– И сколько он запросил? – Сердце Элизы болезненно сжалось.
– Десять тысяч фунтов. Неплохие деньги за несколько визитов, тебе не кажется?
У Элизы перехватило дыхание, но она вдруг поняла, почему Хью потребовал именно такую компенсацию. Для Эдит! Мистер Бенвик ухаживал за ней, а Хью надо было собрать для нее приданое, причем сделать это следовало как можно быстрее. Ее муж старался не ради себя, а ради своих близких. И ради них он был готов на все.
– Ты на его месте поступил бы точно так же, – веско заметила Элиза.
– Ну да. Иного я и не ждал. И он даже вырос в моих глазах, – признался отец. – Но не позволяй ему говорить, что он все делал по принуждению.
Элиза сокрушенно покачала головой.
– Ох, папа, ты же сам все понимаешь… Ты скупил его долги, грозился натравить на него судебных приставов, и тебя совершенно не интересовало, что он при этом чувствовал и чего хотел. А что, если бы он в то время уже начал ухаживать за другой леди?
– Я все проверил. Он ни за кем не ухаживал.
– Ах, папа!.. – Элиза снова покачала головой.
Отец же нахмурился. Он всегда раздражался, когда кто-то отказывался признавать его правоту или понимать его логику.
– Я хотел только одного – чтобы ты присмотрелась к кому-нибудь… к какому-нибудь джентльмену. И чтобы он был приличный и из благородных и присмотрелся к тебе. Я знал, что Гастингс оценит тебя по достоинству, и был почти уверен, что и тебе он придется по вкусу. Ты всех отвергла во время того сезона, но…
– Отвергла, потому что им нужны были только твои деньги! – перебила Элиза. – Никто из них даже имени моего с первого раза запомнить не мог!
Кросс усмехнулся и проговорил:
– Зато Гастингс запомнил. Ты сама мне сказала всего несколько дней назад, что счастлива с ним, очень счастлива. Пусть тебе не нравятся мои методы, но признай очевидное – я был прав. – Кросс пожал плечами и добавил: – Так что моя комбинация оказалась удачной. Вложения окупились с лихвой.
Элиза вздохнула. Что же делать? Отец не хотел ее понимать.
– Ты приказал ему ухаживать за мной, – прошептала она. – Ухаживать так, чтобы я точно влюбилось в него. И взял с него слово, что он не скажет мне, что ты его заставил…
Отец поморщился, однако промолчал.
– А мне ты оставил выбор? Мне? – Элиза стукнула себя кулаком в грудь. – О моих чувствах ты подумал?
– Но ты же любишь его…
– Да, верно. Но в то время, когда я влюбилась в него, он всего лишь играл роль, которую навязал ему ты. – Элиза вскинула руку. – Нет-нет, не говори ничего! Это был брак по расчету – обычное дело, но только я об этом не знала. Как ты мог так со мной поступить?
– Лилибет, я хотел, чтобы ты была счастлива. Если бы я не вмешался, ты бы всю свою жизнь провела в этом доме, хлопоча в саду и привечая бездомных собак. Тебе давно пришла пора завести свою семью, но ты приросла к этому дому и мне пришлось вмешаться.
«А может, отец прав?» – подумала Элиза. Еще один сезон она бы не пережила. Но если она была почти готова простить отца за то, что он подстроил ее знакомство с Хью, то простить его за то, как он поступил с графом, было куда труднее. Даже обремененный огромными долгами, Хью оставался желанным женихом для многих благородных леди – ослепительно красивый мужчина в самом расцвете лет, к тому же обходительный, приятный в общении, порядочный, да еще и обладатель графского титула!
– Папа, очень возможно, – тщательно подбирая слова, заговорила Элиза, – ты прав насчет меня. Я не знала, как сильно ты расстраивался из-за того, что я так долго не выходила замуж. Я воспринимала все твои подтрунивания на сей счет… как подтрунивания, не более того. Но ты не имел права так поступать с Хью.
– В итоге и он не остался внакладе, – пробормотал Кросс.
Элиза зажала уши ладонями и закричала:
– Я больше не желаю слышать ни одного слова! Ты лгал мне, папа, ты обвел меня вокруг пальца! Ты видел, что я влюбилась в мужчину, который ухаживал за мной лишь потому, что ты его заставил! Представь хоть на мгновение, какой дурой я себя чувствую! Представь, что я почувствовала, когда Ричард Несбит, которого я впервые видела, сообщил мне, что ты купил мне мужа!
– Несбит? – с перекошенным от гнева лицом воскликнул Кросс.
– Он сказал, что продал тебе долги покойного графа, – с дрожью в голосе проговорила Элиза.
– Болтливый негодяй. Я сведу с ним счеты, – процедил Кросс сквозь зубы.
Элиза снова вздохнула. Она, наконец, сдалась, окончательно убедившись в том, что отец не понимал, в чем его вина, и никогда не поймет. Она влюбилась в Хью, а потом и Хью полюбил ее. И это, по мнению отца, было главное. Цель достигнута, а цель оправдывает средства. Но даже если бы они не любили друг друга, она, Элиза, все равно была бы замужней женщиной, к тому же графиней. Так что и в этом случае отец скорее всего был бы удовлетворен. Возможно, большего ему и не требовалось.
– До свидания, папа, – сказала Элиза.
Она прошла мимо отца в сторону двери.
– Лилибет! – окликнул ее отец. – Дочка, подожди! Слушай, что тебе отец говорит!
– Я выслушала тебя. – Она, наконец, остановилась и повернулась к отцу. – И мне было очень больно, папа.
– Но я не хотел ничего плохого. Я всего лишь хотел быть хорошим отцом. Твоя покойная мать не простила бы меня, если бы я ничего не предпринял. Что еще я мог сделать?
Элиза покачала головой и, надев плащ, вышла за дверь. Наемный экипаж, в котором она приехала, дожидался возле дома. Отец вышел следом, догнал ее, прижал ладонью дверцу кеба и сказал:
– Ты не сядешь в эту рухлядь. О чем думал Гастингс, позволив тебе выезжать… таким образом?
– На чем захотела, на том и приехала, – задыхаясь от возмущения, проговорила Элиза.
– Уильям отвезет тебя утром домой, – заявил Кросс тоном, не терпящим возражений, и, бросив кучеру гинею, велел уезжать.
Элиза всхлипнула. Слезы бессильного гнева жгли глаза. Хью по крайней мере не оспаривал каждое ее слово. Он слушал, что она говорила, уважал и ее мнение, и ее чувства. А еще муж, в отличие от отца, честно отвечал на все ее вопросы.
– Возвращайся в дом, – сказал мистер Кросс. – Переночуешь в своей комнате. А утром, если захочешь, сможешь еще на меня накричать, как сделала бы твоя мать. Обещаю, что молча выслушаю все твои упреки.
Элиза не хотела оставаться в отцовском доме, но ей было о чем подумать в одиночестве. Ни слова не говоря, она вернулась в дом. Отец, видимо, понял, что разговаривать с ней не стоит, и оставил ее в покое.
Оставшись в своей бывшей спальне, Элиза села на кровать и осмотрелась, но тут же встала и принялась расхаживать по комнате. Ей всегда лучше думалось в движении. Так к кому же обратиться за советом? А совет ей был очень нужен, потому что она не имела ни малейшего представления, как жить дальше. Но даже если бы ее подруги находились рядом, то чем могли бы ей помочь? Сейчас, как никогда, не хватало материнского участия.
