Элиза неспешно поднималась по ступенькам дома Гастингсов. Глядя на нее, такую уравновешенную и спокойную с виду, никто бы не подумал, что ее переполняли волнение и восторг.
Приглашение от леди Гастингс застало Элизу врасплох. Она надеялась, что граф приедет к ней в Гринвич, но вместо графа прибыл курьер с письмом от его матери. Приглашение было написано графиней собственноручно на плотной глазированной бумаге и запечатано ярко-красным сургучом с гербом Гастингсов. Онемев от удивления, Элиза показала письмо отцу. Тот посмотрел на дочь с нескрываемым восторгом и спросил:
– Значит, сама графиня Гастингс?..
– Она приглашает меня на чай.
– Ну что тут скажешь? Ты должна поехать! – заявил отец и, просияв, расцеловал дочь в обе щеки. – Какая честь! Для леди Гастингс, разумеется… Но надеюсь, ты тоже неплохо проведешь время.
Тогда она от души посмеялась над шуткой отца, но сейчас испытывала все до боли знакомые симптомы нервозности. Что, если она скажет что-нибудь не то? Что, если обольется чаем или, не дай бог, обольет графиню? Что, если…
– Мисс Кросс, прошу вас.
Голос лорда Гастингса прозвучал, как никогда, кстати. Продолжи она в том же духе – ее охватила бы паника. Граф с вежливой улыбкой подошел к ней, поклонился, жестом предложил взять его под руку и произнес:
– Элиза, мне так приятно вас видеть.
– Спасибо, сэр. Я очень рада, что меня пригласили.
Он снова улыбнулся и повел ее наверх. Немного помолчав, сказал:
– Моя мать мечтает с вами познакомиться.
Мечтает познакомиться?.. Элиза старалась не задумываться о том, что именно означали эти слова ей было не до того, сейчас следовало сосредоточиться, так как они уже оказались перед дверью гостиной.
Графиня стояла у высокого окна, выходящего на площадь Сент-Джеймс, а на столе уже красовался изящный чайный сервиз. Миниатюрная красивая женщина приветливо улыбанулась гостье, когда граф представлял ее, а Элиза была точно в тумане. Все было как в тумане…
Графиня держала дистанцию, но была с ней любезна, а лорд Гастингс поддерживал разговор, ловко избегая затяжных пауз. Беседа не выходила за рамки общепринятых тем, но гостья не скучала уже потому, что все ее усилия были направлены на то, чтобы не ударить в грязь лицом. И Элиза успешно справлялась: ни разу не захихикала и даже сказала что-то остроумное. По крайней мере, граф от души смеялся ее шутке.
Леди Гастингс тепло поблагодарила Элизу за визит, а лорд Гастингс встал и вызвался ее проводить. Когда они спускались по лестнице, он прошептал:
– Все уже позади, поздравляю.
Элиза перевела дух и, улыбнувшись, дрожащими губами – прошептала в ответ:
– Все было замечательно.
– Однако я видел, что вы немного нервничали, – заметил Хью. – Вы понравились маме.
– Правда? – Элиза не знала, почему именно, но для нее было очень важно понравиться графине. – Надеюсь, что так…
– Да-да, я бы этого не говорил, если бы так не думал.
Внизу, в холле, Элиза увидела дворецкого, смотревшего куда-то в сторону – мимо них. И тут граф вдруг прижал к губам палец и, затащив девушку в какую-то маленькую комнатку, осторожно прикрыл за собой дверь.
Элиза не успела опомниться, как граф подхватил девушку на руки и, усадив на приставной стол, впился поцелуем в ее губы. А она, обвивая руками его шею, ответила на поцелуй с не меньшей страстью.
– Я мечтал об этом постоянно, – жарким шепотом проговорил Гастингс. – Мечтал с того вечера на балу. Я думал о вас и… – Он снова стал ее целовать. Ладонью граф опирался о столешницу, и рука его находилась в непосредственной близости от колена Элизы. Она же подвинулась поближе к краю – поближе к нему. Тогда, на террасе, они были так сказочно близки… И ей хотелось повторения.
Граф хрипло застонал и провел ладонью по ее прикрытым юбкой коленям.
– Вот так, умница… – невнятно пробормотал он, раздвигая бедром ее ноги.
Элиза была девственницей, но не могла не понимать, что происходит. Ведь она кое-что знала об интимных отношениях. Хотя, разумеется, ей приходилось полагаться на сведения, полученные от подруг. А если она чего-то не понимала, то не стеснялась задавать вопросы. Не так давно она стала думать, что все эти сведения ей никогда не понадобятся, но именно сейчас они оказались весьма кстати. Схватив графа за полы сюртука, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
– Вы ведете себя слишком дерзко, сэр.
– Вы так думаете? – Его темные глаза тускло поблескивали. Одну руку он положил ей на бедро. – Хотите, чтобы я перестал вести себя дерзко?
Элиза судорожно сглотнула.
– Нет, не хочу.
– И все же мне следует остановиться, – сказал граф со вздохом, но при этом поглаживал ее ладонью по спине. – Ведь если я не остановлюсь сейчас, то не остановлюсь вообще. – Обхватив ладонями ее лицо, он продолжил: – Если я не прекращу сейчас, то захочу свести вас с ума, чтобы вы умоляли меня не останавливаться. Я мечтаю свести вас с ума… Я хочу, чтобы вы обезумели от наслаждения.
«Поцелуй меня, поцелуй!» – мысленно умоляла Элиза. Ах если бы усилием мысли она могла заставить графа сделать это! Но он не стал ее целовать. Медленно, словно нехотя, он убрал руки, затем приподнял Элизу со стола и поставил на ноги. И только тогда поцеловал. Осторожно и нежно.
Распаленная желанием, Элиза уставилась на графа, и в глазах ее было разочарование.
– Я скотина, – пробормотал Хью. – Вы должны дать мне пощечину.
Элиза молча покачала головой. Нет, никогда. Во всяком случае, не тогда, когда она так страстно его желала. Более того, она с каждым днем все сильнее в него влюблялась…
– Ваша карета ждет, – со вздохом сказал Гастингс. – Хотел бы я…
– Чего бы вы хотели? – спросила Элиза.
Она до сих пор не могла поверить в происходящее. «Неужели все это правда? Вот сейчас он покачает головой и попятится с гримасой отвращения… Попятится, презирая себя за то, что целовал невзрачную простушку сомнительного происхождения», – в страхе подумала девушка.
А граф ласково ей улыбнулся и проговорил:
– Я хотел бы, чтобы мы могли дольше побыть вдвоем. Пойдемте, дорогая, – добавил он, предлагая ей согнутую в локте руку.
Граф проводил ее до кареты и помог забраться в салон. Когда лакей закрыл дверцу, Хью попрощался с ней, вежливо поклонившись, и не возвращался в дом, пока карета не скрылась из виду. Элиза смотрела на него, пока экипаж не свернул за угол, потом откинулась на обитое бархатом сиденье и радостно засмеялась. Она была безнадежно, по уши влюблена.
Хью не торопился подниматься к себе. Он хотел поцеловать Элизу, чтобы проверить, было ли случившееся на балу у Тейна просто временным умопомрачением. И вот сейчас, проверив, он пребывал в еще большем смятении. И ведь он едва не утратил над собой контроль…
