С минуту стоял, глядя на обнаженную девушку за стеклом, покрытым струящейся по нему водой. Глубоко внутри зарождалось щемящее чувство нежности. Это же та самая девчонка, которую он тащил на руках под проливным дождём, которую утешал, учил кататься на велосипеде, водил в кафе-мороженое.
Он прислонился лбом к запотевшему стеклу душевой кабины. Теперь дороги назад больше не было. Все изменилось.
Он открыл дверцу, вошёл внутрь. Девушка держала в руках большую мочалку. Глаза Женьки были зажмурены из-за мыльной воды, стекающей по ее лицу.
— Это ты, Денис?
Он молча взял из её рук мочалку, провёл по плечам девушки, спине. Прошёлся между округлых, словно мячики, грудей. Спустился вниз. Женька стояла не двигаясь, едва дыша. Ещё никогда в жизни она не принимала душ вместе с мужчиной.
К черту эту мочалку! Он хочет ощущать ее тело!
Ладони Дениса сомкнулись на ее талии. Гордо восставший орган упёрся в живот девушки, вызвав у неё стон. Губы сами потянулись к ее губам. Он смял ладонью ее упругую попку.
Женя провела рукой по плечам Дениса, спустилась ниже. Она жаждала почувствовать тяжесть его орудия в своих руках. Мужчина судорожно выдохнул, когда она обхватила основание его органа, пальцами легко коснулась яичек.
— Женька, что ты со мной делаешь?
Она улыбнулась, все так же с зажмуренными глазами, и обхватила Дениса обеими руками за шею.
Теперь он не стал ждать. Закинув Женькины ноги себе на бёдра, мужчина с силой вонзился в неё. Девушка вскрикнула, откинула голову, изогнулась в его руках.
Он осыпал ее шею и плечи страстными, колкими поцелуями. В его руках Женя была словно музыкальный инструмент, который он с любовью мастера настраивал.
Уже сидя за столом и уплетая приготовленный завтрак, Женька внимательно посмотрела на Дениса.
— Давай только пока родителям ничего говорить не будем.
Денис даже поперхнулся.
— Это почему же?
Девушка пожала плечами.
— Ну знаешь, на всякий случай. А то они обрадуются за нас...
Мужчина отодвинул тарелку в сторону, вышел из-за стола.
— Жек, — встав за спиной девушки, собрал в руку её ещё влажные волосы. — Скажи, какие у тебя планы? Что ты задумала?
Она обернулась к нему. Вздохнула.
— Начнём с того, что я здесь нахожусь по работе. Не знаю, как долго продлится моя командировка, но рано или поздно я уеду. А ты — останешься. Вот и всё.
Она пожала плечами. Отпила глоток ещё горячего кофе.
Денис оторопел. Вот и всё? Она так просто об этом говорит, словно не извивалась в его руках каких-то пятнадцать минут назад. На его скулах заходили желваки. Схватившись за голову, мужчина прошёлся по комнате. Женя продолжала есть свой завтрак.
— Евгения, — его голос охрип. Откашлявшись, Денис продолжил. — Что значит, ты уедешь, я останусь? А как же мы?
— Давай не будем сейчас говорить об этом, Денис. Ну пожалуйста. До того, чтобы появились «мы», ещё далеко.
— Ну да, Жень, я понимаю. Мы должны над многим поработать, многое изменить в наших жизненных укладах, но...
— Вот именно. Слишком много «но». Давай для начала подумаем, надолго ли это все. Не хочу, чтобы мой «братик» потом жалел.
— Ты хочешь, чтобы я ушёл?
Женя встала из стола.
— Какие глупости. Разве я это имела ввиду?
Он подошёл к Жене, взял её руки в свои. Глазами упёрся в ее глаза.
— Я что-то не так сделал? Ты обижена на меня, лягушонок? Я не понимаю...
Она отвернулась. Господи, ну зачем он мучает ее. Да и вообще, к чему эти разговоры. Все и так хорошо. Пусть будет как будет.
Женя прошла в спальню. Все таки надо для начала одеться в более приличную одежду, а потом уже и разговаривать. Не может же она ходить по дому в рубашке Дениса. И вообще, если он хочет серьезно поговорить, то надо сесть нормально, друг напротив друга. Можно даже вооружится блокнотом и карандашом для замёток.
Женька открыла шкаф, пытаясь найти подходящую одежду. В спальне было сумеречно, и девушка с раздражением распахнула шторы. Солнечные лучи ворвались внутрь, на миг ослепив её. Еле сдерживаясь, Женя ещё шире отворила дверцы шкафа. Черт! Шепча про себя ругательства, она пыталась найти свою любимую белую блузку.
— Да что же это такое? — одним рывком выгребла с полки всю одежду и сбросила ее на пол. Неожиданно острое чувство вины пронзило ее. Что она творит? Неужели за все эти годы она настолько привыкла к чудовищной педантичности Матвея, что и сама стала такой?
Женька закрыла вспыхнувшее от стыда лицо ладонями. Ей стало жалко себя. В кого она превратилась? В какую-то холодную рептилию. И никакая она не царевна, а самая настоящая холодная лягушка. И будет не удивительно, если Денис найдёт какую-нибудь другую, более страстную женщину для себя.
Глаза заволокло слезами, и Женька, шмыгнув носом, осела на кучу своей одежды.
Денис услышал плач девушки. Он стремглав бросился в ее спальню, распахнул дверь. Его Женька сидела среди разбросанных кофточек и юбочек и горько рыдала.
— Жек, ты чего? — он опустился перед ней на колени. — Ну что ты плачешь, маленькая?
— Прости меня. Я такая дура. — девушка спрятала лицо у него на груди. — Я просто боюсь...
— Ну чего тебе бояться, лягушонок? Я же здесь с тобой. И никуда от тебя не денусь. Ты мне веришь?
— Это все из-за Матвея. Он... Он такой... педантичный и такой холодный, что и я стала похожа на него.
— Ну какая же ты холодная, Женечка!? Давай не будем о нем. Этот твой Матвей — дурак. Как можно быть холодным с такой девушкой, как ты? Не плачь.
Он целовал ее мокрое лицо, веки.
— Ты его любишь? ... Любила?
Она помотала головой.
— Мне просто не хотелось быть одной.
Денис сжал ее пальцы в своей руке.
— Прекращай плакать.
Мужчина поднял ее с пола.
— Знаешь, моя рубашка офигительно смотрится на тебе.
Весь день они провели, ничего не делая, лёжа на большом белом ковре у камина. Болтали о всякой ерунде, иногда переходя на деловые темы.
49
Уже к вечеру Денис стал собираться обратно домой. Женька стояла в проеме дверей, опираясь на косяк.
Надев туфли, мужчина открыл дверь. Обернулся.
— Ну как я могу от тебя просто так уйти. Прыгай сюда. — он распахнул руки. Женька прильнула к нему.
— Жек, я так счастлив, как никогда.
— Угу. Ты мне только об этом и говоришь целый день. Лучше сделай так, чтобы меня поскорее наняли к тебе на работу.
