Тут Кросс широко улыбнулся и проговорил:
– Узнаю свою девочку. Ладно, будь по-твоему. Покуда Гастингс делает тебя счастливой, не буду ему мешать.
* * *
Хью очень переживал накануне их с женой первого совместного выхода в свет, но волновался напрасно.
Элиза не только выглядела превосходно в переливчатом зеленом платье, придававшем какой-то особенный блеск и даже сияние ее глазам, но ей еще и удалось поработать над осанкой и манерой держаться. В ней, пожалуй, аристократизма было не меньше, чем в нем, если не больше, а уверенности в себе хватило бы и на двоих. Хью был впечатлен произошедшей с ней переменой. От застенчивой и робкой девушки не осталось и следа. Она вошла в музыкальный салон леди Горенсон с высоко поднятой головой, в ослепительном сиянии бриллиантов, с королевской вальяжностью принимая восхищенные взгляды.
Надо думать, уверенности Элизы способствовало и то, что ее подруга тоже оказалась там. Леди Джорджиана взяла Элизу под руку и повела по залу, представляя тем леди, знакомство с которыми было бы полезно для ее нового статуса. Хью не вмешивался, но постоянно держал жену в поле зрения.
– Как замечательно, что у нее такая подруга, – вскользь заметила подошедшая к нему мать. – И как необычно…
– Это почему? – Хью вопросительно приподнял бровь.
– Почему? Ну, они такие… – Вдовствующая графиня задумалась. – Они совершенно разные. Леди Джорджиана – живая и бойкая, а Элиза… Мне она показалась ужасно робкой, когда ты пригласил ее на чай.
Нет, Элиза была совсем не робкой. Она не боялась прямо высказывать свое мнение, когда считала нужным. И в постели она не отличалась стеснительностью. Может, то, что многие принимали за робость, было всего лишь проявлением осторожности? Оказавшись в новой для себя ситуации, Элиза должна была вначале оглядеться, понять, что происходит, и только потом вступать в разговор. Если порядок нарушался, ей было некомфортно, вот и все.
– Ты бы предпочла, чтобы я женился на ком-то вроде леди Джорджианы? – спросил Хью и с удивлением поймал себя на том, что само это предположение вызвало у него отвращение.
Действительно, что это с ним? Леди Джорджиана была красива, свежа и игрива, и этим походила на Кэтрин Тейн и Фанни Мартин – одну из которых прочила ему в жены мать. Хью и сам думал, что со временем женится на такой вот девушке, и только сейчас пришло внезапное осознание того, насколько утомительным было бы для него общение с супругой с очень уж бойким характером.
Графиня Розмари долго не отвечала. Так долго, что Хью в недоумении посмотрел на нее. Он вначале решил, что мать не знала, как мягче сообщить о том, что она мечтала об иной судьбе для сына, но, вглядевшись в ее лицо, понял, что ошибался.
– Вначале так и было, – медленно проговорила она, – но сейчас… Полагаю, что Элиза – прекрасный выбор. Она совсем не такая, какой я ожидала увидеть твою жену, но это только к лучшему.
– С трудом верится, мама, – пробормотал Хью.
Графиня посмотрела на сына с упреком.
– Ты зря так со мной… Да, признаю, вначале я заблуждалась и потому уговаривала тебя прекратить за ней ухаживать. И я была не права, когда недостаточно тепло приняла ее. – Графиня невесело усмехнулась. – Ты оказался мудрее меня, и поэтому я горжусь тобой.
