Теперь Майкл мог наконец-то разглядеть пленников. Это были две женщины, одетые в абайи. Одна сидела в самом дальнем углу и, казалось, не реагировала ни на движения, ни на свет или звуки. Другая полулежала, упершись спиной в стену. Как только служанка удалилась, она поползла к мискам с какой-то бурдой и, что-то бормоча, накрошила туда лепешку.
Делала все это медленно, словно силы ее были на исходе. Длинная абайя путалась у неё в ногах, и то, как женщина передвигалась, напоминало движения русалки. «Да у неё связаны ноги!» — догадался Майкл. Она наконец-то добралась до своей напарницы и села возле неё, тяжело дыша. Наверняка в нагретом яростным солнцем сарае было душно как в сауне. Девушка приподняла никаб со своей подруги, пытаясь ее накормить с ложки. Та, словно на автомате, открывала рот, иногда забывая жевать, и тогда пища вываливалась ей на грудь. Другая терпеливо подбирала еду ложкой и продолжала кормить девушку, что-то приговаривая.
Глаза Майкла уже привыкли к полумраку, и он смог с грехом пополам разглядеть внешность незнакомки. Она была блондинкой с очень светлым лицом и бледными губами. Лицо её было узенькое, как Майкл понял, просто худое от истощения. Закончив кормить несчастную девушку, вторая привалилась опять к стене. Устало стянула с себя никаб. По плечам рассыпались свалявшиеся, как сосульки, волосы. Девушка рукой вытерла пот с лица, взяла миску с оставшейся пищей и начала жадно есть. На шорох извне она резко подняла глаза. Майкл отшатнулся. Черт, что за наваждение? Эти глаза он уже как будто видел.
Он шагнул к своему жеребцу и, недолго думая, вскочил в седло, подстегнул коня нагайкой.
Наверное, он сходит с ума. Майкл огляделся. Вокруг простирались песчаные холмы, небольшие кусты запылённых растений, старые лозы виноградников. Да, он в Йемене, небольшой стране рядом с Саудовской Аравией. Что-то неспокойно стало у него на душе. Майкл взглянул на часы. Пора ехать в аэропорт, самолёт ждать не будет. Сегодня девятнадцатое марта, а у него в конце месяца много дел в офисе. Уже в Майами.
Мужчина спрыгнул с жеребца около конюшни, распряг его, почистил мягкой щеткой блестящую шкуру, который раз поразившись красоте этого животного.
На обратном пути, шагая вдоль пожухлых кустов, Майкл все-таки не смог удержаться, чтобы не подойти к деревянному сараю.
35
Хотелось спать. Полина скосила глаза на Лили, которая по-прежнему сидела, уставившись в одну точку. Наверное, ничего не случится, если вздремнуть хотя бы пятнадцать минут. Сон приносил облегчение. Не чувствовалась боль от голода в животе, не ощущалась преследовавшая в последнее время мигрень, утихал звон в ушах. Девушка подложила под голову никаб и, свернувшись комочком, прикрыла глаза.
Проснувшись рано утром, Алексей Петрович ещё какое-то время лежал с закрытыми глазами. Ему хотелось думать, что все происходящее с его дочерью просто сон. Но чем дольше тикали секундные стрелки, превращаясь в минуты, тем быстрее мужчина осознавал весь ужас ситуации.
Его Полинка находится в плену в чужой стране, в которой к тому же неспокойная ситуация. Алексей Петрович никак не мог понять, почему команда корабля не спохватилась девчонки, не стала ее разыскивать. Почему все вокруг молчат? За эти дни мужчина несколько раз звонил контр-адмиралу Некрасову, другим начальникам, но те либо ничего не говорили, либо вообще не отвечали на звонки.
Кряхтя, Алексей Петрович сел на край кровати. Позади заворочалась Алина, протянула руку, погладила его по спине.
— Мы что-нибудь придумаем, Лёш…
— Ну что ж тут придумаешь… — он горестно вздохнул.
— Слушай, а ведь у меня есть телефон этого Кости, как там его, Кости Белого…
— Ну и? Причем тут он-то?
— Он же военный корреспондент. Может, у него какие-то связи есть…
Алексей Петрович махнул рукой.
— Позвони. Хуже от этого не станет.
Алина Михайловна послушно кивнула и вылезла из-под одеяла.
— Тогда ты завтрак нам приготовь, а я пока позвоню.
Алина, наскоро умывшись и причесав волосы, схватилась за телефон. Она была рада, что за прошедшее время не удалила номер Кости Белого. Хотя, может, зря тешила себя надеждами…
Костя ответил сразу. Торопливо, будто спешил куда-то.
— Костя? — спросила Алина Михайловна.
— Да, это я. Извините, не могу сейчас разговаривать, позвоните позже.
— Простите, вы, наверное, меня не помните, я…
— Я же сказал вам… — он собирался уже отключиться.
— Это Алина Михайловна, медсестра из госпиталя.
Женщина почувствовала замешательство Кости.
— Из госпиталя?
— С Полиной случилась беда.
Теперь мужчина уже забыл, что куда-то торопился.
— Какая беда? Что с ней?
Алина почувствовала, что слезы подступают к горлу, и она не может говорить.
— Где она? Черт… Вы в госпитале? Я сейчас приеду.
— Нет. Я с Полининым отцом. В Измайлово.
— Записываю адрес.
Женщина продиктовала ему, куда ехать.
— Поля в плену. В Йемене.
Костя Белый уже не слушал. На ходу застегивая куртку, он бросился вниз по коридору. Пока ехал в машине, набрал номер Майкла Эверса. В конце концов, он как раз специалист по таким делам. В ответ раздавался только голос автоответчика.
Майкл потихоньку подошёл к сараю и заглянул через щель в досках. В темноте сложно было разглядеть девушку, но почему-то у него стало неспокойно на сердце. Как же они похожи — эта незнакомка и Полин. Очень странно. У него даже нет времени разузнать про этих пленниц, уже надо выезжать в аэропорт.
Мустафа сидел на мафраже. По-видимому, сон, вызванный жарой и воздействием ката, разморил его. Майкл внимательно огляделся вокруг в поисках его племянника. Услышав какие-то звуки, доносившиеся из глубины дома, мужчина устремился туда.
Он нашёл Омара, стоящего на столе. Юноша рылся в каких-то коробках, сложенных на верхних полках.
Услышав как скрипнула входная дверь, молодой человек вздрогнул, от испуга выронив ящик прямо к ногам Майкла.
— КсОммак (твою мать), — пробормотал Омар сквозь зубы.
Майкл наклонился и с удивлением обнаружил пистолет, выглядывающий из-под приоткрытой крышки и пачки долларовых банкнот. Щёки йеменца отчаянно зарделись.
— Ого, — Майкл усмехнулся, поднимая взгляд на юношу. — Зачем это тебе?
— Мохаммад-бин-Халиль, я прошу вас, умоляю, не говорите ничего дяде.
— Почему? Неужели у тебя есть секреты от любимого дядюшки?
Омар умоляюще сложил руки на груди.
— Я не знаю, стоит ли мне умолчать об этом. У тебя слишком много тайн и я думаю, одной из них ты должен поделиться со мной. Может тогда я смогу забыть о только что увиденном мною.
