— Ты читала свой контракт?
— Его… — поднялась. — Его мне показали только на росписи.
— И ты не знаешь содержания? — глаза Штерна зло сверкнули.
— Читать не было никакого смысла. Выбора мне никто не оставил. Все условия папа и Шиммер согласовали заранее. Даже если бы там была указана обязанность приносить тапочки в зубах или танцевать стриптиз перед гостями, я бы все равно поставила подпись.
Говорить эту правду было стыдно и противно. Я словно предавала саму себя, но коньяк уже сделал свое дело — признаваться оказалось не так уж и больно.
— То есть условия ты совсем не знаешь?
— Лишь общую суть, что через семь лет точно буду свободна, — я пожала плечами. — Подпись отца и… его юриста стояла на каждой странице, а травить себе душу подробностями… Зачем?
— Ясно.
На скулах Штерна заиграли желваки. Сейчас он снова был похож на того терминатора, что устраивал гонки по улицам Питера и угощал меня кляпом.
— У меня есть электронная копия. На почте, — оправдание трусости было так себе, но хоть что-то.
Не мешкая, Штерн встал со стула и направился к столику посреди комнаты.
— Твои вещи остались в гостинице. Сможешь открыть почту с моего? — протянул мне странный, слишком толстый для обычного компьютера ноутбук.
— Да… — пальцы сами легли на клавиатуру. — Только зачем? Ты думаешь, с моим контрактом что-то не так.
Вместо ответа Штерн пристально посмотрел в мои слегка осоловевшие глаза. Потом все же признался:
— Если я ничего не путаю, то никто и не пытался причинить тебе вред. Ни в Питере, ни в Акабе. Те пятеро работали на банкира. Как я понял, это была охрана.
Моя челюсть упала вниз.
— А нападение ночью?
— Они не собирались никого убивать. Когда хотят убрать, действуют иначе и уж точно не выпускают цель из виду. Твой отец, видимо, не сказал Шиммеру, почему мы решили сделать крюк.
— Ты хочешь сказать, что Давид страховался, чтобы я не сбежала?
— И не сорвала сделку.
— Боже! — я обхватила голову.
— Именно поэтому мне нужен твой контракт, — не дав осознать весь кошмар, Штерн кивнул на ноутбук. — Если скачаешь его сейчас, я успею переслать своему юристу, и утром, возможно, у нас будут новости.
— Да… Конечно, — я снова положила пальцы на клавиатуру и быстро открыла нужный сайт, а затем ввела логин и пароль.
О том, что не знаю, что за компьютер передо мной, и не сохранятся ли данные, не возникло и мысли. Внутренний голос, который в первую нашу встречу со Штерном называл меня дурой, молчал. Было лишь ощущение правильности места, человека рядом и действий.
Когда контракт скачался, я сама развернула ноутбук к Штерну. Моя работа была закончена.
— Единственное, — на секунду придержала крышку, — ответь на один вопрос. Прошу.
Густые чёрные брови приподнялись.
— Зачем… — я облизала внезапно пересохшие губы —… зачем ты это делаешь? Папа ведь не просил присматривать за мной после росписи?
Штерн покачал головой. Взял меня за подбородок и, приподняв, заставил посмотреть в лицо.
— Я не курьер, который перевозит посылки из пункта А в пункт Б. Моя задача охрана. Если для клиента в финальной точке маршрута возникает опасность, значит — работа ещё не закончена.
Это было правильно, красиво, но… Я сама не знала, что именно хочу услышать, однако точно не это.
— Но ведь папа тебе уже заплатил. Так?
— Доплатит, — Штерн отпустил меня. Его взгляд перешёл на монитор, а пальцы быстро забегали по клавиатуре. Сейчас он больше походил на программиста, а не на охранника.
— И все?..
Зелёные глаза на секунду оторвались от экрана. В зрачках я увидела собственное отражение — все та же наволочка, голые руки, распущенные волосы. Наверно, для Штерна я была не такой уж и красавицей, чтобы совершать ради меня подвиги. Скорее бедовой наследницей, с которой вечно приходилось возиться.
И на что только я надеялась?
— Ванная комната слева. Там в шкафчике есть полотенца и банные халаты. Я лягу ещё не скоро. На диване. Постарайся выспаться.
Штерн оказался верен себе. Только приказы и никаких ответов. Будь у меня силы обидеться, так бы и сделала. Но сил не осталось. Ни физических, ни моральных.
— Спасибо, — я развернулась в сторону ванной. — Пойду.
Заставляя себя ни о чем больше не думать, сделала несколько шагов. Почти дошла и вдруг остановилась. Скорее всего, это было бредом, но между лопаток пекло как от пристального взгляда. Чтобы проверить, хватило бы поворота головы. Я хотела это сделать. Просто оглянуться… без надежды. Но гордость взяла свое.
Глава 23
Дима.
Я выслал своему юристу контракт сразу после того, как за Рыжей закрылась дверь ванной комнаты. Можно было прочесть самому, наверняка что-нибудь удалось бы узнать еще сегодня. Но тогда существовал риск… Опасность того, что еще сегодня я отправлю кое-кого к праотцам.
Лучше было потерпеть. Дождаться четкого юридического анализа и остудить голову. Причина остужать была. Прошло уже около часа, а картинка с перепуганной, заплаканной девчонкой в разодранном платье все еще стояла перед глазами.
Эта тварь, законный муж, хотел ее изнасиловать. Рыжая не сказала ни слова об этом. Она не жаловалась, не изображала жертву. Но понятно было без слов. Скорее всего, именно моя открытка помешала случиться самому худшему.
А ведь не полезь я за сказками, не найди фотографий…
Нет, думать о "если бы" было нельзя. Ничего не случилось. Сейчас девчонка находилась в безопасности, а впереди предстояла дорога домой.
О реакции папаши я тоже пока не задумывался. Точно так же и о том, что его неплохо было бы известить. В целом это было ошибкой. Нанимал меня именно счастливый тесть. Он оплачивал все расходы и должен был согласовывать каждый шаг.
Но ни один нормальный отец не отдает дочь насильнику!
Пазлы не складывались. Или папаша тоже был замешан, или Шиммер вел свою игру. Хотелось верить во второе. У банкира вполне мог быть интерес в Питере. Для того, чтобы сломать молодую девчонку и потом использовать как пешку, насилие было самым простым способом.
Именно так женщин ломали все спецслужбы мира. Насилуя день за днем, не позволяя и думать о побеге или спасении. Через месяц даже самая сильная становилась тенью. Еще через два она превращалась в вещь. Без воли, без желаний и надежд.
Строптивых ломали изощренно. От дерзкой, неунывающей Рыжей не осталось бы и следа уже через неделю. Она забыла бы о своей манной каше, о какао и точно не полезла бы в машину к первому встречному мудаку, чтобы полечить сексом свою буйную голову.