Хью вновь посмотрел на жену. Она слушала леди Клапем с улыбкой на лице. Леди Джорджиана перебила леди Клапем каким-то замечанием, и все трое рассмеялись. Лицо Элизы светилось счастьем. Возможно, высшее общество никогда не признает ее красавицей, но Хью вдруг поймал себя на мысли, что сам он считал ее таковой. И красота эта была переливчатой, как ее платье. Она проявлялась в том, как смеялась Элиза; том, как вздымалась ее грудь; в том, как вспыхивал ее взгляд, когда, подняв глаза, она замечала, что он на нее смотрит. И в такие мгновения он уже не мог отвести от нее глаз, а все, что ее окружало, становилось размытым и зыбким. Хью смотрел на жену словно влюбленный мальчишка, и улыбка не сходила с его губ. Какое-то время Элиза все еще улыбалась, а потом неожиданно подмигнула – озорно и дерзко, и ему вдруг ужасно захотелось подхватить ее на руки и унести туда, где им никто бы не мог помешать, и там он зацеловал бы ее до полусмерти, чтобы ей впредь неповадно было дразнить и искушать его на людях.
И еще ему хотелось радостно смеяться.
Да, он женился необычайно удачно. Даже если когда-то ее выбрал не он, сейчас из всех на свете женщин он хотел только одну – свою жену. Именно с этой мыслью Хью и направился к ней через зал.
Элизе подумалось, что она спит или, возможно, грезит наяву. Но, как бы там ни было, сон ее был сказочно хорош. Те самые матроны, что не удостаивали ее и взглядом во время недоброй памяти первого сезона, сейчас щедро одаривали ее приветливыми улыбками. Джорджиана, которая водила ее по салону, словно козу на веревочке, конечно же, знала всех этих почтенных особ и, судя по всему, пользовалась их расположением. Высокий статус подруги никогда не вызывал у Элизы сомнений, но все же видеть это воочию было очень приятно. Возможно, определенную роль сыграл и ее новый статус – статус графини Гастингс.
Леди Клапем похвалила ее наряд, а леди Рейнольдс пригласила ее на чай. Кто-то еще – Элиза запамятовала – восхищался ее драгоценностями. Для того чтобы запомнить имена и титулы всех ее новых знакомых, нужно было иметь феноменальную память.
Когда леди Сидлоу отвела Джорджиану в сторонку, Элиза осталась наедине с леди Горенсон. Хозяйка салона – необычайно радушная и приветливая, – познакомила Элизу еще с несколькими гостями, но Элиза, опасаясь, что все имена окончательно смешаются у нее в голове, испытала облегчение, увидев, что Хью идет к ней. Впрочем, продвигался он медленно, поскольку ему то и дело приходилось останавливаться, чтобы обменяться несколькими фразами со знакомыми. Как оказалось, пребывание в обществе могло быть весьма утомительным…
– А вот и тот, о ком вы скорее всего наслышаны, – бодро вещала леди Горенсон, и Элиза мысленно встряхнулась, возвращаясь к реальности, – если, конечно, еще не успели лично познакомиться с мистером Бенвиком. Насколько я понимаю, в скором времени вы станете родственниками, верно?
Элиза повернула голову в ту сторону, куда кивком указала хозяйка дома, и увидела Реджинальда Бенвика. Надменно поджав губы, он стоял с выражением отчаянной решимости на физиономии. Бенвик уже успел сделать глубокий вдох, готовясь сказать что-то, очевидно, не слишком приятное, но Элиза не дала ему такой возможности.
– Мне кажется, что вы ошибаетесь, леди Горенсон, – сказала она тихо, но внятно. – У меня нет желания знакомиться с этим господином. – С этими словами Элиза развернулась и пошла прочь, с гордо поднятой головой.
Леди Горенсон поспешила следом за гостьей.
– Боже мой, леди Гастингс, я в шоке! Ведь ходят слухи, что они с леди Эдит помолвлены!
Элиза остановилась, прикоснулась к плечу хозяйки и проговорила:
– Надеюсь, я могу доверить вам нечто очень личное, леди Горенсон, – в ответ хозяйка дома с энтузиазмом кивнула. В глазах ее блестело любопытство. Элиза же осмотрелась и, убедившись, что их никто не подслушивает, добавила: – Бенвик действительно бывал с визитами у леди Эдит, но оказалось, что он совершенно не подходит ей, и Гастингс ему отказал.
