— Участковый сказал, что у него на примете кто-то ещё есть.
Трифонов сплюнул на землю.
— И не надейся. Эти если прицепятся, то всю кровь выпьют. Первым делом в школу припрутся.
— Может, стоит поговорить с близняшками? — предложил я. — Пусть сходят в полицию и расскажут им про отца, про телефон, и что мы туда уже потом полезли, после того, как он пропал.
— Ну, конечно, — фыркнул Лёха. — Так они и побежали. Хотя… если Тиф хорошенько попросит, может, и согласятся. Пообещай их в Крым свозить, и они ради тебя всё сделают.
— Не выдумывай, — огрызнулся Тифон.
— Отвечаю. Мальвина от тебя без ума.
— Кто?
— Девочка с голубыми волосами.
— Уберите от меня Криворотова кто-нибудь, — Тифон зло повернулся к нам со Смурфом. — Достал со своими девками!
— Так что насчет пакета? — потупившись, спросил Смурф.
— И с пакетом достал! — закричал на него Тифон и, не попрощавшись, ушел.
Глава 28
Дятел, страшно расстроенный из-за своего приступа, весь день валялся в кровати, и можно было только догадываться насколько ему стыдно, потому что ни на какие разговоры он не шел.
Сколько я не спрашивал, не знает ли он примерное расстояние от Земли до Луны, каковы размеры самой большой черной дыры или почему кротовые норы называют кротовыми, он лишь хмурился, пожимал плечами и отворачивался.
Пиццу ему в микроволновке сделал, но он лишь один кусок взял, хотя обычно уминал за двоих.
А на слова: «Не бери в голову, у всех бывает», смерил меня таким взглядом, будто я с неба свалился: «Не нужно этого. Мне не десять». И всё. Отвернулся к стенке и замолчал. Но стоило мне выйти из комнаты, как снова принялся всхлипывать в подушку.
Постояв немного в коридоре и не зная как поступить, я включил ему «Эйс Вентуру» и ушел из дома. Что ещё я мог сделать? Как объяснить, что на его репутации приступ сказаться не мог, потому до неё никому дела не было. Главное, его не ранили, а всё остальное никого не интересовало, просто не до этого было.
Я позвонил Зое. От одной мысли, что из-за каникул теперь, может, не будем видеться по несколько дней, становилось тоскливо. Звать гулять в такую погоду — тупо, но вариантов не было, я же не Тифон, чтобы сказать: Давай, я к тебе приду. Но Зоя всё равно оказалась занята, сославшись на репетицию школьного концерта. Предложила, правда, встретиться на репетиции, но я как услышал, что Трифонов тоже будет, сразу отказался. В такие моменты он жутко меня злил. Пусть там у них какая угодно столетняя дружба, но какого черта везде лезть? Всё равно, что она бы с папой повсюду ходила. История про маньяка, безусловно, впечатляла и отчасти объясняла подобную гиперопеку, но если он ей такой хороший друг, то почему не считался с её собственными интересами? Я же видел, что ей, как и всем другим девчонкам, очень хотелось нравиться, стала бы она надевать все эти юбки и неудобные каблуки? И, несомненно, она заслуживала восхищения, а не пацанских тычков в плечо или игр в кулачки. Однако Трифонов вел себя по-собственнически гадко, распространяя на неё эту свою Терминаторскую бесчувственность, а Зоя была слишком добрая и мягкая, чтобы прямо сказать ему об этом.
В Башне смерти я не был несколько дней, а когда пришел, Яна сидела на полу, склонившись над импровизированным столиком из большой коробки и листа фанеры, снятой с окна, и колдовала над своими художествами. А Аня со Смурфом, обложившись на надувной кровати пакетиками с табаком и папиросной бумагой, крутили самокрутки. По дороге я купил им всем шаурму и, когда принес, она была ещё горячая.
Я слышал, что всё хорошее, что человек делает для других, на самом деле он делает для самого себя, чтобы потешить своё самолюбие. И, хотя мне не очень-то нравилась эта эгоистическая теория, когда они все втроем со счастливыми лицами уплетали сочный, набитый ароматным мясом лаваш, то от мысли, что им приятно, мне тоже было приятно.
Смурф пребывал в каком-то слишком расслабленном и довольном состоянии. Вероятно, принял что-то. Я сел к ним на надувную кровать.
В окно сочился тусклый свет и, в неизвестно откуда взявшемся квадратном зеркале, прислоненном к стене, отражались его рассеянные лучи. Из-за этого всё вокруг выглядело немного призрачным и потусторонним.
— Слушайте, — мой голос ворвался в мерную тишину, как требовательный сигнал автомобиля в сонное утро выходного дня. — Нам очень нужна ваша помощь. Вы должны сходить в полицию и рассказать про вашего папу. Пожалуйста.
— Это невозможно, — спокойно ответила Аня, не поворачивая головы. Её ореховые глаза в этом свете казались совсем тёмными, а голубые волосы — белыми.
— Нас могут обвинить в его убийстве.
Яна оторвалась от своих рисунков.
— С чего бы?
— Мы были там на ТЭЦ. Мы-то его и нашли. Вон, Смурф знает.
Смурф кивнул.
— А Трифонов ещё и зажигалку там потерял с изображением дракона. Точно таким же, как у него на шее. И полицейские теперь на нас думают.
— Вы были в полиции? — лицо Яны стало испуганным.
— Так случайно вышло, но про вас мы ничего не сказали. Понимаете, всё одно к одному складывается: и телефон отследили, и охранники нас видели, и зажигалка. А если вы расскажете, когда пропал ваш папа, то они поймут, что в тот момент нас на ТЭЦ не было.
Смурф вытащил из общей кучи пакетиков один.
— Кто будет?
— Что это? — спросила Аня.
— Чудесный план. Он у меня ещё с лета. Забирает не по-детски.
Я только хотел одернуть его, что бы не лез с этим, как Яна вдруг сказала:
— Сто лет не курила травку.
— Так вы можете, сходить в полицию?
Они переглянулись.
— Вон, Смурф туда, как на работу ходит, — повторил я слова Трифонова. — Пусть подскажет с кем поговорить, чтобы всё нормально прошло. Может, вам и не нужно будет к отчиму возвращаться.
— Я там всех знаю, даже уборщиц, — похвастался Смурф.
Он закрутил косяк, чиркнул зажигалкой и раскурил. Нас окутало дымное облако, которое быстро рассеялось по комнате вместе с травянистым запахом. Довольно приятным, похожим на запах ранней осени и поделки «гербарий», которая у меня стояла дома со второго класса, потому что в школе её не приняли, так как поздно принес.
Сделал глубокую затяжку, задержал дыхание и закашлялся, за ним Аня. Затянулась и передала мне.
Странное противоречивое чувство — нет, не борьба с соблазном, а напротив, борьба за то, чтобы прекратить бояться этого соблазна. В конце концов, от затяжки никто не умирал. Вон, в американском кино все кругом со школы траву курят и нормально. Я осторожно двумя пальцами взял самокрутку. Из неё шёл тоненький дымок. Если что, то это не моя вина. Я маму предупреждал!
