— Райя, отдышись и поприветствуй нашу гостью, — голос фараона звучал твердо и сухо, но сердце не в силах было держать душу в спокойствие. — Знаешь ли ты, кто перед тобой?
— Да, отец, — мальчик поклонился сначала фараону, а затем уже Нен-Нуфер. — Асенат рассказала мне о своей наставнице. Означает ли это, отец, что и мне будет дозволено учиться у жрицы Хатор?
И он вновь склонил голову. О, Великие Боги, чьими устами вы только ни говорите. О, да… Это то, зачем вы послали ко мне Нен-Нуфер.
— Да, это то и значит. С этого дня она и твоя наставница. И помни, что Великая Хатор не любит ленивых.
Райя не поднимал глаз, зато их подняла Нен-Нуфер, и фараон, не вынеся их света, опустил тяжелые веки.
Сети молча протянул через стол полный фиал, но фараон не взял. Тогда Сети повернулся к Нен-Нуфер, и та молча приняла из его рук виноградное вино. Асенат с Райей, не дожидаясь приглашения, уселись на циновку у ног фараона, и Сети не посмел потребовать от дочери сесть в кресло и поднял свой фиал.
— Жизнь, здоровье, могущество! В милости Амона-Ра, царя богов! Я молю Ра и всех богов и богинь нашего сладостного края, чтобы они ниспослали всем присутствующим здоровье!
Фиал поднялся к губам Нен-Нуфер, увлекая за собой взгляд фараона. Его губ коснулась вода, только обожгла, как перебродившее пиво.
— Я заберу царевича в свой дом, — голос Сети пролетел над столом ледяным дыханием пустыни. — Чтобы никакие забавы не отвлекали его от учения.
О, да… Ты опережаешь мое желание оставить во дворце Нен-Нуфер! Тогда и себя забери в свой дом хотя бы на одну ночь, ибо нет сил вновь слушать твои обвинения и нет желания бросать тебе в лицо свои. И фараон опустил взгляд к циновке. Растерянность на лице сына заставила сердце сжаться. Его оторвали от матери, он только обрел отца… И нынче его вышвыривают из дворца.
— Сети прав. Здесь тебе тяжело будет сосредоточиться на учебе, но не тревожься… Рука мужчины должна знать не только перо, но и кнут. Прояви усердие в ученье, и я попрошу Сети показать тебе, как управлять колесницей.
Райя вновь склонился головой к циновке.
— У тебя не будет повода сердиться на меня, отец. Как не будет его у благородного Сети и у жрицы Великой Хатор. Но будет ли мне дозволено приходить во дворец к тебе?
— Нет, — мальчик вздрогнул от резкого отказа. — Я сам стану навещать вас, и если Нен-Нуфер дозволит, забирать обоих на охоту.
Он читал осуждение во взгляде Сети, но слово фараона закон в Кемете, и никто не смеет перечить правителю двух земель. Он протянул руку к фиалу, и вода вновь обрела живительный вкус. Следовательно, он делает то, что ждут от него не люди, но Боги…»
Кошачья лапа закрыла продолжение.
5.5 "Статуя и паспорт"
— Дай дочитать! — Но кошка не сдвинулась. — Что тебе от меня надо? Мадам Газия уже суетится на кухне. Не пошла бы ты к ней? Там тебя накормят! Ну ступай уже…
Только кошка в ответ развалилась на листе, и Сусанне пришлось прикоснуться к знаку скарабея на ее лбу. Санура недовольно фыркнула и спрыгнула со стола. Сусанна подняла глаза. Реза наполовину раскрылся. — Укрыть его надо, да?
Санура запрыгнула на диван. Сусанна тяжело вздохнула и вышла из-за стола, чтобы поднять с пола плед. Она подтянула его спящему под самый подбородок, борясь с желанием прикоснуться к бритому затылку — какой он на ощупь? Да ладно, Суслик! От легкого прикосновения Мистер Атертон не проснется! Но лишь Сусанна протянула руку, кошка пролетела перед ее носом, оттолкнулась от книжной полки и перемахнула на голову статуи. Сусанна следила за ней, как в замедленном кино, но руки выставила молниеносно, поняв, что статуя падает прямо на нее. Только не рассчитала ее веса, и они столкнулись с золотой красавицей лбами.
— Реза! Помоги!
Но тот спал и не слышал ее зова. Тогда она перехватила статую поудобней, позволив полностью упасть себе на грудь. Только б ожерелье не попортить! Поднять эту глыбу невозможно, но вдруг получится опустить на пол…
— Leave it alone! (Оставь ее!)
Это был Аббас. Она отступила и чуть не рухнула на Резу сама, вместо статуи, которую и Аббас не в силах оказался поставить на место. Тогда он вытащил ее на середину библиотеки и уложил на пол. И вдруг как вскрикнет:
— Look! Your passport! (Смотри, твой паспорт!)
— What? (Что?)
— This fucking statue fell to free you from my creepy brother! (Эта долбанная статуя упала, чтобы освободить тебя от моего придурковатого брата!)
Аббас нагнулся и действительно поднял с пола паспорт, который, наверное, Реза сунул между статуей и шкафом, чтобы не потерять. И тот провалился вниз. Сусанна схватила его влажной рукой.
— Реза сам вспомнил про шкаф, или ты решила обшарить библиотеку, пока он спит?
— Я ничего здесь не трогала. Это Санура запрыгнула на статую и повалила — я едва успела поймать. Еще вчера подумала, что ее держит? Оказывается — ничего!
— Похоже, они обе приревновали к тебе моего брата. Ты — первая женщина, которая переступила порог этого дома.
И Аббас многозначительно замолчал. Ну и пусть… Что он ждет? Что она начнет оправдываться? Не дождется!
— А по какому поводу нынешний маскарад? Ждали, когда я проснусь? Так я еще те снимки не обработал.
Аббас с гадкой ухмылкой осмотрел ее, но Сусанна успела обхватить себя руками, чтобы прикрыть хотя бы грудь.
— Мы читали гимн Осирису! — выдала она жестко.
— Тогда вопросов нет, — Аббас взглянул на спящего брата. — Опять кололся?
Сусанна замотала головой, выигрывая время, чтобы собраться с силами и не дать волю слезам.
— Он не спал ночью.
Дура, ну чего ты так за него распереживалась? Да любой нормальный человек распереживается! Я что, из железа? Нет, ты из золота, забыла? Не будь ты похожа на эту дебильную статую, он бы с тобой не возился. Ну и пусть. Похожа же! И всяко больше, чем на сестру, с которой общего только фамилия! Значит, это удача… Или мистика, что собственно одно и то же.
— Хочешь, пока Реза спит, я отвезу тебя в отель? Паспорт ведь нашелся.
Сусанна похолодела от предложения Аббаса. А вдруг возьмет и отвезет!
— Нет! — почти выкрикнула она. — Я остаюсь до завтра. — И прочитав в его глазах удивление, тут же добавила: — У Резы день рождения. И я пеку для него торт.
Аббас даже отступил на шаг и руки в карманы сунул, и теперь спортивные штаны смешно оттопырились.
— Реза не отмечает дни рождения.
— В этом году он сделал исключение. Наверное, ради меня…
Суслик, а ты хамить научилась по-английски. Прогресс! Да мне скоро английский родным станет! Я уже на нем, кажется, и думаю! А ругаюсь так уж точно!
