– Да не мы не успели! – вклинилась бирюзовая Галина Леонидовна. – А раньше думать надо было!
– Ну… да, – кивнула златовласка и повернулась к Арине. – Если вам нужно отдельное заключение…
Арина помотала головой – не нужно заключения.
И зачем я сюда ходила, подумала она, оглядывая восьмиэтажный «кирпич», обрамленный снизу стеклянными дверями. Ответственность? Скорее уж самоотверженность. Да, другое имя для профессии следователя – самоотверженность. А всякие там скачко и баклушины, которые вроде бы тоже следователи… ладно, пустое!
Надо было возвращаться в следственный комитет, но… она еще раз окинула взглядом уходящий в низкие тучи «кирпич»…
Ляля так и не позвонила, телефон ее не отвечал – может, секретарша номер перепутала? – да и список клиентуры Филиппа управляющий прислать не удосужился. Пора было ему намекнуть, что это уже тянет на создание помех следствию. Не хотел сам – пусть составляет список прямо в ее присутствии. Ну да оно и к лучшему. Возможно, удастся соотнести этот самый список с разноцветными каракулями в блокноте погибшего.
Проще, конечно, было вызвать господина управляющего к себе, в следственный комитет, но проще – не значит лучше. В список подозреваемых Арина его, разумеется, включила, но лишь потому что он находился в нужном месте приблизительно в нужное время. А так – ну какой из него убийца? Тем более подобным способом. Сразу вспомнилось из читанного когда-то Честертона: да я не спорю, он вполне мог убить, кто угодно может в соответствующих обстоятельствах, но он убил бы скучно и незаметно, а вот так вот – театрально, демонстративно, эффектно – никогда. Список гипотетических мотивов Рената Ильича тоже выглядел… скудно. Ни ревности, ни финансовых конфликтов между управляющим и стриптизером не выявилось. Если и были у господина управляющего какие-то тайные махинации, вряд ли стриптизер мог быть в курсе, а если бы вдруг, то убивать гипотетического шантажиста посреди вверенного твоим заботам клуба, рискуя благополучием этого самого клуба, – более чем глупо. Оставался разве что гнев из-за несвоевременного увольнения «звезды». Тоже мне, мотив! Не смешите мои тапки! О своей злости на Филиппа Ренат Ильич рассказывал свободно, явно не предполагая для себя в том никакой угрозы. Какой уж там убийца – максимум свидетель, и даже не так чтобы очень ключевой. А свидетелей лучше допрашивать на «их» территории. В официальном кабинете большинство людей зажимаются, замыкаются, боятся лишнее слово сказать. У себя же, так сказать, дома. наоборот – успокаиваются, расслабляются и даже могут сболтнуть что-нибудь лишнее.
Главное же – Арине хотелось прогуляться. На улице, хотя под ногами и похрустывал кое-где ледок, уже ощутимо пахло весной. И небо – вот нежданный подарок – расчистилось, поднялось, налилось яркой солнечной синевой. Прикажете в такую погоду сидеть в пыльном кабинете, когда до свидетеля минут сорок, максимум час ходьбы?
Ох, хорошо-то как! Воробьи чирикают, как оглашенные, в лужицах солнце отражается…
Посторонившись, чтобы дать дорогу несущемуся навстречу малышу в небесно-синем, прямо под цвет неба, комбинезончике, она вытащила из кармана телефон, оживший когда до «Сладкого места» осталось пройти не больше трех кварталов.
* * *
– Арина Марковна, – пробасил в трубке криминалист. – Ты тогда в этом злачном гадюшнике так шустро убежала управляющего допрашивать, я тебе про пальчики-то не все изложил. Ну тогда было навскидку, а сейчас я точно скажу.
– Да, я помню, Артем. Два комплекта, оба с высокой степенью вероятности мужские. Это ты так сказал. И, видимо, готов подтвердить? Один комплект убитого, второй… дай угадаю… управляющего, так?
– Ну… – прогудел в трубке Зверев. – С тобой неинтересно. Как догадалась?
– Да не догадалась, – успокоила его Арина. – Не более чем логичное предположение. По-моему, управляющий – единственный, кроме погибшего, мужик, который в этом кабинете бывал.
– Неинтересно с тобой, – повторил Зверев. – А как же интрига? И зачем я тогда вообще нужен, если ты и сама все знаешь?
– Здрассьти! – фыркнула Арина, ловко уворачиваясь от катящейся прямо на нее детской коляски, размерами вполне сопоставимой с небольшой цыганской кибиткой. Толкала ее девушка настолько миниатюрная, что с обратной стороны казалось, что кибитка едет совершенно самостоятельно. – Как это зачем? – засмеялась Арина, нырнув с тротуара в ближайшую подворотню, где, к счастью, было вполне пусто. – Как это зачем? – повторила она, все еще смеясь – и над собой, и над самобеглой коляской сразу. – А кто мне акт экспертизы напишет?
– Злая ты, – буркнул Лерыч. – Поэтому я тебе самое интересное не скажу.
– Что? Еще одни пальчики нашлись?
– Нашлись. И как ты думаешь, где и чьи?
– Погоди-ка… дай подумать… На блюдах с вкусностями, причем, весьма вероятно, тоже мужские.
– Ты опять? – возмущение Зверева, казалось, выплескивается из телефона искрящейся волной. – Откуда…
– Потому что я следователь, – гордо заявила Арина и добавила уже гораздо мягче. – Не сердись, Артем Валерьич, я ж не собираюсь у тебя хлеб отбивать. Но мой хлеб, в частности, предполагает умение влезть в психологию участников событий, представить, как все было. Хотя бы теоретически.
– И как это помогает тебе угадать, чьи пальчики на блюдах? – недовольно буркнул криминалист.
– Да это так, еще одно предположение, – миролюбиво объяснила Арина. – На блюдах – скорее всего повар. И к делу это, опять же скорее всего, не относится.
Потом Арина не раз вспоминала эту свою фразу. И изо всех сил надеялась, что криминалист ее не запомнил. Очень уж стыдно. Где была твоя хваленая следовательская интуиция, а, госпожа Вершина? А еще хвасталась умением влезать в психологию участников событий, стыд и позор на все джунгли!
– Но вот что мне в самом деле странно, так это поднос, – размеренно продолжал Зверев.
– Чистый, что ли? – предположила Арина.
– Вот-вот, – подтвердил Лерыч, даже не попытавшись возмутиться. – Даже потожировые отсутствуют. Такое впечатление, что спиртом протерли. Или чем-то в этом роде. Я-то, грешным делом, его, поднос этот, чуть не под микроскопом обрабатывал. Ни-че-го. А ведь хотя бы официантка должна была отметиться. Ну или официант. Кто-то же эти шашлыки туда принес.
– Кто-то принес… – задумчиво повторила Арина. – Погоди… Что, совсем чисто? Или пальчики жертвы все-таки есть?
– Нет, догадливая ты наша, даже убитый за этот поднос не хватался. Ну или протер после, хотя не вижу в этом никакого смысла. А почему ты решила, что там его пальцы должны быть?
– Да так… – неопределенно протянула она. – Ты видел, как он одет был?
– Темные брюки, белая рубашка, бордовый жилет, – забубнил Зверев, – ботинки лаковые, аж глядеться можно…
– Униформа тамошних официантов, – торжествующе подытожила Арина.
– Ну и?
Арине стало смешно:
