Яна же молча и выжидающе уставилась на меня.
— Я домой, — в последний момент я вдруг решил ничего не говорить, но только развернулся к выходу, как она схватила меня за плечо.
— Нет, не уходи, пожалуйста.
Забрала из рук куртку, кинула на кровать, а затем отвела к банкетке и, усадив перед зеркалом, встала позади.
— Смотри в зеркало. Я хочу увидеть.
Я посмотрел. Ничего нового. Обычный мой немного смущенный, немного растерянный вид.
— И что?
— Твоё прошлое напоминает искусственный водоем. В нем нет течения, вода не обновляется, застаивается, зацветает и гниет, превращаясь в болото.
— Чудесно! Очень полезная информация.
— Зря смеешься, люди думают, что всё знают о своём прошлом, но на самом деле оно ещё более непонятное, чем будущее. В нем слишком многое искажено желанием верить в то, хочется, поэтому его не только постоянно приукрашивают, но и часто вообще не понимают. Ты оцениваешь своё прошлое, являясь тем, кто ты есть сейчас. Однако в каждую следующую минуту ты становишься другим. У тебя появляются новые мысли, новый опыт, они меняют твой настрой.
Я отвернулся от зеркала.
— Ладно. Лучше чай.
Кухня была совсем маленькая, как в старых домах, где, сидя за столом, можно дотянуться и до плиты, и до холодильника одновременно. Они усадили меня возле окна к толстой, жутко горячей вертикальной трубе, на которую невозможно было облокотиться.
Яна принялась разливать кипяток по голубым кружкам, а Аня взяла маленькое блюдце, открыла пачку сигарет и, прикурив прямо от конфорки, с наслаждением выдохнула. После чего, поставив табуретку напротив меня, села и нахально уставилась.
— Ну, рассказывай, — дым от её сигареты окутал меня целиком.
— Что?
— Ну, вообще, про себя. Кто ты и что.
— Не знаю. Да никто.
— Никто? — Яна замерла с чайником в руках. — А с кем мы тогда разговариваем?
— В смысле, рассказывать нечего.
— Значит, никто, — кивнула Аня. — Ясно.
Они переглянулись.
— Люди-тени, — сказала Яна.
— Что?
— Ну, люди, которые на самом деле не совсем люди, а просто тени. Проекции людей. Их на самом деле не существует. Они созданы для того, чтобы все думали, что в мире много разных людей. Массовка. Просто персонажи, за которыми ничего нет.
— В чем прикол? — это начинало раздражать.
— Не бери в голову, — Аня прикрыла мою руку ладонью. — Это мы шутим. Сидим тут безвылазно, вот и приходит в голову всякое.
Она встала, открыла окно, и сырой октябрьский ветер ворвался в тёплую, душную кухню. Сразу стало холодно и неуютно, даже несмотря на жарящую в спину батарею.
Яна придвинула табуретку и села напротив меня с другой стороны.
— Ты уж прости нас. Мы не очень знаем, как вести себя с людьми.
— С парнями, — подсказала Аня.
— Сейчас-то вы можете объяснить, что за голосовое сообщение прислали? Что произошло?
— Что-что, — Аня с силой затушила сигарету, будто хотела размазать её по всему блюдцу. — Козёл приходил.
— А кто кричал?
— Ну, я, и что?
— Я была в комнате, — пояснила Яна. — А Аня в туалете успела закрыться.
— Потом хозяйка проснулась и загнала Козла спать. Я там ещё час просидела, пока Яна не сказала, что всё спокойно. Я бы этому уроду всю пачку снотворного скормила, чтоб уже никогда не проснулся. Но Яна считает, что это негуманно.
— А фотка?
— Просто фотка, — пожала плечами Яна. — Чтобы ты не сильно волновался.
Пронизывающий сквозняк подул прямо в шею и забирался за шиворот. На улице стремительно темнело.
Розовый цвет шел ей больше, чем Ане голубой, а может, так казалось, потому что она сама нравилась мне больше.
Внезапно Аня будто прочла мои мысли, потому что спросила прямо в лоб:
— Хочешь с Яной встречаться?
Вот это был недетский поворот, пришлось отложить печенье, потому что есть резко расхотелось. Сама Яна ничуть не смутилась:
— Будешь моим парнем, и если Козел ещё пристанет, заступишься за меня.
— Для подобных целей я точно не подхожу, — честно признался я. — С этими вопросами к Тифону.
— Он уже занят, — внаглую заявила Аня.
— А он об этом знает?
— Пока нет, но скоро узнает.
— Прикольно, — такие расклады меня позабавили. — А чё Лёха никому не приглянулся? Он же у нас первый парень на деревне.
— А нам не нужен общественный парень. Нам нужен каждой свой, ну или хотя бы один на двоих.
Батарея грозила оставить на спине недетские ожоги.
— Не понимаю, чего тебя смущает, — покачала головой Аня. — Когда у нас будет миллион, мы снимемся, умотаем в Крым и будем там счастливо жить в белом доме с синей крышей и видом на гору Ай-Юрий. Так вот, если захочешь, мы можем взять тебя с собой. Только представь: солнце, море, пляж, делай что хочешь. Можно будет купить собственную яхту. Небольшую. Папа говорил, что знает человека, который продаст ему её недорого. Будем просто валяться, загорать, есть мороженое и купаться, а по вечерам ходить на клубные дискотеки и пить до утра.
— У вас нет миллиона.
— Будет, не сомневайся.
— Соглашайся, — закивала Яна. — От тебя почти ничего не потребуется. А потом я тебя буду очень сильно любить, честно. Уж если я кого выбираю, то это надолго.
Они опять многозначительно переглянулись.
Вот тут-то я, наконец, врубился к чему всё идет.
— Слушайте, мы вам помогаем не за деньги и не за какую-то личную выгоду. За это никого специально не обязательно любить. Просто всё, что могли, мы уже сделали. Дальше справляйтесь сами.
— Но ты же не можешь просто так взять и бросить нас, — Яна растеряно захлопала глазами.
— Я говорила, что он маленький и ненадежный, — сказала ей Аня, будто меня не было. — Нам Дракон нужен.
Затем повернулась ко мне:
— Что ты хочешь за его телефон?
Такой расчетливый расклад разозлил:
— Не хотел вам говорить, но раз вы никак не понимаете… Ваш отец… Как его зовут?
— Антон, а что? — насторожилась Аня.
— Он никуда не уехал. Он мертв.
— Что? — Яна вскочила. Казалось, она готова влепить мне пощёчину. — Что ты такое говоришь?
— Его нашли на ТЭЦ. Ещё месяц назад. Полиция теперь этим делом занимается, — равнодушным тоном выдал я.
У них были такие лица, что впору в Музей восковых фигур отправлять.
