– Она попросила у меня прощения.
Эдит едва не плакала, когда говорила о том, что слепо верила каждому слову Бенвика. Но для нее, куда важнее было услышать от Эдит обещание, что они начнут строить отношения с чистого листа и постараются обойтись без предвзятости.
– Хотя не думаю, что она когда-нибудь полюбит Вилли так же, как Генриетта, – добавила Элиза с улыбкой.
– Да, уж это вряд ли! – тоже улыбнулся Хью.
– Знаешь, я поговорила с отцом о его с Ливингстоном коммерческом предприятии, и он признал, что имел дело с лордом Ливингстоном, но между ними все было честно.
– Сейчас это уже едва ли имеет значение. – Хью нахмурился и пожал плечами. – Я утратил всякое уважение к Ливингстону. И нисколько не удивился бы, узнав, что он лжет.
– Мне бы хотелось, чтобы у вас с папой были более теплые отношения, – сказала Элиза.
– У нас с твоим отцом полное взаимопонимание. – Хью снова пожал плечами. – Но я, признаться, удивлен, что он отправил тебя в школу с проживанием. Мне казалось, он из тех отцов, которые контролируют каждый шаг своих дочерей. Как он на такое решился?
Элиза картинно закатила глаза. Раз Хью решил сменить тему, – так тому и быть.
– Я рада, что он не побоялся меня отпустить. В школе было много воспитанниц моего возраста. И вообще там было очень интересно. Академия миссис Эптон – лучшая школа для девочек, а сама миссис Эптон – замечательная наставница: когда надо – пожалеет, когда надо – приободрит. Мой отец хотел сделать из меня настоящую леди.
Хью окинул жену задумчивым взглядом и произнес:
– Захотел – и сделал.
Элиза вспыхнула.
– Но я никогда не думала, что стану графиней! Мне до сих пор от этого не по себе.
– Правда? – Хью опустил свой бокал в корзину и растянулся на одеяле, увлекая за собой жену. – Ты несчастна со мной?
– Нет-нет! – воскликнула Элиза.
– Тогда почему тебе не по себе? – Хью приподнялся, опершись на локоть. – Только твой отец хотел этого брака? А чего хотела для себя ты?
Элиза почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом мужа и пробормолтала:
– Я… У меня не было никакой конкретной мечты. Пожалуй, я мечтала встретить того, кто будет добрым ко мне и терпеливым, того, кто не станет возражать против Вилли. На большее я не надеялась.
– Хм… И вместо этого тебе достался я.
– О, нет-нет! – в тревоге воскликнула Элиза. – Я не это хотела сказать! О таком муже, как ты, я даже не мечтала. Я поверить не могла в свое счастье, когда ты попросил разрешения навещать меня. Мне казалось, это какой-то розыгрыш, какая-то ошибка или, возможно, явный признак, что у тебя не все в порядке с головой. Но я… – Элиза провела ладонью по щеке мужа и тихо добавила: – У меня нет слов, чтобы описать свое счастье.
Хью замер – словно боялся пошевелиться.
– В твоих руках я мягче воска, – произнес он.
– Что ты имеешь в виду?
– Поверь, ничего плохого. Может перекусим?
И они принялись за окорок с хлебом и яблочным чатни – гордостью повара. Потом закусили клубникой и допили шампанское. При этом Хью рассказывал забавные истории про свою школу и свои школьные проделки, а также про шалости друзей. А Элиза поведала о том, как Софи и Джорджиана стали ей назваными сестрами. Рассказывала она и про свою жизнь в академии, рассказала и о том, как Софи чуть не выгнали из-за того, что она пыталась научить подруг сложению с помощью игральных карт.
Когда вернулись Ангус и Вилли, Хью поднялся и предложил Элизе прогуляться. Она кивнула, и они ушли, оставив паренька лакомиться тем, что осталось от их пира. Вилли, знавший, что и ему кое-что перепадет, растянулся неподалеку на траве.
День был ясный и солнечный, и Элиза, ладонью прикрыв от солнца глаза, пыталась рассмотреть Лондон, находившийся далеко внизу. При этом она то и дело улыбалась. Сегодня все ей казалось необычно ярким и ослепительным. А вся ее теперешняя жизнь походила на бесконечное кружение в вихре карнавала, и в этой круговерти ее прежняя жизнь в Гринвиче казалась ужасно далекой. Она почти не помнила себя прежнюю.
– Может, свернем в лес? – предложил Хью, заметив, что она смахнула пот со лба. – Солнце не слишком печет?
– Да, пожалуй, – сказала Элиза, и они свернули в лес, в приятную прохладу.
А потом они долго шли по тропинке, пока не вышли к ручью. Шагая вверх по его течению, они поднимались все выше и выше.
– Тебе надо было меня предупредить, и я бы надела ботинки покрепче, – задыхаясь от усталости, сказала Элиза. В этот момент она в очередной раз перебралась через поваленное дерево.
Хью лукаво улыбнулся.
– А мне нравится видеть тебя раскрасневшейся от быстрой ходьбы. Сними пелерину, будет не так жарко.
– Но мне не настолько жарко, чтобы…
Элиза прикусила губу, когда муж обнял ее за талию и шепнул:
– Сейчас будет.
Свободной рукой Хью уже развязывал ленты ее шляпки. Элиза загоралась как свечка всякий раз, когда он к ней прикасался. Расстегивая пелерину, она прошептала:
– Хью, что ты задумал?
Он снова улыбнулся.
– А что ты мне позволишь?
«Все, что ни попросишь», – подумала Элиза. Она подозревала, что он знал об этом, но все же было очень приятно, что муж предоставлял ей право решать, что именно позволить: это давало ощущение власти над ним – ощущение новое и весьма возбуждающее. Выскользнув из его объятий, Элиза сбросила пелерину, потом с улыбкой сказала:
– Это зависит от того, как ты будешь просить.
Хью шагнул к ней, перед этим повесив ее шляпу на ветку, оказавшуюся здесь как нельзя кстати. И в тот же миг Элиза почувствовала, как отвердели и восстали ее соски.
– Миледи, вы хотите, чтобы я вас умолял? – спросил Хью, опустившись на одно колено. – Хотите, чтобы я пал к вашим ногам? – Он обхватил пальцами ее лодыжку.
– Падать не обязательно, – пролепетала Элиза.
– Не обязательно? Ладно, хорошо. – Рука мужа скользнула вверх по ее ноге. – Позвольте в таком случае показать вам нечто такое… Вам это должно несказанно понравиться.
Элиза в тревоге осмотрелась. Вокруг не было ни души, но все же…
Теперь уже обе руки мужа были у нее под юбкой.
– Миледи, вы должны мне довериться, – сказал он. – Так вы мне доверяете?
– Да, но… – Элиза едва не подпрыгнула, когда Хью добрался до разреза ее панталон.
– Вот и хорошо. – С этими словами он прижался губами к тому месту, где только что находились его пальцы. Элиза вскрикнула, а Хью с тихим смешком раздвинул ее ноги пошире – и снова поцеловал.
Элиза не очень-то понимала, что муж с ней делал, но только едва держалась на ногах. И если бы не дерево, так удобно оказавшееся у нее за спиной, то она бы не выстояла. Элиза подозревала, что все дело в губах и языке мужа, но старалась об этом не думать, чтобы не умереть от стыда. К тому моменту как Хью поднялся и выпрямился во весь рост, Элиза уже почти ничего не соображала.
