Но Зоя продолжала дергать ногами, отчего я никак не мог ухватить её, и в следующую секунду диким голосом взвыл уже Трифонов.
Всё это походило на сущее безумие.
Наконец Лёха помог выбраться Тифону, а я поднял брыкающуюся Зою.
Тифон остался сидеть на корточках, глотая воздух и не в силах разогнуться, а Зоя, всхлипывая, помчалась к выходу.
— Что происходит? — бесстрастность Нининого голоса меня поразила.
— У твоей сестры бешенство, — ответил Лёха.
— Там, там, — прохрипел Трифонов, тыча пальцем в сторону кучи. — В натуре трупешник. Реальный.
Мы с Лёхой метнулись в угол. Я зажег фонарик и посветил. Дрожащий луч бестолково скакал среди вороха тряпок, но потом вдруг поймал нечто голубовато-белое, похожее на человеческую кожу. Рука затряслась ещё сильнее.
— Дай сюда, — Лёха выхватил у меня телефон и снова посветил в то место.
На этот раз мы совершенно чётко увидели согнутую человеческую кисть с одеревеневшими пальцами, безжизненную и посиневшую.
— Ё-моё, — прошептал Лёха. — Жесть.
Нина стояла сзади меня, глядя из-за плеча, крепко прижавшись и нервно дыша. Судя по всему и её, наконец, пробрало.
Лёха медленно пополз лучом вдоль руки, по локтю, плечу, дошел до шеи, и через пару секунд, нашим глазам предстало лицо мертвеца. Такое же синюшно-белое, как и рука.
Меня передернуло. Разглядывать подробнее не хотелось.
— Ладно, уходим, — Тифон поднялся.
Зоя, уткнувшись лицом в ладони и всхлипывая, сидела у стены в коридоре.
— Ну, ты что? Подумаешь. Ну, мертвяк. Чего такого? — Тифон присел рядом, ласково обнял её за голову и попытался погладить, но она испуганно отстранилась.
— Осторожно. Ты и так мне чуть все волосы не выдрал.
— А ты меня чуть без наследства не оставила. Какого черта так ногами дёргала?
— Да потому что я прямо на нем лежала!
— Он убитый или просто помер? — поинтересовалась Нина.
— Иди и сама проверь. Я вообще ничего не видела, кроме куртки Трифонова. Только чувствовала, как он прикасается ко мне, и чуть сознание не потеряла, думая про это.
— Ого, — присвистнул Лёха, — какие подробности.
— Да замучил ты уже со своими пошлостями. Этот покойник. Его рука к моему лицу прижималась.
— Бомжара какой-нибудь, — сказал Тифон. — Или наркоша. Вечно они мрут в таких местах.
— Наверное, нужно полицию вызвать? — предложил я.
— Проникновение на охраняемый объект — пятнадцать суток, ну или штраф, — со знанием дела сообщил Криворотов. — Точняк проблемы будут.
— Мне нужно помыться. Срочно. Он так вонял! — Зою трясло.
— Придешь домой, помоешься, — родительским тоном сказала Нина, а потом отчего-то с раздражением добавила. — Истеричка.
Обратно шли очень тихо, никто не разговаривал, только Зоя время от времени всхлипывала. Просочились на улицу, вывалились в освежающий сентябрьский вечер, и я чуть не опьянел от свежего, невонючего воздуха.
Осторожно двинулись в сторону сетки, совсем немного успели пройти, как из-за угла, показалась группка азиатов в серой спецодежде охранников. Увидели нас, остановились. Мы, не раздумывая, рванули, они за нами.
Уж что-что, а бегал я замечательно, спасибо шести годам футбола. Долетел до сетки первый. В спину с разбега впечатался Лёха.
Обернулся и, увидев, что девчонок вот-вот поймают, помчался наперерез охранникам. Тифон бросился за Лёхой. Охранники немного растерялись, но потом, действительно, свернули за парнями.
Зоя сама перемахнула сетку. Я подсадил Нину.
— Что делать? Что делать? — Зоя металась из стороны в сторону за сеткой.
— Я колготки порвала, — траурным голосом сообщила Нина.
— Дура, какие колготки?! — закричала на неё Зоя.
— Сорок дэн.
И тут я принял решение, глупое, наверное, совершенно невзрослое, но в тот момент кажущееся единственным.
Стараясь держаться в тени, двинулся вдоль сетки на голоса. Собаки совсем остервенели и захлёбывались лаем.
Охранников было пятеро. Четверо молодых азиатов и один возрастной, почти все с палками. Один из молодых сбил Лёху с ног и сел верхом, остальные остановились неподалёку в нерешительности. Напротив них стоял запыхавшийся и очень злой Трифонов с огромным куском трубы в руке.
— Нарушитель! — закричал возрастной охранник на ломанном русском. — Полиция звонить.
— Звони куда хочешь, — заорал ему в ответ Тифон, — но пусть твой урод с моего друга слезет.
— Нельзя. Нарушитель.
— Тогда, блин, вам хана, — размахивающий трубой Тифон выглядел нереально стрёмно, и я бы на месте охранников ещё сто раз подумал, прежде чем с ним связываться.
Они тоже это видели, поэтому замешкались.
Лёха же, дико извиваясь на земле, изо всех сил пытался спихнуть с себя здоровяка килограмм в сто.
А возрастной мужик, наверное, их главный, как запрограммированный, повторял:
— Нарушитель, нарушитель.
У меня не было никаких сомнений, что если начнется серьёзная драка, то парням капец. Азиаты молодые и здоровые, и пускай Тифон сколько угодно герой, ему всего семнадцать.
И тут не знаю, где у меня переклинило, потому что, неожиданно для самого себя, я выскочил, как полудурок, на свет и заорал:
— Эй! Мы школьники! Мы дети! Мы ничего не брали!
Показал пустые руки и вывернул карманы.
— Дети? — явно притормаживая, переспросил возрастной.
— Да! Да! — я тоже распсиховался.
Охранники странно переглянулись, бросили друг другу по паре фраз, а потом, тот, который сидел на Лёхе, поднялся и отпустил его.
Возрастной, нахмурившись, погрозил нам пальцем, а затем неожиданно направился к шлагбауму и открыл калитку. Но перед тем, как мы вышли, отобрал у Тифона из рук трубу, и снова погрозил пальцем.
Девчонки стояли неподалёку, возле дороги. И, как только заметили нас, Зоя с громкими криками радостно налетела на каждого по очереди и зависла у Тифона на шее.
— Всё нормально? — спросила Нина.
— Всё зашибись, — Лёха попытался оттереть грязь с джинсов. — Мы их сделали.
— Как сделали? — Нина взяла меня за локоть и заглянула в лицо, проверяя, нет ли синяков.
— Да уж, Никитос, — Тифон широко и очень весело улыбался, — не ожидал от тебя. Дети, блин.
Лёха заржал конем. Мы были ещё на нерве и вели себя, как пьяные.
Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.
