Пока она говорила, он не сводил с неё глаз. Очень колкий и тревожный взгляд.
— А меня все разводят. Вот, девчонки уговорили с ними в Крым рвануть. Я им билеты обещал купить. Как только толкну колёса Смурфа, сразу поедем.
— Собираешься продавать наркотики? — Зоя потрясенно застыла.
— Всем деньги нужны, не только тебе.
— Тиф, — подал я голос. — Ты с ними не связывайся. Они ненормальные.
— А шакалам слова не давали, — он резко встал, чуть покачнулся назад, но удержался. — Пошли вон отсюда. Оба.
— Слушай, — Зоя схватила его за руку и потрясла. — Это глупая ссора. Очень глупая. Прости меня, пожалуйста.
Трифонов озадаченно посмотрел на свою руку в её руке, затем высвободился.
— Ты сказала, что опухоль нужно вырезать. И ты её вырезала. Операция прошла удачно. Поздравляю!
— Нет. Неудачно. Для меня неудачно, — на одном дыхании выпалила она.
— Сочувствую. Теперь это не моя проблема. Теперь у тебя доктор есть. Пусть полечит.
— Послушай, Андрей, ты же знаешь, что это всё не по-настоящему. Ты же не дурак, ты всё понимаешь. И про деньги неправда. Это Нинка придумала. Со зла.
— Кстати, Нинке привет передавай. Я когда устану от этих близняшек и вернусь из Крыма, зайду к ней пару раз.
— Что ты несешь? — Зоино лицо вытянулось.
— Ладно, так и быть. К тебе тоже зайду. Если хорошо попросишь. И освободишься к тому времени.
Он направился к своей лежанке, но Зоя со всей злости треснула кулаком ему в спину, а когда обернулся, наградила увесистой пощёчиной.
Тифона, конечно, несло, но лучше бы она так не делала. Потому что до этого момента он ещё как-то сдерживался, а после пощёчины взорвался.
— Чё те надо, шкура рыжая? Не уйдешь по-хорошему, вылетишь по-плохому. Больше никогда ко мне не приближайся. Ты сделала свой выбор, и мне мерзко на тебя смотреть. Я же так тебе доверял! Больше, чем самому себе. А теперь ничего нет. Уничтожив себя в моих глазах, ты уничтожила и меня во мне. Всё. Опухоль удалена и корчится в предсмертных муках. Радуйся. И дыши глубоко. Ты свободна. Убирайся.
И тут произошло то, чего я совершенно не мог ожидать. Зоя рухнула перед ним на колени.
— Тиф, миленький, пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, давай не будем больше ссориться. Ты прав. Я согласна. Пусть будет, как раньше. Мне ничего не нужно. Только, чтобы было всё нормально. Как всегда. Я же не могу без тебя, — она судорожно стала хватать его за руки. — Ты у меня самый близкий человек. Даже посоветоваться теперь не с кем. Видишь, какие глупости мне самой приходят в голову. Забудь всё, что я говорила. Это я от дурости. Я понимаю. И ничего не прошу. И сейчас, когда у тебя все эти неприятности, пожалуйста, давай помиримся. Я же знаю, что тебе нужно с кем-то поговорить, и всё пройдет. Тебе нельзя это в себе держать, тогда ты тоже начинаешь глупости делать.
— Ты, Миронова, чего творишь? — он недоуменно сделал шаг назад, его опять потрясывало. — Ты вот так готова унижаться? Из-за чего? Из-за какой-то опухоли? Серьёзно? Противно смотреть. Встань сейчас же.
— Давай, уводи её, — велел он мне. — Тошно слушать эту сопливую болтовню. Раньше нужно было думать. Когда с Яровым зажигала и деньги брала, когда доводила меня. Ты знала, что делаешь.
— Да не было никаких денег, и про опухоль я просто так сказала. Ладно, можешь меня не прощать, но умоляю, не делай никаких глупостей. Не связывайся с этими ненормальными. Возвращайся домой.
— Встань сейчас же! — снова заорал он.
Протяжное рычащее эхо прокатилось по этажам.
— Пообещай, что вернешься. Иначе я не уйду, — она сдавлено рыдала. — Я боюсь, что ты сделаешь что-то такое, из-за чего тебя точно в какую-нибудь колонию отправят или даже тюрьму.
— Встань с колен, — сквозь зубы процедил Трифонов. — Иначе сильно пожалеешь, что приперлась сюда.
— Пока не пообещаешь, не встану.
— Ладно. Сама напросилась.
Быстрым движением он схватил её за волосы сзади. Рывком поднял и, швырнув на матрас, набросился сверху, придавливая коленями её руки с обеих сторон. Зоя сипло завизжала и задергала ногами.
— Эй, Тиф, — я сунулся к нему и тут же получил локтем в нос.
Из глаз фонтаном брызнули слёзы.
Он расстегнул ремень и резко выдернул его из джинсов.
Я похолодел, дело приобретало слишком дурной оборот. Но что самое ужасное, я не был создан природой для спасения принцесс или обычных девушек. Однако подумал я об этом уже позже, а в тот момент, не отдавая себе отчета, бросился ему на плечи. Хотел оттащить так, как это делал Лёха — захватом за шею, но Тифон, продолжая удерживать Зою, стряхнул меня, как жалкую букашку. Затем схватил правой рукой за грудки, а левой технично стукнул в кончик подбородка.
Тело мигом стало ватным, всё вокруг поплыло и померкло. Только уши закладывало от Зоиных сдавленных криков.
Не знаю, сколько я провалялся в отключке, но когда пришел в себя, увидел странную картину. Близняшки вместе со Смурфом оттаскивали от окна стоявший вертикально и туго перетянутый ремнем матрас. Отодвинули немного и опустили на пол. Внутри матраса оказалась Зоя. Трифонов завернул её в него и, оставив так стоять, ушел.
Все были очень злые. Зоя из-за этой жестокой выходки Трифонова. Смурф, потому что тот собрался продать его пакет с колесами. А близняшки на нас, из-за того, что спугнули его. Ведь, по их словам, у них наладилось прекрасное взаимопонимание, и он обещал поехать с ними в Крым.
Мы с Зоей вышли на улицу и, стараясь не пересекаться взглядом, молча добрели до автобусной остановки. Нам обоим было стыдно. Ей за то, что так унижалась, а мне, что не смог её защитить.
А когда подошел наш автобус, она вдруг обнаружила, что вовремя возни с Трифоновым потеряла заколку, и, сказав, чтобы я её не ждал, побежала обратно.
Глава 33
Всё воскресенье я играл с Дятлом в ЛОЛ, и папа с дурацким, удивленным видом повторял одну и ту же остроту: «Оказывается, кроме Вани, у нас в квартире живёт ещё один мальчик», а в понедельник в школе не было ни Трифонова, ни Зои, ни Ярова.
Я пришел и, не раздумывая, сел к Лёхе.
Он был сам на себя не похож. Задумчивый и зашуганный какой-то. За все семь уроков ни разу не прикололся, курить не ходил, по сторонам не глазел, разговаривал мало, и про свои дела объяснять ничего не хотел.
Зато признался, что ему пришлось написать объяснительную про наш поход на ТЭЦ. Потому что та брюнетка — инспектор по делам несовершеннолетних, стала угрожать плотно заняться заявлением Шурочкиной, встав на сторону её мамы.
Так что Лёха всё по порядку и выложил: как, зачем и почему мы туда полезли. И про телефон, и про сестер, и про отца их, и про Крым. В общем, всё, кроме того, что на ТЭЦ с нами были Мироновы и что близняшки сейчас кукуют в Башне смерти.
