— Как это не придумали? — Смурфик полез в карман и вытащил пару подозрительных таблеток.
— Не, от этой дряни мозги выключаются.
— Вот от них-то, от мозгов, и все твои неприятности, — поучительно сказал Смурф.
— Если бы от мозгов, — тяжело вздохнул Тифон, морщась от дыма своей сигареты. — Тогда с этим можно было бы что-то сделать.
— Ты это сейчас о чем? — то ли на меня пиво так подействовало, то ли я совсем потерял нить разговора.
— Отвлёкся. Забей. Но с матерью у меня тоже всё непросто. Не так, как у тебя, конечно, но её мужик мне жутко не нравится. Как только вспомню, убить готов.
— А что за мужик?
— Ладно, проехали. Чего там у тебя с тем телефоном-то? Что решил?
Я был рад сменить тему и охотно пересказал ночной разговор с Яной.
Трифонов слушал молча, теребя нитки на драных коленках, потом пожал плечами:
— Давай, выясняй адрес. Вместе скатаемся. А то вдруг разводка какая. Всяко бывает. Ну, а если реально напряг, то поможем по обстоятельствам.
Домой я возвращался с опаской. Прикидывал, что будет, если учуют запах спиртного.
Но всё прошло на удивление спокойно, и запалил меня только Дятел, когда ложились спать.
Сполз на край своей подушки и стал нести полную ерунду, типа того, что с плохой компанией связываться не стоит, и что меня там испортят.
Но я старался не слушать. Всё думал про Трифонова. Увидел вдруг его совершенно с другой стороны. Словно со мной какой-то новый, третий человек разговаривал, не тот угрюмый и колючий, которого я видел в школе, и не наглый, уличный пацан, а обычный нормальный парень со своими проблемами и заморочками. И я был очень благодарен ему за эту открытость.
И уже почти совсем провалившись в сон, сквозь занудное бормотание Дятла услышал приятный мелодичный звук отрубающегося телефона. Нокиа всё же сдох, а номер Яны, я, конечно же, забыл сохранить.
Глава 8
В понедельник в школе Тифон с Зоей общались так, словно ничего не произошло. Будто они и не ссорились вовсе. Про Ярова никто не вспоминал, и в последующие несколько дней, вплоть до похода на ТЭЦ, после которого события закрутились с такой скоростью, что я едва успевал отсчитывать дни, всё вошло в обычный жизненный ритм: домашка, контроши, уроки, тушеная капуста и Дятел под боком. Ничего необычного, за одним лишь исключением: после боулинга Трифонов, Криворотов и Миронова неожиданно приняли меня.
Помню, в детстве я смотрел такой старинный мультик — "Замок лгунов". Там был мальчик, который не слушался маму и всё время обманывал. Однажды он встретил странного человека в высокой голубой шляпе, и тот отвез его в замок, где жили мальчишки-обманщики. Они показывали мальчику разные красивые вещи, оказывавшиеся потом ненастоящими: мороженое из мыла, надутый диван, который лопался, когда на него садились, нарисованные двери, даже сам замок был обычной палаткой. Из-за этого обмана мальчик вечно попадал в глупое положение, а те ребята угорали до слёз, радуясь, что им удалось так хорошо его обмануть.
Так вот, каждый день, затаив дыхание, я ждал такого противного глумливого смеха за спиной. Но прошла почти неделя и никто не засмеялся.
На ТЭЦ мы отправились в субботу, когда стемнело. Впятером. Потому что ищущая острых ощущений Нинка уговорила Зою взять её с собой.
В большинстве дворов, через которые мы шли, было темно и довольно безлюдно. И чем дальше мы удалялись от метро и основных автомобильных дорог, тем мрачнее становились виды. Глухомань глухоманью. Жутковатый район. Ветхие пятиэтажки с балконами, грозящими вот-вот рухнуть вниз от наваленного на них старья, длинные ряды гаражей, глухие заборы промзоны с колючей проволокой наверху.
А ещё, по мере нашего приближения к ТЭЦ, повсюду нарастал низкий равномерный гул, тревожный и угнетающий. Словно огромную турбину запустили. Такой звук бывает в серьёзных психологических триллерах для нагнетания атмосферы.
Один бы я никогда в эти места не сунулся. Но ребятам, похоже, было не привыкать, и Зоя почти всю дорогу весело болтала с Трифоновым о модных бородах, от которых её бросает в дрожь, и татуировках, которые ей нравятся. Лёха переписывался на ходу, а Нина курила одну за одной и помалкивала.
Мы перешли узкий проезд и уперлись в серую бетонную стену. Даже в темноте было видно, какая она грязная и старая. За припаркованным на тротуаре зеленым микроавтобусом, лихо расписанным в стиле стрит-арта, и в который врезался не следящий за дорогой Лёха, обнаружилась большая дыра в заборе, пробитая примерно на уровне колен.
Осторожно, один за другим, мы пролезли через дыру и выбрались на прилегающую к ТЭЦ территорию. Гул многократно усилился. Слева тускло мерцали беловатые фонари. Тифон пояснил, что там сидят охранники. Но в основном они следят за действующими объектами, хотя обход территории всё же делают.
Оказалось, чтобы попасть на заброшку, нужно было ещё перелезть сетку, поэтому мы, пригнувшись, прошли вдоль неё и остановились позади высокого прямоугольного здания из стекол и бетонных блоков. Тифон велел нам с Лёхой лезть, а сам остался подсаживать девчонок. Но Зоя от его помощи отказалась и, вцепившись длинными пальцами в крупные ячейки сетки, с ловкостью кошки перепрыгнула на другую сторону.
Нина же нарочно обождала, пока он не поднимет её и не передаст Лёхе, который без особой нежности, перетащил её, словно тяжелый тюк. Нина недовольно фыркнула, что он не Криворотов, а Криворуков, Лёха ответил, что в следующий раз она полезет сама, и они громким шепотом принялись обзываться. Но где-то в отдалении залаяли собаки, и им пришлось замолчать.
Быстро перемахнув следом за нами сетку, Тифон по-деловому направился к зданию. Дошел до маленького крылечка с узкими ступеньками, ведущими к двум металлическим проржавевшим дверям, подергал за ручку сначала одну, потом вторую. Последняя открылась.
Опасаясь малейшего скрипа, мы просочились внутрь, и первые пару минут толкались на одном месте, тесно прижавшись друг к другу и пытаясь привыкнуть к темноте. Но потом зажгли фонарики на телефонах и стало значительно веселее.
Я схватился за Лёхину джинсовку, сзади пристроилась Нина. И так, цепочкой, как в сказке про Золотого гуся, мы медленно двинулись по коридору. Куда непонятно.
Постепенно шаги стали гулкими, мы оказались в каком-то очень большом помещении. Свет фонариков выхватил из темноты огромные металлические ящики, а за ними, точно свернувшегося кольцами гигантского змея — замысловатую конструкцию из водопроводных труб. За ней лесенки, вентили, серебристые воздуховоды, поблескивающие в падающих на них лучах.
— Здесь такой запах, как у отсыревшего мармелада, — прошептала мне на ухо Нина.
— Кисло-сладкий.
— Тошнотой так воняет, — подсказал Лёха.
Все тут же начали принюхиваться. Нина была права, запах стоял странный и неприятный. Наверное, то было сочетание разных запахов: плесени, ржавчины, хлорки, как будто даже мокрой бумаги.
