— Ты был прав, — всхлипывал он в подушку. — Со мной лучше дела не иметь. Я очень впечатлительный и совсем ненадежный. Сам не знаю, как так получилось. Просто в голове такая дрянь закрутилась, я хотел на чем-то сосредоточится, но не мог. И раздеться тоже не мог. Я, наверное, совсем трус.
— Да ладно тебе, ничего страшного не произошло, я как её увидел, тоже чуть в обморок не грохнулся.
— Правда? А по тебе и не скажешь, — он наконец улыбнулся и вытер слёзы. — Ну, тогда я всё же посплю. Как ты и говорил, чтобы мама с бабушкой не заметили.
Глава 19
Отвезти снотворное я решил на следующий же день, чтобы сразу сделать неприятное и больше об этом не думать.
Автобус подъехал битком набитый, как всегда от метро. Я с трудом пробрался в самую глубь, протиснулся к окну, надел наушники и врубил музыку на максимум, чтобы она заглушила мой внутренний, предательски подмывающий отказаться от этой дурацкой поездки, голос. И она заглушила.
Колбои орали так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. Бешеный ритм, гитары и скрим. Через семь полных остановок я уже начал казаться себе безбашенным отвязным пофигистом. Сильным, смелым и борзым, как Лёха с Тифоном вместе взятые. Типа: Мы те самые дети с улиц. Мы уже давно испорчены. Мы — дым в твоих легких. У нас есть девочки и оружие. Мы — короли районов. И всё в таком духе.
Когда же автобус затормозил на конечной, я, накинув капюшон, с понтом, развязной походкой, прошел по опустевшему салону к самой последней двери. Нереально решительный и крутой. Жаль только, что людей в автобусе уже почти не осталось и на меня никто не посмотрел. Даже некрасивая пухлая малолетка, ковыряющаяся в своём телефоне.
В подъезде было очень темно. Тусклый свет горел только возле лифта. Полы перед лестницей были застелены вонючими обрезками старых ковров. Лифт пугающе скрипел и глухо громыхал. Внутри кабины лифта оказалось зеркало. Мутное и заляпанное, с надписью поверх него — "Катька — стерва и тварь". Я критично оглядел себя. Серьёзные встревоженные глаза, нахмуренные брови и капюшон, съехавший немного набок.
Пока ехал, решил, что заходить в квартиру не буду. Просто передам таблетки, скажу про труп на ТЭЦ и сразу домой. Но когда поднялся на этаж, обнаружил, что дверь попросту распахнута настежь, а телевизор орет не меньше прежнего. Постоял немного на пороге и несмело прошел.
Осторожно заглянул в комнату с телевизором. В кресле точно так же кто-то сидел, и я как можно бесшумнее прокрался к комнате сестер, тихо постучал, приоткрыл дверь и заглянул. Внутри никого не было.
Вошел и огляделся, куда бы выложить то, что я привез. Туалетный столик перед зеркалом был заставлен различными флаконами и тюбиками.
На блестящем комоде цвета слоновой кости — пластиковая коробка с карандашами и папка для рисования. Я бы никогда специально не полез, но папка была открыта и лежавший сверху рисунок сразу привлек внимание. Черно-белая графика, выполненная короткими отрывистыми линиями и штриховкой, в стиле комиксов, но отдельные элементы ярко раскрашены цветом. Необычно и красиво. Однако привлекла меня не красота исполнения. На рисунке были изображены два человека. Один на коленях, посреди улицы в окружении бетонных блоков домов, выставил перед собой согнутые руки, точно закрывался от чего-то. Ноги его были прикованы толстыми цепями к земле, а руки от кисти по локоть раскрашены фиолетовым. Другой, изогнувшись назад и запрокинув голову к небу, стоял чуть поодаль и страшными, скрюченными пальцами яростно раздирал себе горло, из которого, тщательно прорисованное красным цветом, вылезало когтистое существо.
Жутковатая картинка, но впечатлила меня не композиция и не сюжет, а то, что этими страшными мучающимися чуваками были мы с Трифоновым. Я — тот, что с фиолетовыми по локоть руками, на коленях и в цепях, он — рвущий горло, чтобы выпустить своего дракона. В том, что это мы, не было никаких сомнений. Черты лица не разобрать, но одежда в точности наша и телосложение похожее.
Протянул руку, чтобы взять рисунок, но тут почувствовал лёгкий ветерок на шее, резко обернулся и чуть было не сбил Яну с ног. Она едва удержалась за мой локоть. Розовые волосы, влажные, гладко зачесанные назад, пахли шампунем. Лицо почти такое же розовое, гладкое, распаренное. Кончик носа блестел, а глаза улыбались. На ней был черный спортивный костюм.
— Это мы?
— Ну, да.
— А почему в таком ужасном виде?
Она пожала плечами.
— Ане так приснилось, и я нарисовала. Ей постоянно что-то такое снится, а мне никогда. Как будто и не сплю вовсе. Тебе снятся сны?
— Бывает.
— А что тебе снится?
— По-разному. Иногда что-то произошедшее за день или какие-нибудь фантазии.
— Наверное, здорово, когда снятся фантазии. Если хочешь, можешь посмотреть все, — сунула папку мне в руки и села на банкетку.
Я не очень хотел, но отказаться не смог.
Все рисунки были в том же штрихованном стиле. Черно-белые с цветным акцентом на отдельных деталях. На большинстве из них люди в каких-нибудь странных позах, раненные или страдающие. Некоторые с рогами, крыльями и хвостами. И далеко не все были одетыми. Так что нам с Трифоновым крупно повезло.
— Я не разбираюсь в искусстве, — я не знал, как оценить то, что увидел.
— Я сама не разбираюсь. Просто рисую то, о чем Аня рассказывает.
Яна простодушно улыбнулась. Она была довольно милая. Трогательная какая-то.
Вошла Аня. Увидела меня и явно расстроилась.
— А где Дракон?
— Не смог.
— Значит, ещё рано. Ты привез?
Я достал из кармана снотворное и сигареты, положил на комод. Передал Яне Чупа-чупс.
— Не знаешь, сколько класть нужно? — спросила она. — Те, что у нас были, по две клали. Хозяйку на раз вырубало.
— Вы раньше уже усыпляли её?
— Естественно. Думаешь, зачем телек орет? Это чтобы знать, когда она проснется. Как только просыпаться начинает, первым делом звук убавляет.
— Если бы она узнала, что кто-то к нам приходит, не пустила бы, — сказала Яна оправдываясь.
— Раньше так Шуру, няню нашу, усыпляли, — сказала Аня. — Чтобы погулять одним. Она долго не замечала. Потом отчим застукал её спящей и выгнал. Жаль, конечно, она добрая была.
— Вместо неё потом Маня пришла, так она с нами вообще за одним столом не ест, — засмеялась Яна. — Поэтому, когда в этот раз сбегали, пришлось снотворное в общую кастрюлю с супом подсыпать. Зато хоть собрались спокойно.
— Ну, вы даете! — поразился я. — Откуда у вас столько снотворного?
— Ане прописывают, чтобы кошмары не снились.
— Козлу три дадим, — сказала Аня. — Пойдем, чаю попьем и покурим.
Она вышла.
