Но тот, развалившись на стуле и скрестив руки, не сводил с Нины глаз:
— Оставайся.
Нина тоже смотрела на него.
— Иди уже! — прикрикнул Яров.
Нина вздрогнула и очнулась:
— Ой, точно. Я же к вам по делу пришла.
И она, прекрасно понимая, что Малыгин всё ещё снимает, манерно прошествовала к парте Тифона и Криворотова. Подошла со стороны Трифонова, достала из рукава сложенный листок и протянула Лёхе.
— Вот, просили тебе передать.
— Юлька? Или Гаврилова? От Гавриловой даже читать не буду. Я её в ЧС кинул.
Лёха с опаской взял записку, но развернуть не успел, потому что дверь класса медленно приоткрылась и сначала послышался голос Сталины Августовны, а затем вплыла и она сама.
Тифон быстро сгрёб в охапку Нинку и запихнул на стулья между собой и Криворотовым. Та сдавлено пискнула, но сжалась и пригнула голову к парте. Лёха накрыл её полой пиджака, Тифон расправил плечи, загораживая, а Зоя плотно придвинулась к своему соседу. От учительского стола видно не было, а с моего ракурса выглядело до невозможности комично. Попова схватила телефон и стала фоткать эту прекрасную картину. Время от времени Нина кряхтела и ойкала, Лёха сквозь зубы повторял "локоть убери", Тифон шикал на них, но за раскатистым голосом Сталины Августовны этого слышно не было. Ярик же беспокойно ёрзал, постоянно оборачиваясь посмотреть, что там сзади происходит.
Сталина Августовна положила перед Соломиным и Яровым листы с тестом, затем попросила Шумейко уступить Тифону место.
— Иди сюда, Трифонов, — она положила третий листок на первую парту. — Быстренько. — Тифон порывисто поднялся и ломанулся вперед, но стоило ему сделать пару шагов, как Нина, соскользнув между стульями, со страшным грохотом загремела под парту. Стул Тифона покачнулся и мощным заключительным аккордом бухнулся в проход.
Сталина Августовна вскинулась, словно разбуженный носорог, и бросилась к проходу между рядами. В ту же секунду перед ней выросла Зоя:
— Сталина Августовна, мы тут подумали, что были неправы и хотели извиниться.
— Уйди, Миронова, — химоза решительно отодвинула её. — Я уже всё вижу! И всё поняла! А ну, вылезай! Вылезай, нахалка!
Глаза её выпучились до невообразимых размеров, руки затряслись.
— Это же просто кошмар, что происходит! Криворотов! Быстро к директору! Я уже говорила, что от вас с Трифоновым нужно избавляться! Трифонов, а ну быстро к директору! И Мироновы! Обе!
— Сталина Августовна. Поверьте мне, это случайно получилось, — попытался вступиться за Нину Яров.
— Как это случайно можно оказаться под партой в чужом классе?
Однако никакого оправдания Яров придумать не успел и притух.
— Она сережку потеряла. Золотую. Маленькую, — выдал я свою версию.
Химоза с подозрением посмотрела на взлохмаченную Нину, и все тоже посмотрели. В ушах у неё с двух сторон висело по два больших кольца.
— Пирсинг, — нашлась Емельянова. — Из брови. Как у меня.
— Что? — как подстреленная корова заревела Сталина Августовна. — Что вы из меня дуру делаете!
Она схватила Трифонова за локоть и потащила к двери.
— А я-то что? — удивленно прохрипел он.
— А то, что паршивая овца всегда стадо портит.
— Я ничего не сделал, — он то и дело останавливался, и ей приходилось тянуть его насильно. — Возьмите лучше Ярова, пока вас не было, он тест отказывался писать. А я не отказывался.
— Это ты директору расскажешь.
И тут среди всей общей суматохи и галдежа вдруг раздался спокойный голос Дятла:
— Сталина Августовна, а третий пункт тоже делать? Мы, кажется, этого не проходили ещё.
Химичку точно ушатом ледяной воды окатили.
— Никакой тест мы не пишем! Вы этого не заслужили.
— Как не пишем? — поразился Дятел. — Я уже два номера сделал. А вот третий не могу понять, похоже, вы нам этого не объясняли.
— Мы не могли чего-то не проходить! — рявкнула она.
— Вот и я тоже так подумал. Но тогда как здесь провести качественную реакцию на катион?
— Ну-ка, покажи, — Сталина Августовна выпустила Тифона и склонилась над партой Соломина.
И пока она разбиралась с ним и этими реакциями, все претенденты на поход к директору осторожно расползлись по своим местам. Сели и притихли. Нина на цыпочках прокралась к двери и тихонько выскользнула в коридор. А через несколько минут к нам пришла Наталья Сергеевна, чтобы сделать объявление о том, чтобы мы не забыли про субботник, и что в конце ноября у нас в школе будет проходить концерт, и желающие на нем выступить должны подойти к ней и записаться. Когда же она закончила, и прозвенел звонок, Сталина Августовна была всё ещё так поглощена вопросом Дятла, что о своих угрозах совершенно позабыла.
Глава 16
Школа с интересом обсуждала происшедшее на нашем уроке, и ключевой темой стало препирательство между Трифоновым и Яровым насчет Нины.
Криворотов был очень доволен, что Тифон так выступил, и это понятно. Я отлично помнил их ночной заговор.
Зою же Трифонов всячески избегал, и поговорить с ним она смогла только, когда мы остались поднимать стулья в кабинете литературы.
— Использовать Нину в своих разборках с Яровым, это — низко, — заявила она, остановившись в конце класса.
Волосы высоко забраны, спина ровная, руки скрещены на груди, губы поджаты. Училка, да и только.
Такой строгой я её прежде не видел, даже когда ругалась в боулинге.
— Слушай, Зой, прекрати. Мне и дома этого хватает: "высоко" — "низко", — Тифон старательно отворачивался, делая вид, что занят стульями. — Когда ты в шестом классе трепала всем, будто Нину взяли из детского дома, то как-то несильно переживала за её чувства.
Зоя негодующе вспыхнула:
— Мне было двенадцать. И между безмозглостью и подлостью есть большая разница.
— Да я пошутил просто. Чего ты так напряглась?
— Это не шутки, Андрей!
— О! — он застыл со стулом. — Ты чего, правда, так разозлилась?
— Ничего я не разозлилась.
— Нет, разозлилась, раз называешь по имени. Чем ты недовольна? Единственное, где я лажанулся, так это когда она упала.
Зоя подошла к нему.
— Тиф, пожалуйста, не делай так. Я тебя очень прошу. Пусть это будет кто угодно, но не нужно клеить Нину. Она же моя сестра. Мне неприятно.
— А если она мне нравится? — с ироничной заносчивостью он всё же ответил на её требовательный взгляд. — Чего ты сразу гадости думаешь?
— Если бы тебе кто-то нравился, я бы сразу поняла.
