– Мой жених еще до вступления в брак подпишет контракт. Он не будет пытаться управлять моим поведением, не будет претендовать на мои деньги, не будет продавать принадлежащий мне бизнес…
– Ты что, хочешь открыть магазин?
Монти выглядел таким потрясенным, что Ванесса не смогла удержаться от смеха.
– О боже, конечно, нет, но если я узнаю о возможности выгодно вложить деньги в какое-нибудь процветающее дело, то непременно это сделаю через своего адвоката и буду получать прибыль. Владельцам бизнеса не придется встречаться со мной, и они никогда не узнают, что их инвестор – женщина. Кроме того, я подумываю устроить конезавод, чтобы выращивать лошадей, таких, например, как мой Снежок. Незадолго до моего отъезда из Шотландии от него родились очень крепкие жеребята. Нам с отцом нравилось работать с лошадьми.
– Думаю, разведение скаковых лошадей было бы более прибыльно. Многие дворяне занимаются этим.
– Меня это не интересует. Использование скаковых лошадей крайне ограничено. Запряг бы ты такую лошадь в карету, повозку или плуг? А вот потомство моего Снежка пригодится в любом деле, кроме скачек. Хотя эти лошади развивают вполне приличную скорость.
Монти подошел к Ванессе, чтобы вернуть маргаритку, которую она бросила в него.
– Я с большим интересом слушаю тебя. Но где ты возьмешь столько денег? Они у тебя есть? Твои родители живы. Значит, ты получила наследство от бабушки с дедушкой?
– Нет, но отец готов предоставить большую сумму в мое распоряжение, чтобы я не зависела от матери, которая умеет произносить слово «нет».
– Так, давай разберемся. Твоему грядущему мужу придется подписать соглашение, в соответствии с которым он не сможет претендовать на твои деньги. Но у тебя будет право опустошать его карманы?
Ванесса усмехнулась.
– Нет, я приму те же условия, чтобы избавить его от бесконечного потока кредиторов, стучащихся в дверь из-за моих долгов.
– Это справедливо.
Ванесса с изумлением взглянула на Монти.
– Ты шутишь, да?
– Вовсе нет. Я бы не отказался от такой бескорыстной женушки.
Она фыркнула:
– Я не говорила, что собираюсь оплачивать счета семьи.
– Боюсь, дорогая, тебе придется пойти на уступки. Мужчине нужен серьезный стимул, чтобы принять подобные условия. Не отказавшись от чего-то со своей стороны, ты не вправе потребовать от партнера отречения от собственных интересов.
Ванесса нахмурилась. Она знала, что будет очень трудно заставить мужчину согласиться на ее условия, когда большинство женится из-за денег или недвижимости. Но Ванесса не собиралась потакать мужу, оплачивая его счета.
– Я же сказала, что не потребую от мужа никакого содержания, – прищурившись, сказала она. – На мой взгляд, это выгодная сделка. И кроме того, моя мать, без сомнения, даст приданое. Похоже, ее единственная цель – выдать дочерей замуж.
– Не кажется ли тебе, что ты слишком сурово относишься к матери? Она очень любезная женщина.
– Я не считаю свое отношение излишне суровым. Давай не будем говорить на эту тему.
– Рано или поздно я все узнаю, – промолвил Монти. – Лучше расскажи мне сейчас о взаимоотношениях с матерью.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.
Ванесса вернулась к Снежку. Она была раздосадована тем, что Монти скептически отнесся к проекту ее брачного договора. Но еще сильнее разозлило его намерение проникнуть в семейную тайну Блэкбернов.
Монти неслышно подошел к ней сзади и, подхватив на руки, понес к озеру.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! – потребовала Ванесса.
– Я сейчас брошу тебя в воду, – с улыбкой заявил Монти.
– Не смей!
Она извивалась в его руках, пытаясь освободиться, но он не отпускал свою добычу.
– Тебе пора научиться плавать. И поскольку мне, как видно, не удастся затащить тебя в постель, то в озеро – с легкостью!
– Я уже отказалась брать у тебя какие-либо уроки! Кроме того, ты испортишь мою обувь, если бросишь в воду, и тебе придется покупать мне новые ботинки.
– А можно, это будут женские ботинки?
– Нет, женской обуви у меня много, а мужская пара только одна.
– Милая, в тебе нет ничего мужского. Что касается обуви, то ты могла бы снять ее перед началом урока. Хочешь, я помогу? Я готов воспользоваться любым предлогом, чтобы прикоснуться к тебе.
Казалось, Ванесса должна была возмутиться, но вместо этого рассмеялась и стала сильнее извиваться, чтобы вырваться из его объятий. В конце концов Монти отпустил ее.
– Ты неисправим! Я еду домой, чтобы переодеться в женское платье!
– Надеюсь, ты не выставишь мне счет за него? – крикнул Монти, наблюдая за тем, как она садится в седло.
Ванесса взглянула на него сверху вниз.
– Ну что? Поскачем наперегонки?
Монти ухмыльнулся.
– Ты не боишься соревноваться со мной? Если я выиграю, ты меня поцелуешь!
– А если выиграю я, то ты больше ни слова не произнесешь о поцелуях!
Монти засмеялся и указал на одинокий дуб, стоявший вдалеке:
– Вон то дерево – финиш.
Ванесса знала, что Монти победит на короткой дистанции, но проиграет на длинной.
– Нет, конечная цель – конюшня.
– Хорошо, я согласен!
Ванесса не стала жульничать и позволила Монти сесть на лошадь, прежде чем сорвалась с места и поскакала в усадьбу.
Он довольно быстро обогнал ее, но лошадь, которую Монти взял на конюшне, не была породистой и вскоре устала. Снежок вырвался вперед. Ванесса, громко смеясь, проскакала мимо Монти.
Глава 17
Ванесса неслышными шагами шла босиком по коридору, держа в руке зажженную лампу. После прогулки верхом она вздремнула в своей комнате, радуясь победе в сегодняшней гонке, и проснулась от стука в дверь, когда принесли ужин. А потом наступило мучительное ожидание. Ванесса прислушивалась, дожидаясь, когда наступит полная тишина. В конце концов все стихло, и она отважилась выйти из спальни.
Ванесса знала, какую комнату занимают ее сестры – ту же самую, в которой они жили в детстве. У нее была своя спальня, но близнецы не хотели разлучаться даже на одну ночь. Ванесса надеялась, что дверь в комнату не будет заперта, и ее надежды оправдались.
Войдя в спальню и поставив лампу на ночной столик, она сняла плащ и брюки, оставшись в белоснежной рубашке и панталонах до колен. Ванесса надеялась, что теперь не похожа на мужчину и ее вид не напугает близнецов.
Некоторое время Ванесса стояла, глядя на сестер. Она была счастлива, что они выросли красавицами, что не разучились смеяться и что Кэтлин не превратила их в безмозглых кукол.
