Книга Капитан Темпеста, страница 57. Автор книги Эмилио Сальгари

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Капитан Темпеста»

Cтраница 57

— Раненого отнести в больничную каюту, — повторил он там свое приказание. — А ты, синьора, — обратился он к герцогине, — пожалуй за мной.

— Отчего ты не хочешь оставить меня при раненом? — спросила она. — Это мой жених, и я обязана…

— На этот счет я не имею приказаний, — ответил капитан. — Вот когда прибудем в Гуссиф, тогда будет видно. Может быть, комендантесса и разрешит тебе это, а я самовольно не могу.

— Так позволь мне, по крайней мере, навестить его хоть раз до захода солнца и до входа твоего судна в залив.

— Это, пожалуй, можно, хотя ты этого и не заслуживаешь… Но, несмотря на то, что ты так презрительно обошлась со мной при моих людях, я уважаю тебя за твою смелость и храбрость. Не могу же я забыть, что ты победила не только меня, считавшегося до тебя непобедимым, но даже самого Дамасского Льва, первого бойца нашей сухопутной армии, как я был первым бойцом во флоте…

Герцогиня смотрела на него с удивлением, не ожидая встретить у этого столь сурового с виду турка хоть искру человеческого чувства.

— Да, синьора, — снова заговорил он, заметив ее взгляд,

— я никогда не видывал такой храброй женщины, поэтому и почитаю тебя. Я люблю храбрость в мужчинах, она и должна быть им присуща по природе, но в женщине она прямо поражает меня.

— Рада слышать это, Метюб, — просто ответила Элеонора.

— Так ты позволяешь мне навестить моего жениха?

— Да, вечером, как сама ты просила.

— И позволишь мне ухаживать за ним?

— Согласен и на это, синьора, но только с одним условием…

— С каким же?

— Чтобы ты научила меня тому особенному приему, которым ты одержала надо мной верх на поединке. Я только потом догадался, что это был какой-то прием, которому можно научиться лишь в чужих землях, у самых искусных мастеров фехтовального искусства. Так научишь, синьора? — почти с мольбой повторил он свою просьбу.

— Пожалуй, когда будет удобно… А ты не можешь ли сказать мне, что думает Гараджия сделать со мной?

— Не могу, синьора, потому что сам не знаю этого. Никогда нельзя угадать, что она сделает через минуту, она непохожа на обыкновенных людей, о которых наперед знаешь, на что они способны… Однако что же мы все стоим тут и разговариваем? — спохватился капитан. — Следуй за мной, синьора, в назначенное тебе помещение, а потом я пойду, распоряжусь взять на буксир твой галиот.

Герцогиня очень желала бы пройти сначала в больничное помещение, чтобы взглянуть на раненого, но покорилась необходимости и покорно последовала за капитаном в каюту, расположенную в носовой части галеры. Миновав столовое помещение, Метюб подвел свою пленницу к красивой резной двери и сказал:

— Можешь безбоязненно войти сюда, синьора, и оставаться в этом помещении. Находясь под моим покровительством, тебе нечего бояться.

— За себя я никогда не боюсь, но беспокоюсь о своем женихе, — ответила Элеонора.

— И о нем не тревожься: я сейчас пошлю к нему нашего врача; он будет ухаживать за ним, как за родным братом… или, вернее, как за мной самим, — сознавая свое достоинство, поправился Метюб.

Отворив дверь, он впустил свою спутницу в большую каюту, убранную с восточной роскошью, поклонился и запер снаружи дверь, к которой приставил двух солдат, вооруженных пистолетами и кривыми саблями. — Никого сюда не пропускайте, кроме меня да того капитана янычар, который у нас да борту, — приказал он солдатам.

Когда он поднялся на палубу, оказалось, что матросы и без его распоряжения уже взяли галиот на буксир и повернули назад галеру, которую теперь искусным маневром направляли по полосе более сильного ветра. Похвалив их за расторопность, Метюб начал было отдавать другие приказания, как вдруг из больничного помещения вышел Лащинский и сказал ему:

— Раненый только один, да и тот, как нарочно, во-первых, жених этой капитанессы, т. е. знатное лицо, а во-вторых, с ним много возни: он, кажется очень плох, и врач не может вынуть у него пулю, застрявшую где-то чуть ли не в самом легком.

— В легком? — повторил Метюб, нахмурив лоб.

— Да, в левом.

— Гм!.. Неужели он умрет?

— Чего доброго. Удар шпагой был бы менее опасен.

— Это очень неприятная история, — заметил Метюб, подумав немного, — я дал слово Гараджии вернуть всех беглецов живыми.

— Ну что ж, только одной обузой меньше…

— Почему вы так говорите, капитан?

— Ах, это я так… про себя, — уклончиво ответил поляк. — Ты не знаешь, Метюб, что намерена Гараджия сделать с этой капитанессой?.. Впрочем, нет, она своей храбростью действительно скорее заслуживает быть названной капитаном Темпеста… Какая участь ожидает капитана Темпеста в Гюссифе?

— Не могу. Гараджия мне ничего не говорила о своих намерениях, а угадать их невозможно.

— Пожалуй, вздумает убить его?

— Очень может быть. Это будет вполне на нее похоже.

— Я ей не позволю сделать это, — с решимостью заявил поляк.

Турок только презрительно улыбнулся.

— Гм! Ты, кажется, не на шутку заинтересован этой христианкой? — насмешливо проговорил он, обдавая своего собеседника каким-то странным, не то презрительным, не то прямо враждебным взглядом.

— Я никому не обязан отдавать отчета в своих чувствах, капитан, — сухо ответил Лащинский.

— Я его и не требую…

— И прекрасно… Где находится венецианка?

— В каюте самой Гараджии.

— Мне нужно видеть ее.

— Можешь, когда тебе угодно. Гараджия не приказала мне препятствовать твоим свиданиям с ее пленницей. Только предупреждаю тебя: если ты тронешь ее хоть пальцем или оскорбишь грубым словом, то будешь иметь дело со мной.

— За кого же ты меня принимаешь? — сердито произнес поляк. — Я ведь не дикарь… Ну, так я иду к ней…

Узнав, где находится каюта пленницы, он быстро разыскал ее, повелительным знаком заставил отступить стоявших возле нее часовых, притворил дверь и, смягчая свой грубый голос, проговорил:

— Простите, синьора. Мне нужно с вами поговорить.

Герцогиня сидела на мягкой оттоманке, под окном, прорубленным под верхней частью носа судна. Глаза ее были неподвижно устремлены на море, на ресницах повисли две слезинки, а лицо было задумчиво и печально.

— Синьора! — громче повторил поляк, видя, что она не замечает его. — Должно быть, шум волн, подымаемых ходом галеры, мешает вам слышать мой голос?

И на этот раз молодая девушка не пошевельнулась.

— Клянусь бородой пророка и всех турок, вместе взятых, я ведь не раб ваш, чтобы не отвечать мне, когда я обращаюсь к вам! — с раздражением вскричал поляк. — Сколько же раз мне окликать вас?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация