чтобы не распрощаться с рукой. Не мог, что ли, разбудить на десять минут раньше?
На крыше ее поджидала кошка. Он, выходит, не выгнал Сануру, а забрал себе для тепла. Радуйся, что не тебя! Потому что потом так же прогонит, как согнал кошку, выдернув из-под спящего животного плед. С богатой бахромой. Небось из запасов Латифы. О, она имя запомнила!
— Грейся пока!
Хорошо, что Реза накинул ей на плечи плед, а не футболку, которую стащил с себя. Сусанна отвернулась, не в силах видеть его руки, но вопрос относительно тела оставался открытым — на нем действительно ничего не растет, или мистер Атертон умудряется каждое утро брить грудь? Самостоятельно! Над фараоном-то корпела толпа прислужников!
