— Куда мы едем?
— Как? Вы не знаете? Ко мне, конечно, — и Лёха, тут же воспользовавшись моментом, обнял их обеих с двух сторон за плечи. — Только будете называть меня — хозяин. Ясно? Иначе я не согласен.
Яна подняла голову и так выразительно посмотрела, что Лёха решил быть снисходительнее:
— Ладно, можно просто господин.
Аня раздраженно дёрнулась, но он удержал её за плечо.
— Жалко, что ли? Тебе нетрудно, а мне приятно.
— Ладно, Лёх, — сказал я. — Заканчивай, пусть оденутся. Давай, на улице обождем.
— А чего на улице? Мы же теперь вместе жить будем. Тут не до стеснения, — и он совершенно по-хамски положил руку Яне на попу.
После чего я понял, что "акция протеста" не закончилась. Но девчонки, естественно, растолковали его настроения совсем иначе. Аня мигом схватила с туалетного столика какой-то флакон и, не раздумывая, распылила мощную струю прямо ему в лицо.
Запахло лаком для волос.
Криворотов захлебнулся в слезах, а я, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, вытолкал его в коридор. Пока спускались вниз, он, кажется, не сказал ни одного приличного слова, но на улице успокоился, и уже сам стал смеяться над тем, что произошло.
В прошлый раз, когда мы приходили в Башню, на улице было ещё светло, хотя и мрачно. Серо, тускло, но хоть что-то видно. Теперь же, зайдя в подъезд, окунулись в кромешный мрак. Тишина, темнота, холод. Запахи цемента, песка и сырой древесины. Девушки пугливо вошли и остановились. Мы с Криворотовым тоже.
— Хорошее место, правда? — сказал Лёха низким, приглушенным, со сбивающимся дыханием голосом. — Вас точно никогда не найдут.
— Зачем ты пугаешь? — едва слышно проговорила одна из них, хватая меня сзади за плечо.
— Я не пугаю, а рассказываю, — продолжал хрипло, как Тифон после физры, Лёха. — Пугаться нужно было раньше. Когда с незнакомыми людьми сбегали из дома. Никита, запирай дверь. Теперь они никуда не денутся.
— Ладно. Хватит. Идем, — я попробовал взять чью-то руку, но она не далась и толкнула меня в плечо.
— Да шутит он, — попытался объяснить я.
— Да, да, шучу, конечно, — Лёхин голос стал до отвращения елейным. — Всё хорошо. Идемте наверх, мы покажем вам котиков и ещё кого-нибудь мимишного.
Одна из девчонок резко развернулась и бросилась к выходу. Я загородил собой дверь. Ни в коем случае нельзя было, чтобы они начали устраивать истерику на площадке. Тифон сказал, что со сторожами договорился, но так, чтобы они нас не видели.
— Хватит паниковать, — строго сказал я. — На улицу вам пока нельзя. Но никто вас не собирается трогать.
— Конечно, конечно, никто вас и пальцем не тронет, — подливал масла в огонь Лёха. — И связывать не будет, и к батарее приковывать на двадцать четвертом этаже. Бить вас тоже никто не будет, я уж не говорю об извращениях.
— Если ты сейчас не перестанешь, я позвоню Тифону! — предупредил я.
— А чего Тифон-то? Мы и сами с ними справимся. Пусть попозже подходит.
И тут его телефон как заорет голосом Кипелова "Я свободен…". От неожиданности подскочили все. "Словно птица в небесах…". Наверное, аж на двадцать четвертом было слышно.
— Да, Юль. Нет, Юль, я не дома, — заговорил Криворотов своим обычным беспечным тоном. — Занят. Нет, сегодня не получится. Я всё понимаю. Нет, я ни с кем левым не встречаюсь. Нет. Всё, пока. Фотку тоже не могу прислать. Мне некогда. Давай.
Вдруг кто-то из близняшек, как закричит: "Помогите!".
— Да блин, — угрожающе зашипел Лёха. — Чё орешь, дура?
Я услышал, как он поднялся вверх по лестнице. Чиркнул зажигалкой. Потянуло сигаретным дымом. Телефон снова запел на разрыв: "Я свободен".
— Нет, Юль, я не с девчонками. Ну, да, есть. Но это не те девчонки, про которых ты думаешь. Только не нужно опять истерик. Это Горелов притащил, его и спрашивай. Как это не может, очень даже может. Ещё тот маньяк. Давай завтра встретимся. Только до трех. А то там у Малыгина вписка.
— Горелов — это ты? — спросила одна из близняшек.
— Угу, — буркнул я. — Короче, либо вы идете наверх, либо я вывожу вас обратно, и больше знать не знаю. Дальше сами, как хотите. Мне и так уже всё это надоело. И чего я только в это ввязался? Давайте, решайте.
Они немного пошептались, затем решились:
— Куда идти?
После сырой улицы и черноты подъезда, в квартире Смурфа, можно сказать, было уютно.
Близняшкам он выделил самую маленькую из всех четырех комнат, объяснив, что она самая тёплая. Надо сказать, он неплохо постарался. Главным украшением комнаты была настоящая надувная двуспальная кровать. Толстая и широкая, на ней в ширину спокойно умещались и Зоя, и Тифон, и Смурф. Все трое сидели, привалившись к стене, и слушали Лёхины жалобы.
С одной стороны кровати стояла высокая напольная лампа с длинным, порванным в одном месте бумажным абажуром, а в углу комнаты разноцветными огнями медленно переливалась восковая лампа. Лёха сидел в красном с деревянными подлокотниками кресле, у его ног были разложены полосатые этнические коврики с бахромой по краям. На одном из двух деревянных школьных стульев лежали куртки. А рядом с другим стояли три пятилитровые бутыли с водой и какая-то коробка.
В комнате очень сильно пахло Зоиными духами, и это было очень приятно.
Когда мы вошли, Лёха замолчал, и все с любопытством уставились на близняшек. Те были всё ещё напряжены и щурились от света.
— Я — Аня, а это моя сестра Яна, — сказала та, будто рапортуя.
— Я- Тифон, а это моя сестра Зоя, — откликнулся Трифонов, передразнивая её.
— Я — Сергей, — сказал Смурф.
— Приятно познакомиться, — тихо выдохнула Яна, осторожно кладя рюкзак на стул.
— Ну, вот так, — Тифон обвел рукой комнату. — Не люкс, но чуток пожить можно.
На лицах сестер отразилось явное облегчение, похоже до этого момента они не были уверены в том, что всё обойдется.
Мы посидели с ними ещё минут пятнадцать и ушли.
Было здорово избавиться от такого груза. Я даже запечённые баклажаны с сыром немного поел. А потом на радостях взял и позвонил Боряну.
Уже почти два месяца не слышал его голоса, только переписывался:
— Здорово, чувак!
— Здорово, — отозвался Борян, что-то жуя.
— Как жизнь? Какие новости и всё такое?
— Новости? Да никаких. Школа задрала, столько задают, что я уже вешаюсь. Третий день не могу досмотреть последний сезон "Игры Престолов".
— А как там Миха? Вовка?
— Даже не спрашивай, — сварливо проворчал Борян. — Одни бабы на уме. Даже поговорить не о чем. Познакомились с девками из медицинского колледжа и таскаются с ними с утра до вечера. Сегодня опять ко мне припрутся, типа кино смотреть. Ты-то как там? Тоже, небось, завел себе кого?
