Или у меня были галлюцинации, или бесстрашный боец и правда перепугался до хрипоты.
— Да. Все хорошо.
Штерн на миг закрыл глаза и тут же открыл. Еще более черные, чем после появления.
— Собирайся. Нужно уходить! — он быстро осмотрел спальню. — Одежда есть?
Все еще не до конца пришедшая в себя от счастья, я замотала головой и потуже стянула края корсета. Будь у меня с собой хоть что-то, я ни за что не осталась бы в этом платье. От воспоминаний, как к нему прикасался Шиммер, мутило. Но вряд ли администрация позволила бы мне уйти в своей простыне или голышом.
— Все понятно, — кивнул Штерн.
Что именно понятно, уточнять он не стал. Вместо слов мой бывший телохранитель стянул с кровати подушку, снял с нее шелковую наволочку, а потом ножом в несколько взмахов сделал прорези для головы и рук.
— Держи. Должно налезть, — протянул мне свой шедевр и как истинный джентльмен отвернулся.
С секунду я не решалась его взять. Смотрела как на чудо, а потом принялась быстро переодеваться.
— Это будет самый модный сарафан моего гардероба, — губы растянулись в ошалевшей улыбке.
— Добраться до машины сойдет, — кутюрье Штерн был сама скромность.
— Я его точно сохраню.
Меня все еще потряхивало. Пальцы не слушались, но вместе с упавшим на пол свадебным платьем с плеч свалился и страх. Тело обдал прохладный поток воздуха от кондиционера. Тут же поверх кружева белья заскользил шелк, и вместе с ним окончательно вернулась уверенность.
— Готова! — словно собралась в ресторан, а не на побег из отеля, гордо сообщила я.
— Тогда уходим.
Вместо того, чтобы полюбоваться результатом своих трудов, Штерн еще раз глянул на порванное платье. Ладони его сжались в кулаки. В тишине послышался злой шумный выдох и, выглянув в коридор, он кивнул на выход.
* * *
Шелковый сарафан еле прикрывал зад, но рядом с высоким как шкаф и мускулистым Штерном море казалось по колено.
Как ни в чем не бывало мы покинули номер. Под руку, словно пара, добрались до лифта и даже смогли опуститься до седьмого этажа. На нем удача решила показать нам фак. Вместе с шумной компашкой обвешанных золотом боевых старушек в кабину вошел охранник моего мужа.
Будто почувствовав, что в лифте может находиться кто-то для него важный, он принялся искоса внимательно осматривать пассажиров. Цепкий взгляд скользил по лицам, а мое сердце второй раз за вечер бухнуло в пятки. Именно этот охранник сопровождал нас в отель и открывал мне дверь машины. Он узнал бы меня сразу.
Не зная, как лучше спрятаться, я встала за спину Штерна и прижалась лопатками к холодной стенке. Из-за гребанных зеркал защита получилась так себе. Меня все равно было видно. Но прямо перед тем, как взгляд охранника дошёл до моего угла, Штерн резко развернулся ко мне. Обхватил ладонями лицо и… поцеловал.
Вначале это было просто прикосновение. Его губы накрыли мои и замерли. Потом язык прошелся от одного уголка губ до другого и настойчиво толкнулся в рот.
От адреналина и неожиданности мозг подал в отставку. Как? Что? Почему? Систему сбоило и коротило. Подушечки пальцев ласково касались висков и скул. Горячий язык шарил во рту, и ноги слабели, будто спинной мозг поразила та же зараза, что и головной.
Я бы, наверное, рухнула. Соскользнула по стенке прямо под ноги своему бывшему телохранителю, но руль внезапно перехватили инстинкты. Губы сами откликнулись на поцелуй, мой язык сплелся с языком Димы, и на первом этаже я уже готова была отдаться ему прямо в лифте. На виду у обалдевших старушек и охранника мужа.
К счастью, и в этот раз Штерн оказался джентльменом — стоило остальным покинуть кабинку, он оторвался от моих губ, быстро осмотрелся и влепил свой фирменный отрезвляющий шлепок по попе.
— Шоу закончилось. Двигаемся дальше! — гад даже не улыбнулся.
Глава 22
В отличие от поездки на лифте вся остальная часть побега прошла без эксцессов.
Возле гостиницы Штерн посадил меня в свою машину — новенькую BMW, копию питерской. А ещё примерно через пятнадцать минут мы добрались до симпатичного квартала где-то на окраине.
Спросить, как Штерн меня нашёл и почему вообще вернулся, по дороге не получилось. Как только сели в машину, он сразу попросил молчать и весь путь до квартала то следил по зеркалам за остальными машинами, то на светофорах писал что-то в телефоне.
Счастливая, что вырвалась, я молчала. Кусала зацелованные губы, пялилась по сторонам и благодарила Бога за спасение.
Уже в квартире Штерна, просторной белой студии без перегородок и других комнат, мой язык развязался.
— Если бы не ты… Не знаю, как бы я… Спасибо.
Пока Штерн что-то искал в кухонных шкафчиках, я взобралась на высокий барный стул. Пульс все ещё зашкаливал, виски сдавливало от напряжения, но мне было так хорошо, что расцеловала бы и стул, и стойку, и пол под ногами.
— Не думай о том, чего не произошло.
Штерн поставил передо мной бокал и щедро плеснул туда что-то янтарное и ароматное.
— Коньяк. Лучше залпом, — пододвинул бокал поближе.
— Как понимаю, просить составить компанию бесполезно?
Я покрутила напиток в руке. Посмотрела на Штерна.
— На брудершафт нам пить уже поздно, — на красивых мужских губах мелькнула улыбка. — Давай до дна. Как лекарство.
— Лекарство…
Тут же вспомнился Шиммер. Его пальцы во мне и сиплый голос. По телу пробежала дрожь, и, больше не оттягивая, я опрокинула в себя все содержимое бокала.
На мгновение дыхание сперло. Пищевод обожгло огнем. Я стала хватать губами воздух, смахивать с глаз выступившие слезы, но уже через несколько секунд все прошло. Мысли заволокло лёгким туманом, а щеки вспыхнули как от жара.
Штерн смотрел на меня все это время и, казалось, не моргал. Когда я наконец смогла отодвинуть от себя бокал и сесть ровно, он загадочно хмыкнул и убрал бутылку обратно в шкаф.
— Тебе смешно? — я потерла тыльной стороной ладони пылающие губы.
Стало даже обидно.
— Это не смех.
Он вернулся ко мне и сел на стул с другой стороны стойки. Близко и все же через преграду.
— Как ты узнал, что мне нужна помощь?
Я забила болт на все правила приличия — положила локти на столешницу и подперла свою внезапно потяжелевшую голову.
Как же хорошо было сейчас здесь. С этим упрямым мужчиной. В очередной его квартире. Рядом.
— Вначале скажи, где твой брачный контракт, — вместо ответа огорошил мой бармен-спаситель.
— Что?! — извилины забуксовали.
