– Нет, не понимаю! – с жаром возразил отец. – Да, он обаятельный, но с чего ты взяла, что он не может тобой восхищаться?
Элиза поставила бокал на стол.
– Мы сейчас не о восхищении говорим, и ты, папа, об этом знаешь. Мы говорим о том, зачем такой мужчина – граф – станет посылать мне цветы.
– Послушай меня, детка… – ткнув в ее сторону вилкой, сказал отец, внезапно оставив шутливый тон. – Даже думать не смей, что титул делает одного человека лучше другого. Что он сделал для того, чтобы заслужить титул? Ничего. Он родился от мужчины, который также получил его по наследству. Сбей с него спесь, и окажется, что он такой же, как все, ничуть не лучше.
– Все так, да не так, – возразила Элиза. – Он мог бы жениться на дочери другого графа или герцога, в общем – на ком угодно…
– Герцог Эксетер женился на простолюдинке, – напомнил Элизе отец. – Почему бы графу не жениться на тебе?
Элиза опасалась, что в поисках аргументов отец вот-вот обратится к непререкаемому авторитету – Шекспиру. Но теперь, когда он произнес вслух то, о чем она боялась даже подумать, вся нелепость подобного предположения стала очевидной.
– Лорд Гастингс вовсе не собирается на мне жениться, – заявила девушка.
– Почему же? Никто не помешает ему это сделать, – пожав плечами, ответил отец.
– Очень жаль, что я об этом заговорила, – не скрывая раздражения, сказала Элиза. – Подумаешь, букет… Не исключено, что он каждый день всем своим знакомым девицам шлет по букету.
– Если бы мне предложили пари, я бы поставил на то, что он букетами не разбрасывается, – осторожно заметил отец и, хитровато прищурившись, добавил: – Поживем – увидим, идет?
Глава 11
Хью в задумчивости поднимался по лестнице. Он прекрасно понимал, что как только пригласит Элизу Кросс на танец, а затем будет вальсировать с ней на глазах у всего Лондона… Ох, тогда уже ретироваться будет сложно.
Бал давал его добрый приятель виконт Тейн. Они были знакомы еще со времен Итона, где учились в одном классе, но, что еще важнее, Хью в свое время оказал другу услугу, и теперь, когда пришло время ответной услуги, Тейн по просьбе Хью уговорил свою жену отправить приглашение Кроссу и его дочери.
Букет был принят. Элиза горячо поблагодарила его за цветы и за оказанное внимание во время их следующей встречи в Гринвиче, куда Хью якобы приехал для переговоров с Кроссом. Хью невольно задавался вопросом: не кажется ли ей подозрительным то обстоятельство, что он всегда заезжал к ним или слишком рано, или слишком поздно, и никогда не заставал ее отца дома. Впрочем, если Элизабет и замечала очевидные странности, то никак этого не показывала. Теперь у Хью не было и тени сомнений в том, что Элизабет Кросс ничего не знала о тайных планах своего отца, и это одновременно и успокаивало, и раздражало. Чем лучше Хью ее узнавал, тем больше она ему нравилась. И чем больше она ему нравилось, тем обиднее становилось за нее – ведь эту чудесную девушку бессовестно дурачили. Хью всегда считал себя честным человеком и не мог не думать о том, как больно станет Элизе, когда обман раскроется.
По правде сказать, его чувства к ней не ограничивались одним лишь состраданием. Она не переставала удивлять его. В отличие от большинства юных леди, считавших услужливое внимание джентльменов чем-то само собой разумеющимся, Элиза была искренне благодарна за любой добрый жест. И если скромный букет вызвал у нее столько радостных эмоций, то как, спрашивается, радовалась бы она настоящему подарку? Элиза, казалось, была вполне довольна как своим времяпрепровождением – работой в саду и прогулками с собакой, – так и очень узким кругом общения. Ее постоянной компанией были отец и пес Вилли. Но она не только не жаловалась – похоже, даже не испытывала скуки, живя в тихом Гринвиче. Хью говорил себе, что мисс Кросс не прельщал водоворот светской жизни, так как ее вполне устраивала та жизнь, которую она вела. Ее, в отличие, например, от Эдит, совершенно не интересовали балы и прочие светские мероприятия и Элиза не страдала от нехватки новых нарядов, как, к примеру, Генриетта. Но в глубине души Хью понимал, что дело не только в деньгах или их отсутствии. Просто Элиза принадлежала к иному типу людей: не любила и не хотела жаловаться, предпочитала убеждать окружающих – и себя заодно, – что ее все устраивает. Более того, она научилась получать удовольствие даже от маленьких радостей.
Сегодня Хью предстояло увидеть, как она держится на людях, как ведет себя в обществе. Если ей суждено стать его женой, то, хочет она того или нет, ей придется не только посещать подобные мероприятия, но и самой их устраивать. И это означало, что нужно не только принимать гостей, но и развлекать их. Хью видел, как она нервничала во время его первого визита в Гринвич, – так повторится ли это сегодня, когда поводов для нервозности несравнимо больше? Только представить: огромный зал, полный нарядных незнакомцев, далеко не всегда дружелюбно настроенных. Его роль останется неизменной в любом случае, и он постарается сыграть ее как можно лучше вне зависимости от того, как будет играть свою роль Элиза, но все же Хью очень надеялся, что она возьмет себя в руки и не ударит в грязь лицом. Конечно же, все будут подозревать, что он охотится за ее деньгами, но если она сделает из себя посмешище, то подозрения превратятся в уверенность.
Дверь в бальный зал была открыта настежь – иначе там можно было бы задохнуться. Гостей же собралось столько, что возникал законный вопрос: как тут можно еще и танцевать? Леди Тейн была в своем репертуаре: считая, что мерилом успеха какого-либо мероприятия являлось число гостей на единицу площади, она всегда приглашала гораздо больше людей, чем могла принять.
Хью пробирался сквозь толпу, раскланиваясь со знакомыми направо и налево, в том числе – и с подругами матери. Он не сообщил ей о том, что идет сюда, и знал, что на следующий день мать непременно ему это припомнит. Не останавливаясь и ни с кем не заговаривая, Хью шел, то и дело озираясь и высматривая мисс Кросс и ее отца. Но где же они? Увидев наконец мистера Кросса, Хью недоверчиво посмотрел на его спутницу – и с удивлением узнал в ней Элизабет. Только сейчас он понял свою ошибку. Он искал невзрачную простушку, а рядом с Эдвардом Кроссом стояла… красавица. Первое, что бросалось в глаза, – это ее прическа. Никаких завитков и кудряшек вокруг лица, как у других юных леди, а ласкающий взгляд шелковистым блеском узел волос цвета темного меда. Платье же глубокого синего цвета подчеркивало безупречную белизну ее кожи, которая лучилась подобно жемчугу, что в одну нить обвивал ее шею. Хью не мог оторвать от нее взгляд. Вдруг она улыбнулась, повернула голову и что-то сказала отцу. И тотчас же ослепительно вспыхнул сапфир, качнувшийся на подвеске ее серьги.
Хью направился к Кроссам.
– Мистер Кросс! Какими судьбами? – С «неподдельным» удивлением воскликнул граф, приблизившись к ним. – И вы, мисс Кросс, тоже здесь?.. Рад видеть вас обоих.
Элиза грациозно присела в реверансе.
– А я рада видеть вас, лорд Гастингс.
