Но инспекторше этого вполне хватило. Лёхин рассказ заинтересовал её намного больше, чем заявление Шурочкиной.
Как оказалось, убитый Трошин привез в Москву большую партию таблеток Методона, которые в ряде стран легально использовались в медицинских целях и попадали в Крым через порты Черного моря.
Она полагала, что мы можем что-то про это знать, ведь на ТЭЦ Трошин проник с целью передачи партии товара заказчику.
Лёха заверил, что никакие наркотики мы не находили и уж тем более никого не убивали, однако от всей этой темы жутко перепугался.
И я вдруг вспомнил про таблетки с большой буквой М у Смурфика в пакете, и угрозы Трифонова продать их. Узнав об этом, Лёха запаниковал ещё больше, потому что в случае чего, доказать, что пакет принадлежал Смурфу, будет невозможно. Необходимо было срочно отыскать Тифона и предупредить. Но Лёхина мама сидела в машине возле школы и никуда его не пускала, так что мне пришлось пообещать найти Трифонова самому.
А по дороге домой мы с Дятлом как раз встретили Хорька.
Он узнал меня и даже поздоровался. Я спросил, не встречал ли он Тифона. Хорек ответил, что встречал, но только вчера. На его глазах, тот избил двух парней за то, что они в шутку опрокинули какому-то бомжацкому деду коробку с книжками. И что он был пьяный, но вроде собирался домой, потому что потерял телефон.
Тогда я решил, сходить к Тифону домой, а Дятел охотно вызвался идти со мной.
Увидев нас, мама Трифонова обрадовалась и затащила в квартиру.
— До сих пор не приходил. Сначала смски присылал, что у друзей остался. А вчера ничего не писал. Телефон отключен. Это, наверное, он из-за меня. Поругались немного.
Она была очень взволнована и от этого слишком разговорчива.
— Раньше такое часто было. Чуть что — сразу в бега. Из детского сада как-то удрал. По всему району искали, а он на автобусе катался. Ураган, а не ребенок. Только, когда мышцу шейную потянул, я вздохнула спокойно.
— Почему? — простодушно удивился Дятел.
— Ему на шею фиксатор поставили, и я предупредила, что если будет баловаться и бегать с этой травмой, то может инвалидом на всю жизнь остаться. Сказала просто, чтобы аккуратнее был, но его словно подменили. Стал тише воды, ниже травы. Нарадоваться не могла. Через две недели снимать корсет можно было, но я всё тянула, потому что уж больно хороший он был, когда спокойный. Тогда подруга посоветовала оставить фиксатор до тех пор, пока Андрей сам не устанет от него. Ну, я и оставила. Так он с ним очень долго проходил. Всё боялся инвалидом стать. Идеальный ребенок. Никаких замечаний в школе. Потом я уж сама уговорила его снять шину и сразу об этом пожалела. Моментально принялся наверстывать упущенное: или дрался, или в какие-то истории влипал. Я ведь сама педагог и всегда считала, что если ребенок неуправляемый — это вина родителей. Но как я с ним только не разговаривала, всё без толку. Против генов бессильно всякое воспитание. Весь в отца.
— А у меня родной папа спасателем был, героем. Ему даже медаль посмертно дали, потому что он во время пожара на складе несколько человек спас. Но я не такой. Не смелый и не решительный совсем.
Я впервые слышал, чтобы Дятел сказал что-то про своего родного отца.
— Так ты, может, в маму, — она ласково потрепала Дятла по голове. — В человеке всякие гены перемешиваются. И мамы, и папы, и даже бабушек с дедушками. Просто у нас в роду никогда таких сорванцов не было.
Она будто оправдывалась перед нами. В точности, как моя мама, за то, что я не был гением.
— Летом работал, и учиться в прошлом году вдруг начал. Серьёзный стал такой. Что опять случилось? — продолжала причитать она. — За дурные компании я не сильно переживаю. Мы уже это проходили. Таким мальчикам, как Андрей, обязательно наставник нужен — мужчина. Я с тренером его поговорила, что, мол, другого мужского воспитания взять неоткуда. Владимир Александрович сразу всё понял. Ведь мы не первые с такой проблемой. Я была ему очень благодарна. Он потом Андрею хорошо мозги вправил. Я за другое волнуюсь.
Она понизила голос и сделала паузу.
— Чтобы у него там ненароком никакой любви не случилось. А то он же отзывчивый, впечатлительный и привязчивый очень. Натворит дел, потом за всю жизнь не расхлебаешь. Я ему всегда говорю: «Мужчина отличается от женщины тем, что умеет владеть собой», но в этот раз прям взбеленился. Всё в штыки. Накричал, что я из него всю душу своими нотациями вынула. Чует моё сердце, что без женского пола тут не обошлось. Он точно ни с кем не встречается?
Мы послушали её ещё немного, сказали, что ничего не знаем и ушли.
За ужином я только и думал о том, как должно быть тяжело Трифонову разрываться между мамой и Зоей. И что если бы мне с утра до вечера выносили мозг на тему полового воспитания, то я бы тоже от всех девчонок шарахался, как от прокаженных. Может, как мама она у него и добрая, но чисто по-человечески, очень жестокий прессинг.
Однако Трифонов не какой-нибудь там Дятел и не пай-мальчик, и к соблюдению правил подходил избирательно. Значит, он всё же разделял эти взгляды. В таком случае, выходило, что он, сам того не понимая, действительно издевался над Зоей. А может и понимая, ведь не зря тогда на ЛЭП сказал, что кто-то должен её у него забрать.
На следующий день к нам на физру заглянула Нина и позвала Лёху, но тот, как увидел её, в мгновение ока вскарабкался по канату до самого потолка и завис там, категорически отказываясь подходить. Тогда она помахала мне, и я вышел в коридор.
— Передай Зое, пусть возвращается. Я призналась в Подслушке, что про деньги пошутила.
— Куда возвращается?
— Домой, конечно, — из-под длиннющих ресниц Нина зыркнула на меня, как на придурка. — Нельзя вот так исчезать, не предупредив.
— Куда исчезать?
Нина насторожилась.
— Разве она не помирилась с Тифоном и не тусуется с вами в Башне?
— Не помирилась.
— Боже! — перепугано воскликнула Нина, и на несколько минут я увидел её настоящей, без выпендрежа. — Она как ушла с тобой в субботу, так и не возвращалась. Я думала, домой приходить не хочет, потому что на меня обижается. И телефон выключила.
— Подожди, успокойся, — сказал я, но сам от этого известия похолодел.
Нина принялась утверждать, что Зою похитили или, может, чего ещё похуже, а у меня перед глазами упорно стояла сцена, где Зоя в отчаянии рыдает на коленях. Ну, почему я не дождался её после Башни?
— Они уже не раз угрожали. Мол, не будет денег, домой из школы не дойдете, — сбивчиво тараторила Нина.
— Кто они?
— Мужики, которых Дядя Гена нашел, чтобы нас запугивать.
— Но почему они звонят вам, а не матери?
— У них её телефона нет. Она вообще про это не знает, иначе давно бы приехала и сидела тут у нас на головах. Как я ей теперь про Зойку скажу?
