– Регги? Кто это? Ах да, Бенвик-младший. Конечно, я готов с ним встретиться. Но не сегодня. И не завтра. Последнее время я очень занят, Эдит.
– Но, Хью!.. – взмолилась сестра.
– Не дави на меня, Эдит. Я же сказал, что скоро с ним встречусь.
Эдит посмотрела на мать с надеждой на поддержку, но Розмари с отсутствующим видом смотрела в сторону.
– Брат ответил тебе, Эдит, – строго проговорила мать, и девушка, чуть не плача, опустила голову.
– Да, мама, я поняла. Я потерплю.
– Я знаю, что для влюбленных нет ничего мучительнее ожидания, – с чувством сказала мать. – Но ты должна быть сильной.
Эдит кивнула и вышла из материнских покоев. Когда дверь за ней закрылась, графиня пристально взглянула на сына.
– У тебя есть причина для того, чтобы не спешить с контрактом? – спросила она.
– Сейчас у меня нет на это времени, – ответил Хью с металлом в голосе, надеясь, что мать поймет намек и не станет развивать эту тему. – Но, как я уже сказал, скоро с ним встречусь. А сейчас прошу тебя об услуге, мама…
Розмари не понравился его ответ по поводу Бенвика, но Хью все правильно рассчитал, подсластив пилюлю. Матери всегда приятно сознавать, что сын нуждается в ее услугах.
– Конечно, дорогой. Для тебя я готова на все.
– Пригласи Элизабет Кросс на чай.
– Кого?.. – изумилась графиня. – Дочь Эдварда Кросса? Ты, верно, шутишь…
– Да, именно ее, дочь Эдварда Кросса. И я абсолютно серьезен. – Хью невозмутимо посмотрел матери в глаза, словно не замечая ее состояния. – Пожалуйста, мама.
Вскочив, она принялась расхаживать по комнате, заламывая руки и нервно воскликнула:
– Нет-нет! Этого просто не может быть! Признаюсь, я заподозрила неладное, когда ты на днях хорошо о ней отозвался. Право, Хью, прислушайся к моему совету, не совершай необдуманных поступков…
– Мама, я стараюсь не докучать тебя просьбами, и если сейчас прошу о чем-то, то рассчитываю на твое понимание. – На правах главы семьи Хью мог не просить, а требовать, и если домочадцы страдают забывчивостью… Тогда придется освежать их память. – Отправь ей приглашение сегодня же! – повысив голос, добавил граф.
Мать поджала губы и произнесла:
– Мне это очень не нравится.
– Спасибо, мама, – кивнул Хью. – Я уверен, она тебе понравится. Мисс Кросс славная девушка, приветливая и милая. И сердце у нее доброе.
– Мне все это очень не нравится, – повторила Розмари.
– И будь с ней любезна, мама. Ради меня.
«Ради всех нас», – добавил граф про себя.
– Ладно, хорошо, – проворчала графиня.
На следующее утро Хью получил подтверждение того, что мать исполнила обещание. Когда он спустился в холл, собираясь покататься верхом, Эдит уже была там. Увидев брата, она подбежала к нему и, схватив за руку, воскликнула:
– Скажи мне, что это был розыгрыш! – Не услышав от брата ни «да», ни «нет», она вцепилась в его плечо и, срываясь на визг, запричитала: – Элиза Кросс?.. Только не говори, что это всерьез! Может, ты проиграл пари или… или…
Хью вернулся в гостиную, поневоле волоча за собой висевшую на нем сестру. Плотно закрыв дверь, он пристально посмотрел Эдит в глаза и сказал:
– Это не шутка и не розыгрыш. Что ты имеешь против мисс Кросс?
– Что я имею против нее, помимо того, что она простолюдинка и невзрачная серая мышь, на которую никто бы и не взглянул, если б не богатое приданое? – Эдит все больше распалялась, и лицо ее сделалось красным как свекла. – Ее отец – негодяй, каких еще поискать! А ты хочешь, чтобы мама угощала ее чаем!
– Мисс Кросс и ее отец не одно и то же.
– Регги возмущен. Вчера вечером, в салоне леди Брюстер, он только и говорил о том, какой бессовестный человек этот мистер Кросс. Как тебя угораздило обзавестись столь сомнительным знакомством? Имей в виду: я заверила Регги, что не хочу иметь с этой девицей ничего общего!
Графу очень хотелось напомнить сестре о том, что мисс Кросс не имела к Бенвику никакого отношения, а также о том, что джентльмену, каковым мнил себя Бенвик, не пристало совать нос в чужие дела. Однако Хью воздержался от подобных высказываний, напомнив себе, что из-за Бенвика все и закрутилось: ведь именно он рассчитывал получить за Эдит приличное приданое.
– Успокойся, Эдит. Речь всего лишь о чаепитии.
Глаза сестры гневно сверкали.
– Нет, братец! Все куда хуже! Ты еще никогда не просил маму пригласить какую-нибудь юную леди к нам на чай. Тебя видели в ее ложе в театре. Я могла бы закрыть на это глаза, но после театра ты танцевал с ней на балу. Дважды. Все об этом вчера только и говорили. Да-да, все!
– Не преувеличивай, Эдит.
Глаза сестры наполнились слезами.
– Прошу тебя, Хью, не делай этого! – взмолилась она. – Я… я с ней за один стол не сяду!
– Я попросил об этом только маму.
– И Генриетта тоже с ней за один стол не сядет!
– Если Генриетта не захочет, никто не заставляет ее садиться с мамой за один стол.
Не зная, как заставить брата одуматься, Эдит заламывала руки и закатывала глаза, но ничего по-настоящему убедительного в голову ей не приходило.
– Ее отец – чудовище, – восклицала она. – Омерзительное чудовище! Как ты можешь с ним общаться?
Хью был согласен с такой характеристикой: Эдвард Кросс и у него не вызывал симпатии, но откуда у Эдит столько ненависти?
– Что ты знаешь о ее отце? – спросил он.
– Я знаю, что лорд Ливингстон его презирает. Регги не хочет говорить мне, за что именно, но уверяет, что есть за что. Теперь понимаешь, что ты не прав?
Хью тяжело вздохнул. Впрочем, он догадывался, что просто не будет: предполагал, что с распростертыми объятиями в его семье Элизу не примут.
– Ливингстон может презирать Кросса сколько его душе угодно, но я не приглашаю к нам в дом мистера Кросса. Я приглашаю только мисс Кросс. Ты меня удивляешь, Эдит. Раньше ты не имела обыкновения осуждать тех, с кем не была знакома лично.
– А ты… а ты… – Грудь сестры бурно вздымалась. – Ты тоже не был раньше таким упрямым. И тупым! Что ты мог в ней такого увидеть?
Хью мог бы сказать, что увидел в Элизе гораздо больше, чем ожидал. Он вспомнил ее восторженную улыбку… А воспоминание о ее страстных стонах было ярким как вспышка молнии. Вот о чем он подумал в первую очередь, а вовсе не о том баснословном приданом, что посулил ему Кросс.
К счастью, Хью не обязан был держать ответ перед сестрой.
– Довольно, Эдит, – сказал он, резко развернувшись, вышел из комнаты. Сестра с криками бросилась за ним. – Довольно, – повторил граф, взял из рук дворецкого шляпу и перчатки и вышел из дома.
