Тот начал рапортовать, прямо как в армии. За пару минут мы узнали, что именно случилось с Владом. Как на трассе два джипа пытались скинуть его Ауди в кювет, но брат ловко выкрутился, а потом ещё сам неожиданным торможением заставил их "поцеловать" друг друга.
Следом за этим отчётом шёл рассказ о расследовании. Саша упоминал имена и фамилии, которые мне ничего не говорили. Ругался на какого-то Исмаила, умудрившегося так залечь на дно, что его не смогли найти даже бывшие клиенты. Отчитывался о результатах повторного допроса двоих, напавших на квартиру Димы.
Как я поняла, по всем фронтам было глухо. Мой муж оказался крепким орешком, и найти к нему подход со стороны пока не получалось. Если и до этого у меня не было сомнений в правильности собственной идеи, то сейчас она казалась не просто хорошей, а единственной возможной.
Невероятно упрямый, Дима, как мог, откладывал мою речь. Он не позволял мне ничего комментировать и открыто игнорировал все вопросы. К десяти вечера его помощники начали бросать друг на друга удивлённые взгляды. Всем было ясно: что-то здесь не так. Только когда Саша обмолвился о каком-то своём прошлом предложении, на несколько секунд образовалась пауза.
Я её не упустила. Сформировавшаяся идея так и рвалась наружу. За минуту, без единой паузы и запинки, я высказала всё, что думаю о ситуации, и с ходу предложила несколько вариантов.
— Для того чтобы заставить Шиммера приехать сюда, я могу пообещать расторгнуть контракт. Тогда по брачному контракту он получит все акции. В качестве альтернативы, могу предложить встречу один на один, а там сообщу, что знаю о его планах, и пообещаю обратиться в полицию. Мне уже совсем не страшно. Не знаю, будет ли страшно ему, но какую-нибудь ошибку он обязательно совершит.
Коля слушал меня открыв рот. Саша, судя по вспыхнувшему взгляду, готов был расцеловать. В противоположность этим двоим, Дима лениво шевелил веткой поленья в костре и делал вид, будто сейчас никто ничего не говорил.
За это донельзя красноречивое игнорирование его хотелось поколотить. Шансов причинить хоть какой-нибудь вред в этой драке у меня, конечно же, не было, но как иначе достучаться, я не знала.
На помощь, как и надеялась, пришёл Саша. Осторожно, будто заклинатель змей, он вначале завёл разговор о рисках, которые мы несём сейчас, выжидая. Потом одно за другим под разными углами рассмотрел оба моих предложения.
Признаться, такого профессионального разбора я не ожидала. До охраны Саша, наверное, работал в каком-то из подразделений полиции. Но что удивило ещё больше — он всем сердцем был на моей стороне. Не только я считала, что пора меняться с Шиммером местами. Не только меня вымотали плохие новости.
* * *
Расплата за мою смелость последовала ночью. Вечером, пока Саша ещё был у нас, Дима так ничего и не сказал. Все наши разговоры велись будто без него. Но вот стоило вернуться в домик, сразу стало ясно, что думает Штерн.
Нет, он снова ничего не произнес вслух. Вместо слов Дима забрался в свой спальный мешок, натянул до самого горла молнию и закрыл глаза. Мой отстёгнутый мешок сиротливо остался лежать рядом. За длинный язык меня лишили не только горячих поцелуев на опушке, но и тёплого бока.
Стараясь не разбудить девочек, я умыла лицо холодной водой и завернулась в свой спальник. Вот так засыпать одной, зная, что Дима рядом, было непривычно. Почти все ночи за время нашего знакомства мы провели вместе. Совпали ещё до заказа, и лишь сегодня меня сознательно и без права на помилование лишили близости.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я уснула. Из-за мыслей о смерти Юры, покушении на Влада и упрямстве Димы сон долго не шел. Что я только не делала! И баранов считала, и пыталась контролировать дыхание, а отключилась перед рассветом.
Долго поспать тоже не удалось. Без уже привычного мерного посапывания над ухом будил каждый шорох на улице. В результате утром я себя ощущала разбитым корытом. Ни кофе, ни каша не лезли в горло, а спина болела как у древней старушки.
Дима наблюдал за моими страданиями молча. Судя по взгляду, этому садисту даже нравилось то, что со мной происходит. Не представляю, сколько бы мы ещё выдержали злиться один на другого, но стоило малышкам выпорхнуть на улицу к Коле, моё терпение лопнуло.
— Я больше не могу. — Так и не домыв последнюю тарелку, я повернулась к стоявшему у окна Диме. — Ну хочешь, наори на меня.
Даже не обернувшись, он сделал глоток из своей чашки и поставил её на подоконник.
— Не вижу смысла, — бросил холодно.
— А я не вижу смысла в твоём молчании. Мне от него плохо.
— Не знаю, чем тебе помочь.
От его холода меня уже начало потрясывать.
— Если тебе так сильно не нравится моё предложение, так и скажи. — Не в силах сдвинуть эту глыбу, я протиснулась между ним и окном. — Назови дурой! Ещё как-нибудь! Не молчи!
— Ты сама об этом просила! — Он насильно поднял за подбородок мою голову вверх. Зло посмотрел в глаза. — Ты чокнутая!
— Ещё!
— Больная на всю голову!
— Ещё!
— Мозгов как у канарейки!
— Не пробирает. — Моя обида помножилась на его ярость, и мозг отключился напрочь. — Слабо! Раньше ты меня особо не жалел.
— Идиотка долбанная…
Перед глазами что-то мелькнуло, пол ушёл из-под ног, а в следующее мгновение пятая точка оказалась на столе.
— Ни хрена не соображаешь, — сминая мой рот, прохрипел Дима. — И мне соображать мешаешь. — Обхватил руками голову, не позволяя сдвинуться, принялся самым извращенным способом доказывать, что я неправа.
Губы запекло от поцелуя. Сердце в груди начало отбивать какой-то безумный ритм, похожий на ламбаду. От отчаянного Диминого напора стол дёрнулся, и маленькая керамическая перечница, рассыпая своё ароматное содержимое, покатилась по столешнице.
Это была самая вкусная злость. Наши языки тёрлись друг о друга, как обычно тёрлись тела. Его выдох превращался в мой вдох. Ладони нежно гладили скулы, шею, стекали на плечи и грудь. Ярость переплавлялась в ласку, и внизу живота всё скручивало от возбуждения.
Если бы не дипломатичный стук в дверь, не знаю, до чего бы мы дошли. Твёрдое желание Димы красноречиво упиралось мне в бедро. Его сердце под моей ладонью рвалось наружу. Только закаленная воля смогла вовремя остановить.
Войдя в домик, девочки старательно отводили глаза. Возможно, они что-то заметили в окно. Возможно, догадались. В моей голове стоял такой туман, что временно было не до причины их странного поведения.
Дима тоже ничего не спросил. Отвернувшись к окну, он долго, сцепив зубы, смотрел вдаль. А потом негромко произнес:
— Завтра в моём офисе будет встреча. Приедет следователь, который ведёт дело о проникновении в мой дом. Саша предупредит его, что наши планы изменились.
